В четверг, 4 февраля, в Новосибирской областной научной библиотеке пройдут публичные слушания, организатором которых выступает Общественная палата региона. Планируется обсудить ценовую и репертуарную политику, а также новое название театра оперы и балета, изменившиеся за десять месяцев, в течение которых им руководит Владимир Кехман. В списке тем имеется также самый неприятный для директора вопрос...
В четверг, 4 февраля, в Новосибирской областной научной библиотеке пройдут публичные слушания, организатором которых выступает Общественная палата региона. Планируется обсудить ценовую и репертуарную политику, а также новое название театра оперы и балета, изменившиеся за десять месяцев, в течение которых им руководит Владимир Кехман. В списке тем имеется также самый неприятный для директора вопрос, связанный с проведением ремонта в театре без разрешения органов охраны культурного наследия. За это Кехману грозят крупные штрафы. Его противники планируют дать решительный бой человеку, который снял с репертуара скандальную постановку оперы «Тангейзер», но непонятно, на что именно они рассчитывают. Практически все эксперты считают, что результаты слушаний не будут иметь юридических последствий, но могут создать прецедент для организации аналогичных мероприятий в отношении других театров и культурных учреждений. Подробности – в материале «ФедералПресс».
«Мы пробили эту стену, – говорится в появившемся 1 февраля воззвании движения «Искалеченный Новосибирск». – Ни у министерства культуры РФ, ни у городской и областной власти, ни у руководства театра в последние недели уже не получается делать вид, что всё нормально».
Появившийся в интернете документ иначе как к жанру воззвания причислить невозможно. Он призывал прийти людей принять участие в общественных слушаниях, где планировалось обсудить ситуацию в Новосибирском театре оперы и балета. «С прошлого мая большое количество людей добивалось проведения общественных слушаний по театру, – подчеркивают агитаторы. – Очень долго на наши с вами обращения отвечали отписками и игнорировали даже самые очевидные вещи, и было стойкое ощущение, что есть некая непробиваемая стена».
Нынешние общественные слушания, которые проводятся под эгидой Общественной палаты Новосибирской области, действительно имели историю с легким налетом драматизма. Их проведение в августе прошлого года инициировали три известных новосибирских журналиста – Константин Антонов, Алексей Мазур и Яков Самохин. На волне происходящего тогда сбора подписей за увольнение Владимира Кехмана, ставшего директором после скандала с постановкой оперы Тангейзер», они предложили провести публичное обсуждение ремонта «архитектурного символа», а также кадровой и репертуарной политики театра. Ответом им стало написанное в оригинальной манере письмо директора, где он, утверждая, что кадры театра укомплектованы, а все работы ведутся по утвержденной минкультом проектно-сметной документации, пригласил посетить балеты, судьба которых очень волновала посетителей социальных сетей.
После того, как сопредседатель Общественной палаты Юрий Бернадский неожиданно попал в неловкую ситуацию, когда на открытии нового сезона не узнал постановку «Спартак» Юрия Григоровича, казалось, что идея общественных слушаний похоронена. Но в дело вступил ОНФ, после обращения которого к министру культуры Владимиру Мединскому, Владимир Кехман согласился на общественные дискуссии в любом формате. Впрочем, тогда его согласие, прозвучавшее 4 декабря в эфире пресс-центра НГС, сенсацией почему-то не стало.
Только на прошлой неделе перспективу слушаний общественники стали развивать как беспрецедентную событие, рассылая по социальным сетям агитационные материалы. «Наши вопросы и наша реакция на те или иные слова эксперта или директора театра дадут общее впечатление и чиновникам, и руководству театра – можно так с горожанами или нельзя. Выдохлись горожане или нет. Короткая у нас память или нормальная, – говорят они, фактически призывая своих сторонников к активности в стенах новосибирской областной научной библиотеки. – Будьте уверены, что это будут единственные региональные слушания, которые точно посмотрят в министерстве культуры РФ». В том, что публичные слушания по театру оперы и балета станут уникальным явлением, мало кто сомневается. Нигде в стране, да и наверняка в мире, не только оперный, но и вообще какой-либо театр не обсуждали на таком уровне.
