Следственный комитет России, который три года с момента создания работал под «крылом» прокуратуры, недавно стал самостоятельным ведомством. Руководитель Следственного управления Следственного комитета страны по Челябинской области Павел Чеурин рассказал журналисту «УралПолит.Ru» о расследовании особо важных дел, а также высказал мнение о том, как победить коррупцию.
p { margin-bottom: 0.21cm; }em.ctl {"Times New Roman",serif; }Следственный комитет России, который три года с момента создания работал под «крылом» прокуратуры, недавно стал самостоятельным ведомством. Руководитель Следственного управления Следственного комитета страны по Челябинской области Павел Чеурин рассказал журналисту «УралПолит.Ru» о расследовании особо важных дел, а также высказал мнение о том, как победить коррупцию.
Деятельность возглавляемого вами ведомства ассоциируется в первую очередь с расследованием дел коррупционной направленности. Некоторые эксперты, основываясь на публикациях в СМИ, включают Челябинскую область в число самых коррумпированных регионов. Насколько, на ваш взгляд, обоснованы такие оценки?
Думаю, это преувеличение. Хотя не скрою, именно мы своей работой даем основания для таких выводов. Дело в том, что только по итогам прошлого года Следственным управлением Следственного комитета по области было возбуждено свыше 600 дел коррупционной направленности. Это второй по стране показатель после Москвы. Но число возбуждаемых уголовных дел не всегда говорит о реальном размере коррупции.
Так, в прошлом году нами была возбуждена серия уголовных дел в отношении преподавателей челябинской медицинской академии, которые за взятки принимали зачеты и экзамены. И каждый из эпизодов их преступной деятельности на начальном этапе расследования был выделен в отдельное уголовное дело. Вот вам и вал коррупционных преступлений.
Делать выводы о разгуле коррупции нужно по должностному положению привлекаемых к ответственности людей. А на Южном Урале в отличие от многих других регионов дела в отношении высокопоставленных чиновников в прошлом году не возбуждались. Можно, конечно, упомянуть дело взятого с поличными при получении взятки экс-главы Карабаша Дзугаева и начальника отдела главного управления материальных ресурсов области Скрынника. Но их сложно отнести к числу первых лиц области…
Возбуждаемые нами уголовные дела – это также и показатель уровня взаимодействия Следственного управления Следственного комитета области с другими правоохранительными органами региона. Не забывайте, что мы, следователи, работаем на «давальческом» сырье и зависим от работы оперативных служб ГУВД и УФСБ области, которые раскрывают преступления и передают их нам для расследования. За три года существования Следственного комитета как самостоятельной правоохранительной структуры мы не только набрались опыта сами, но и научили работать оперативные службы других ведомств. Так, до 70 % материалов, передаваемых нам оперативниками, становятся поводом для возбуждения уголовных дел. В соседней с нами Свердловской области этот показатель не превышает 35 %, а оставшаяся часть оперативных наработок ГУВД и УФСБ идет в корзину. Все это, на мой взгляд, говорит о том, что оперативные службы наших соседей не всегда работают правильно и в соответствии с законом.
Какие коррупционные дела в настоящее время находятся в стадии расследования?
Закончено следствие по делу о мошенничествах со страховками. Входившие в преступную группу 12 сотрудников ГИБДД области и два гражданских лица фабриковали документы о несуществующих ДТП для получения выплат по полисам страховых компаний. Сложное дело. Следователям пришлось изучить очень большой объем документов. Всего по делу проходят свыше 30 человек. В настоящее время обвиняемые знакомятся с материалами следствия, после чего дело будет направлено прокурору для утверждения обвинительного заключения.
Менее месяца назад направлено в суд уголовное дело по обвинению бывшего главы Чебаркуля Николая Новоселова в получении взяток. Ему вменяется в вину получение двух снегоходов общей стоимостью 700 тысяч рублей в обмен на выделение земельных участков.
