Мусорная реформа в России начинает обкатываться, и набиваются первые шишки. Решение проблемы отходов сталкивается с большим количеством практических сложностей. Это было ожидаемо, сейчас необходимо вовремя заметить проблемы, говорят эксперты. На начальном этапе есть возможность сориентироваться и перестроить систему на правильный лад. О первых и самых важных вопросах, с которыми сталкивается реформа, – в материале «ФедералПресс».
Непростой процесс
Реформа начала воплощаться в жизнь в 71 регионе России. Предстоит выстроить цивилизованную и прозрачную систему утилизации твердых коммунальных отходов (ТКО). Должны полностью уйти в прошлое серые схемы вывоза мусора, которые грозили превратить Россию в одну большую свалку.
За последние 10 лет количество несанкционированных свалок выросло в десятки раз. Ежегодно их площадь увеличивалась на 400 тысяч га, а объемы мусора росли на 10–12 %. Нужно уменьшить объем отходов, которые закапываются в землю, за счет сортировки и вторичного использования материалов (сейчас на переработку идет только 5 %).
«Главная проблема заключалась в том, что на надлежащих территориях неправильно накапливались отходы, что приводило к загрязнению окружающей среды продуктами разложения ТКО. Старые площадки не просто неправильные, они в основном контролируются криминализированными структурами. Мы должны от сбора и размещения на полигонах перейти к процедуре раздельного сбора, выделения в ходе переработки повторно используемых компонентов и только потом – к окончательному удалению отходов на новые полигоны, которые будут соответствовать новым требованиям», – объяснил «ФедералПресс» один из авторов основного закона реформы, учредитель регионального экологического фонда «Гражданин» Максим Шингаркин.
Тем не менее на данный момент около 30 % территориальных схем по обращению с отходами являются по сути фиктивными, то есть не отражают реальной ситуации в регионах, считает Шингаркин. Еще в трети регионов власти решили максимально сохранить прежнюю систему и участников рынка. Многие постарались также добиться отсрочки исполнения основных требований реформы – закрытия старых полигонов и создания перерабатывающих комплексов.
Пока нельзя сказать, какая из названных моделей окажется эффективнее. «Если мы говорим про регионы, которые только вступили в реформу, мы сможем оценить эффективность операторов только в течение ближайшего года. Потому что каждому досталось разное наследие, и исходя из него регоператоры выстраивают свою систему работы со своими техническими трудностями», – сказал руководитель экологической организации «Зеленый патруль» Ярослав Князев.
По оценке Князева, система «один регион – один оператор» предпочтительнее: «В тех регионах, где множество зон, есть зоны с экономической точки зрения очень интересные, и за них шла большая борьба участников конкурса. А есть зоны настолько неинтересные, что они до сих пор не заняты. Когда одна зона, регоператор берет все наследие и должен привести его в порядок, с одного оператора спрашивают все – жители, власти, контролирующие органы».
«Не все оправдают доверие»
В регионах задаются вопросами, сможет ли та или иная компания справиться с возложенными на нее функциями. Этот вопрос чаще всего относится не к крупным, а к небольшим компаниям, которые ранее занимались только транспортировкой. Хватит ли у них компетенции и ресурсов, чтобы внедрить переработку?
Председатель комиссии Общественной палаты по экологии Альбина Дударева призывает дать регоператорам кредит доверия: «Говорить сегодня о работе регоператора еще рано. Если мы все вместе сразу изначально начнем не доверять бизнесу – это неправильно. Давайте дадим ему поработать, но в то же время регоператоры должны быть не только под постоянным нашим контролем, но и иметь нашу экспертную поддержку. Мы должны делиться с ними своими наработками, чтобы улучшить систему, и каждый на своем месте должен задуматься, чем он может помочь. Потому что те платежи, которые сегодня получает регоператор, недостаточны для того, чтобы инвестировать в наилучшие технологии, есть необходимость в оснащении многих районов оборудованием для сбора отходов, для переработки отходов. Поэтому на первоначальном этапе у регоператоров больше расходов и забот, чем доходов».