«Трудно готовиться к таким мероприятиям, когда знаешь, что никакой юридической силы его результаты не будут иметь», – сообщил в разговоре с «ФедералПресс» один из специалистов, который готовится выступить в качестве эксперта. Сомнения человека можно понять, когда знаешь, что в законе «Об общественной палате Новосибирской области» только один абзац трактует общественные слушания как «публичное обсуждение вопроса, представляющего общественный интерес, с целью согласования позиций различных общественных групп, выражающих заинтересованность в его решении». «Общественные слушания – это не орган, а дискуссионная площадка, – сообщил «ФедералПресс» заведующий кафедрой управления и права СГУГиТ профессор Алексей Осипов, четыре созыва проработавший в региональной Общественной палате. – Было бы наивно и неправильно приравнивать ее решения к силе государственной власти. Это орган совещательного характера, который, когда становится понятным, что проблема требует федерального решения, может ходатайствовать рассмотреть ее Общественной палате России».
Круг вопросов, которые предполагается вынести на слушания 4 февраля, несколько отличается от проблем, которые предлагалось обсудить еще год назад. Помимо проведения ремонта и репертуарной политики, сюда вошли темы, связанные с ценами на билеты, новым названием театра, а также вопросы связанные c взаимодействием с общественными институтами города и СМИ. При всем богатстве направлений было бы наивно ожидать каких-то конструктивных решений на этой почве. Например, часть общественности радикально не приемлет нового названия театра – «НОВАТ», апеллируя к тому, что аббревиатура НГАТОиБ уже крепко прикипела к нему за 70 лет. Сколько ей не объясняй, что «НОВАТ» расшифровывается как Новосибирский академический театра, она все равно примет любое решение Владимира Кехмана в штыки. Однако на поверку выясняется, что в реальности театр юридически по-прежнему остается «Новосибирским государственным академическим театром оперы и балета» в форме федерального государственного бюджетного учреждения культуры (ФГБУК), а новое дизайнерское решение также не регистрировалось в качестве торговой марки. «Все это очень сильно походит на тестирование новой концепции фирменного стиля и не больше», – считает руководитель компании «Исследовательские практики» Любовь Майснер.
Вопрос о репертуарной политике театра вообще устарел буквально глазах. О том, что из-за ухода Айнарса Рубикиса из числа спектаклей выпали «Месса» Бернстайна, «Весна священная», сказано было уже немало. Сам Владимир Кехман не раз говорил, что мюзикл «Кентервильское привидение» не попадает в струю академической музыки, а тратить несколько дней на монтаж и демонтаж сцены для спектакля по опере «Фауст» просто нерационально. Более того, за последние два с половиной месяца театр выдал «на гора» пять премьер, и еще, по меньшей, две ожидаются до конца нынешнего сезона. Теоретически может разгореться спор о целесообразности переноса на новосибирскую сцену балетов «Чиполлино», «Пламя Парижа» и «Спартак» в версии Георгия Ковтуна. Но за последние несколько лет новосибирский театр вообще не ставил полноценных балетов, ограничиваясь в лучшем случае одноактными постановками. Кроме того, сам факт переноса балетных спектаклей из театра в театр является обычной практикой. Например, выдающийся балетмейстер Юрии Григорович в советские года регулярно переносил свои спектакли из театра в театр: например, его «Легенда о любви» шла из Кировского театра в Большой театр с промежуточной остановкой в Новосибирске, не говоря о том, как тиражировали его легендарного «Спартака» по всему Советскому Союзу. Кроме того, известно, что более половины балетов России, удостоенных премии «Золотая маска», являются «лицензионными», то есть перенесенными со сцен западных театров.