В нашем производстве находится уголовное дело в отношении главного специалиста управления госстрахнадзора министерства строительства и дорожной инфраструктуры области Богатырева, который выдавал документы о вводе в строй фактически незавершенных капитальных объектов. Таким образом, за взятки недострои становились готовыми к эксплуатации зданиями. Выявлено, что таким образом Богатырев получил 200 тысяч рублей. Следствие по делу продолжается.
Идет также разбирательство по делу начальника межрайонного специализированного отдела судебных приставов УФССП по Челябинской области Ильдара Марсельева. По предварительным данным, пристав принимал деньги от должников по исполнительным производствам за сокрытие имущества, на которое могло быть обращено взыскание.
Относительно недавно нами было возбуждено уголовное дело в отношении заместителя начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениямиТракторозаводского ОВД, который вместе с двумя бывшими сотрудниками милиции путем мошеннических действий похитил грузовой автомобиль Mercedes-BenzActro стоимостью почти 3 млн рублей.
Президент Дмитрий Медведев в недавнем выступлении говорил о растущей криминализации института госзакупок. Эта проблема попадает в сферу деятельности вашего ведомства?
Редко. Некоторое время назад наши сотрудники изучали вопрос о законности закупок дорогостоящего медицинского оборудования.
Дело бывшего министра здравоохранения области Виктора Шепелева?
Да. Мы проверили документы по приобретению и поставкам оборудования, сравнили закупочную стоимость с рыночными ценами и не выявили нарушений закона. И это на сегодня единственный случай, когда дело о госзакупках стало предметом разбирательства со стороны наших следователей. Иных оперативных материалов других правоохранительных органов о возможных нарушениях в этой сфере к нам не поступало.
Насколько эффективной вы считаете практику антикоррупционной экспертизы, которая получает распространение в законодательных и исполнительных органах власти Южного Урала? И способна ли публикация сведений об имущественном положении и доходах государственных служащих повлиять на снижение коррупции в регионе?
Основа коррупции – это возможность свободно трактовать законы. Уверен, что на любом уровне всем мерам по борьбе с коррупцией должна предшествовать антикоррупционная экспертиза. Много говорят о несовершенстве практики обязательного декларирования чиновниками своих доходов. И это отчасти верно. Но давайте посмотрим на эту проблему и с другой стороны. Сегодня в прессе можно найти любую информацию об официальных доходах практически любого высокопоставленного чиновника. И если угодно, сверить официальные данные со своими сомнениями и подозрениями относительно того, говорит ли податель этой декларации всю правду об источниках своего заработка.
И наши сотрудники ежегодно подают такие декларации. В ближайшее время на сайте Следственного управления Следственного комитета России по Челябинской области появится информация о доходах сотрудников. И любой желающий сможет ознакомиться не только с моей декларацией, но и взглянуть на то, как выглядят доходы начальника самого дальнего следственного отдела области.
Да, механизм проверки достоверности декларирования не отработан, что позволяет чиновникам занижать доходы, скрывать источники их получения. Хотелось бы, чтобы законодатели предоставили оперативным сотрудникам возможность проверять эти сведения. Указал, к примеру, чиновник недостоверную информацию об источниках получения или фактическом размере своих доходов, к нему тут же приезжает проверяющий. Я думаю, желающих слукавить в такой ситуации будет меньше.
Традиционными уголовно-процессуальными методами коррупцию не победить. Я уверен в том, что нужно не только ловить взяточников. Важнее создавать условия, при которых у чиновников не будет возможности для незаконного обогащения. И возможностей для совершенствования законодательства в этом направлении остается сегодня предостаточно.
Меняющееся законодательство вынуждает нечистых на руку служащих разного уровня искать новые пути обогащения. Как, на ваш взгляд, меняется «лицо коррупции? Какие преступления регистрируются сегодня чаще? Можно ли сказать, что «брать» стали и больше, и чаще?