Другой вопрос – насколько ответственно регоператоры подойдут к своим обязанностям. Смогут ли компании найти баланс между социальными задачами, которые на них возлагаются, и желанием снизить расходы и получить прибыль? Из-за таких опасений в некоторых регионах у руля региональной системы обращения с ТКО встают бывшие чиновники, хорошо знакомые местным властям. Когда рынок оказывается в руках у бизнес-групп, такие опасения возрастают.
Практика покажет в ближайшее время, насколько состоятельны регоператоры, полагает председатель Российского экологического общества Рашид Исмаилов. По формальным признакам они отвечают требованиям, иначе они не прошли бы конкурс.
«Но, судя по всему, не все из них смогут оправдать доверие. Одна из ключевых причин – завышенные маржинальные ожидания предпринимателей. Многие просто не рассчитали свои силы. Но это естественный процесс. Здоровый бизнес останется. Кроме того, в ближайшее время на рынок выйдет Российский экологический оператор, это облегчит ситуацию в регионах», – считает эколог.
Выход из тени
В некоторых регионах пока находится под вопросом и сама декриминализация отрасли. Журналисты прослеживают связи нынешних регоператоров с представителями бывших известных криминальных группировок.
К примеру, в восточной зоне Свердловской области, включающей Екатеринбург, заведовать мусором будет муниципальная Спецавтобаза. В декабре директором регоператора был назначен депутат гордумы Григорий Вихарев. Он и его брат Алексей представляют известный местный бизнес-клан и имеют большие интересы к коммунальной сфере и связи с так называемым ОПС «Уралмаш».
В начале нулевых их отец Андрей Вихарев был заметной фигурой: участвовал в переделе Уралхиммаша, баллотировался в губернаторы Свердловской области и прошел в сенаторы от Курганской. Затем его карьера пошла на спад: он стал помощником губернатора Брянской области, но через несколько лет получил срок за мошенничество.
Григорий Вихарев сам в прошлом году руководил управляющими компаниями, а местные СМИ пишут, что «уралмашевская» группа давно обрела доминирующее положение на рынке коммунальных услуг Екатеринбурга. Стоит предполагать, что с приходом Вихарева на пост главы Спецавтобазы позиции этой бизнес-группы еще больше усилятся.
Максим Шингаркин считает, что реформа дает возможность бизнес-структурам покончить с криминальными корнями. Суть реформы состояла в том, чтобы дать возможность местному бизнесу реализовать свой потенциал. Регоператор не обязательно должен сам взваливать на себя все заботы – ему могут помогать, к примеру, владельцы полигонов.
«Понимая, что в самой отрасли денег нет, предполагалось, что они будут создавать кооперацию. В регионах есть несколько крупных объектов размещения отходов. Половина этих объектов, как правило, находится в собственности людей, аффилированных с организованной преступностью 90-х годов, которые находились в тесной коррупционной связи с тогдашними мэрами этих городов», – рассказал эколог.
Если вписать эти полигоны в программу и объяснить новые правила, то они выйдут из тени, рассчитывает эксперт: «Они с огромным удовольствием станут белыми бизнесменами. У них есть земельный участок, привычка работать с отходами, личный состав. Создайте им контроль, чтобы деньги не расхищались».
В ожидании сбора
Что же касается ресурсов, то здесь на помощь регоператорам должно прийти государство. В скором времени финансовую помощь компаниям сможет оказывать Российский экологический оператор – федеральная организация, которая будет выступать соинвестором при создании новой инфраструктуры в регионах. Главным источником финансирования этих мероприятий станет экологический сбор, который будет включен в стоимость упаковки и промышленных товаров.
Максим Шингаркин полагает, что введение экологического сбора было неоправданно отодвинуто на 4 года: первоначально его предлагалось ввести еще в 2016 году. По планам правительства, экосбор вступит в силу с 2020-го. В целом до 2024 года планируется направить на эти цели 15 млрд рублей.