Новосибирская публика уже успела удивиться двум постановкам опер, которые первоначально заявлялись как концертные исполнения. Практически никаких претензий по заимствованиям не получится предъявить «Севильскому цирюльнику», который стал своего рода бенефисом дирижера Петра Белякина, не первый год работающему в театре. На премьере «Бориса Годунова» выяснилось, что при минимальных затратах, одев русского царя и его свиту в ватники, можно сделать полноценный спектакль. Похоже, еще один сюрприз новосибирскую публику ожидает в ближайшие дни на опере «Турандот», дирижировать которым будет новый музыкальный руководитель Дмитрий Юровский. Он уже успел очаровать публику, а также вывести на новосибирскую сцену ведущего вагнеровского тенора современности Андреаса Шагера, который до этого лишь однажды пел в Санкт-Петербурге.
Никто не скрывает, что самым сложным для Владимира Кехмана на предстоящих слушаниях, станет тема реконструкции театра, которая была проведена во второй половине прошлого года. В ходе нее были полностью реконструированы так называемые зрительские помещения, куда входят фойе и зал, где был полностью заменен партер. Поскольку театр является памятником архитектуры, против изменений сразу выступило практически все сообщество новосибирских архитекторов. Причем, архитекторы выступили не столько против новаций, которые в принципе можно и нужно делать в зданиях-памятниках, а против подхода, когда органы контроля ставят перед фактом свершившегося.
«Тут необходим какой-то элемент вежливости, – заявил в ноябре «ФедералПресс» доцент кафедры архитектуры НГУАДИ Игорь Поповский, который также является сопредседателем экспертного совета при Управлении охраны историко-культурного наследия Новосибирской области. – Если ты попал в здание, которое охраняется государством, то, наверное, надо сначала спросить разрешение, а не действовать по принципу «победителей не судят». Архитекторы в один голос говорят, что история с оперным театром может реально превратиться в прецедент, после которого с другими памятника Новосибирска будут поступать жесточайшим образом. Тем более, что в городе уже есть случай, когда интерьеры здания вокзала Новосибирск-Главный Российская железная дорога решила переделать в камне. В итоге РЖД заплатила 28 млн рублей штрафа за уничтожение сталинского интерьера, но восстанавливать прежний облик не стала по соображениям колоссальных расходов.
Остается непонятным, что тут можно обсуждать на общественных слушаниях? Ведь уже известно, что руководитель управления по государственной охране объектов культурного наследия Новосибирской области Александр Кошелев отказался принимать объект, а 11 января в Центральный суд Новосибирска поступил иск о возбуждении административного дела против Владимира Кехмана. При этом известно, что органы госохраны уже выдали предписания возвратить к сентябрю исходный интерьер. Впрочем, мало кто сегодня понимает, каким образом это возможно и возможно ли вообще.
Понимая, что практический эффект намеченных публичных слушаний стремится к нулю, стоит задаться вопросом: зачем вообще их проводить, если их решения не будут нести даже рекомендательного характера? Как бы нам ни хотелось, но федеральный театр как был самостоятельным, так и останется таковым в формировании ценовой политики, а его репертуарный план будет определять художественный совет, возглавляемый директором. Проблемами охраны памятника культуры будут заниматься соответствующие органы в соответствии с действующим законодательством. В чем смысл проведения слушаний, если они изначально не заточены на конструктивное решение проблем. Ведь не секрет, что основную часть зала, где будут проходить слушания, займет гиперактивная публика из числа противников Кехмана, а армия его приверженцев, которая, кстати, довольно быстро растет с каждым днем, не найдет возможности посетить мероприятие.
В то же время в результате проведения общественных слушаний может быть вскрыт ящик Пандоры, последствия чего еще не осознаются в полной мере. Показательно, что никто из руководителей новосибирских театров ни разу не высказал своего мнения о том, что происходит. Только вряд ли они не задумываются том, что в обозримом будущем может возникнуть ситуация, когда некие общественники могут потребовать от Сергея Афанасьева смены труппы, а от театра «Красный факел» – снятия спектакля «Три сестры». Но если нынешние слушания для федерального оперного театра не будут иметь юридических последствий, то вполне могут для городских сценических площадок и концертных организаций.