«Введение утилизационного сбора будет стимулировать внедрение биоразлагаемой упаковки. Упаковка составляет порядка 60 % отходов. Если бы сбор развивали с 2015 года, у нас бы уже сейчас часть упаковки была биоразлагаемой. А часть пластика превратилась бы бумагу», – полагает эксперт.
Введение сбора повлечет рост цен на товары, однако, если бы он появился вовремя, резко поднимать мусорные тарифы для населения вообще не пришлось бы, и соответственно отпали бы все вопросы, которые сегодня связаны с платежами, полагает эколог.
За что платим?
Без изменения качества услуг нынешние мусорные тарифы нельзя назвать справедливыми, отметила Альбина Дударева: «Сегодняшние тарифы во многих субъектах несправедливы. Люди должны видеть изменения качества услуги, то, что у них убирают вовремя. Это мы можем отмечать: уже почти везде, не считая исключений, люди получили качественную услугу по уборке. А вот как ведется дальнейшая переработка и работа с отходами, непонятно для многих людей. Поэтому тарифы должны составляться с учетом технологических решений, которые дальше работают».
Мониторинг Общественной палаты показал, что тарифы для регоператоров в некоторых регионах, а иногда и в пределах одного региона могут отличаться в несколько раз. Причиной этого становится либо недопонимание, либо махинации с нормативами, полагают в ОП. Как объяснить, что в Тюменской области норматив на человека находится на уровне 200 кг, а в соседней Свердловской – 600 кг? Естественно, такие контрасты вызывают возмущение у населения. И даже объяснение, из чего складывается тариф (расходы на транспортировку, обезвреживание и захоронение отходов), не всегда вносит ясность.
Представители рынка объясняют это различиями в географии регионов. «Есть компактные и равномерно заселенные, с уже достаточно развитой инфраструктурой. А протяженность Красноярского края с севера на юг – три тысячи километров. Представляете, какими значительными могут быть транспортные расходы? Влияют на расчеты и особенности территории, которую обслуживает региональный оператор. Есть компании, которые работают в городах, где контейнерные площадки находятся относительно недалеко друг от друга. Но есть и сельская местность, и чтобы забрать небольшой объем мусора, приходится преодолевать десятки километров между населенными пунктами», – рассказал исполнительный директор ассоциации «Чистая страна» Руслан Губайдуллин.
Реформа дала возможность регионам перейти на более справедливый способ начисления платы за мусор – с человека. Хотя некоторые регионы (например, Самарская, Саратовская, Кировская области) решили «не будоражить» владельцев маленьких квартир, в которых живут большие семьи, и оставили прежний способ начисления – с квадратного метра.
Взвесить мусор
Власти регионов принимают разные меры, для того чтобы снизить новые тарифы, думая, что таким образом смогут уменьшить градус напряженности. В некоторых из них чиновники добились понижения тарифов на 30 %. В Хакасии власти собираются через полгода пересчитать тариф. В Забайкальском крае власти не приняли предложенные регоператором расценки и будут менять терсхему, а это отложит начало реформы еще почти на год.
Такая позиция также не всегда верна, отмечает Дударева: «Делать тариф ниже себестоимости работ, если это не заложено в инвестиционную составляющую того бизнеса, который пришел, – неправильно. И где-то это проявится, потому что бизнес будет работать только тогда, когда они будут чуть выше своей себестоимости».
Не поддерживают такую политику и регоператоры. «Это массовая история. Многие думают, что если утвердить не 120, а 89 рублей в месяц, то люди им за это будут благодарны. Еще один способ уменьшить плату – занизить норматив. В среднем один человек ежегодно производит 400–500 кг мусора. Если этот норматив на бумаге становится в два раза меньше, то реальная неоплаченная часть не будет вывозиться. В итоге это может привести к банкротству регионального оператора, проблемам с вывозом мусора и соответственно политической нестабильности в регионе», – утверждает Губайдуллин.
Еще один повод для напряженности – это обложение платежами частного сектора. Там сборы за мусор могут воспринять как плату за воздух, и попытка надавить на население может привести к социальным протестам. В этом случае справедливые нормативы и тарифы особенно важны.
Большинство регионов проводят донастройку схем и тарифов на ходу, хотя есть и примеры взвешенного подхода. Например, в Тюменской области, прежде чем ввести платежи, в течение года в буквальном смысле взвешивали мусор, чтобы понять, кто, где и сколько выбрасывает. Исследование проводилось по 25 категориям. «Получилось 276,9 кг на человека в год в многоквартирных домах и 237,4 кг в индивидуальных жилых домах. Сравнение с результатами других регионов подтверждает, норматив у нас реальный», – рассказывал тюменский губернатор Александр Моор.
Причем в Тюмени поняли, что плата за мусор по факту только со стороны может показаться справедливой. На самом деле она еще больше мотивирует людей на то, чтобы нести пакеты с отходами в ближайший овраг.
Отходы станут дымом?
Приход крупного игрока тоже не всегда гарантирует эффективность системы обращения с ТКО. Яркий пример тому – планы дочерней компании «Ростеха» «РТ-Инвест» по строительству мусоросжигательных заводов (МСЗ) в Подмосковье и Татарстане. Один из аргументов в пользу МСЗ – то, что оставшаяся после мусора зола занимает совсем мало места. Однако большинство экологов отрицают этот подход, считая его дорогостоящим, малоэффективным, а в российских условиях, возможно,и неэкологичным.
Защитники технологии любят приводить в пример МСЗ в Вене, расположенный прямо среди жилых домов. На трубе завода поселили аиста, чтобы доказать его экологическую безвредность. Создатели подмосковных заводов также решили прибегнуть к заграничному опыту и позаимствовать технологию у японской компании Hitachi Zosen.
Однако, как позволяют судить опубликованные во время общественных обсуждений скудные данные, российские заводы будут в разы превосходить зарубежные аналоги по количеству выбросов, при этом будут стоить дороже. Анализ показателей зарубежных и проектируемых подмосковных заводов дает основания полагать, что первоначальный проект Hitachi Zosen претерпел значительную трансформацию. Это подтверждается тем, что с 2017 года японцы не подтверждали своего сотрудничества с «Ростехом», а в документации, свидетельствуют участники обсуждений, автором проекта значилась уже новосибирская компания «КОТЭС».
По словам главы «Зеленого патруля», многие страны начинают отказываться от сжигания мусора. Эффективнее всего используют технологию цементные заводы, которые жгут предварительно отсортированный мусор при температуре 1500 градусов, используя его как топливо RDF.
«Малейшее нарушение технологии приводит к тому, что выделяются крайне токсичные вещества. Наиболее распространенная технология – сжигание на расплавленном слое. Чтобы снизить количество ядовитых соединений, температура расплава должна быть выше 1200 градусов. Это очень большие энергозатраты. Мы не можем гарантировать, что у операторов МСЗ не возникнет желания в какой-то момент снизить свою затратность путем уменьшения подачи газа для сжигания и что установленные фильтры выдержат объем выбросов», – сказал Князев.
Термическая обработка – очень затратный способ обезвреживания отходов. По словам специалистов, до 60 % стоимости подобных объектов уходит на сложные системы очистки выбросов. В связи с этим встает вопрос дороговизны, которая обернется более высокими тарифами. Объем затрат на строительство подмосковных МСЗ оценивается в 140–150 млрд рублей.
«МСЗ по инвестициям в 10 раз дороже, чем подобные мощности по переработке, и это минимальная оценка. Такого количества денег, которое нужно на мусоросжигательные заводы, в российской экономике просто нет, даже если бы эти заводы превращали мусор в зефир. С учетом того, что они будут превращать мусор в яд, потребуется дорогостоящее оборудование, фильтры в первую очередь, эксплуатация этих заводов будет чрезвычайно дорога», – подтверждает Максим Шингаркин.
Общественники ранее отмечали, что им не удается получить от строителей МСЗ документы для проведения независимой общественной экспертизы.
Фото: ФедералПресс / Екатерина Лазарева, Елена Мицих, Евгений Поторочин