На мой взгляд, серьезных изменений нет. Чуть менее половины расследуемых преступлений коррупционной направленности приходится на сотрудников правоохранительных органов. За ними идут преподаватели и врачи. Эта картина остается неизменной на протяжении нескольких лет. К сожалению, нет, и оснований говорить о том, что как-то меняется и содержательный облик российской коррупции. Это, как и несколько лет назад, прежде всего взятка, злоупотребление служебным положением, превышение своих должностных полномочий, халатность. Новых статей нет.
Почему рост числа антикоррупционных инициатив пока не приводит к сокращению числа преступлений коррупционной направленности?
Я выскажу свое личное мнение. Самые продуманные меры в этой сфере не дадут мгновенного эффекта. Система кормления в нашей стране создавалась десятилетиями, а возможно, даже веками. К сожалению, многие представители поколения, которые все еще заступают сегодня на службу, изначально воспринимают свою будущую работу как источник незаконного обогащения.
Вы говорите про целое поколение коррупционеров?
Да, можно и так сказать, если экзамен можно сдать за взятку, а диплом можно купить... Столкнувшийся с такой практикой молодой специалист нередко вынужден поверить в то, что и он имеет право потребовать взятку за выделяемый земельный участок или иную услугу в интересах просителя.
Хочу подчеркнуть, что без поддержки общества правоохранительным органам не удастся эффективно противодействовать коррупции. Пока граждане будут мириться с поборами на каждом углу, пока будут покорно платить взяточникам дань, жизнь коррупционера будет процветать. Ему безразлично, что человек собрал, может быть, последние деньги, лишил свою семью благ, лишь бы заплатить мзду коррупционеру – иначе не решить важный для него законный вопрос. Надо уже в школе начинать преподавание антикоррупционного законодательства. Только так мы сможем изменить общественное мнение вокруг этого явления.
В последнее время Челябинская область нередко упоминается в связи с задержаниями неонацистов, обысками в мечетях ваххабитов и расследований дел об экстремизме. Прослеживается ли тенденция к увеличению такого рода дел?
Таких дел в сравнении с 2009 годом мы возбуждали вдвое чаще. Не могу сказать, что экстремизм на Южном Урале имеет какую-то характерную особенность. Среди наших подследственных есть и ваххабиты, и сектанты, и члены молодежных националистических группировок. Среди причин, способствующих распространению экстремизма, – низкий уровень жизни в районах с компактным проживанием национальных меньшинств и, как ни странно, равнодушие к проблемам местных властей. Расследуя ряд уголовных дел, мы столкнулись с тем, что люди не идут на контакт с властью, воспринимая ее существование в некотором параллельном измерении. Естественно, что в такой среде получают распространение идеи воинствующего ислама.
В частности, одним из центров ваххабизма в Челябинской области, на мой взгляд, сейчас является Аргаяшский район. И я могу говорить с полной уверенностью о том, что районные власти своим бездействием прямо содействовали распространению этого примитивного течения ислама на южноуральской земле.
Так, в настоящее время мы заканчиваем расследование по делу жителя Аргаяшского района Юсупова, который обвиняется враспространении запрещенной российскими судами ваххабистской литературы. Уже в самое ближайшее время после завершения филологических экспертиз дело будет передано в суд. И мы намерены инициировать представление в адрес районных властей Аргаяша по устранению предпосылок для распространения в этой части нашей области ваххабистских настроений. Впрочем, подобный упрек может быть адресован и властям других муниципальных образований нашей области.
Вместе с тем нужно признать, что в отличие от многих других российских регионов, в Челябинской области ведется системная борьба с этим течением, и традиционные мусульмане здесь себя чувствуют вполне уверенно. Чего не скажешь о Башкирии, Свердловской и Тюменской областях.
С чем связана сложность при расследовании дел об экстремизме?
Наказание должно быть более жестким. В своей практике я сталкивался с тем, что признанные виновными в экстремизме жители нашей области получали по решению суда либо условные сроки, либо выходили на свободу через один-два года. И через несколько лет снова были привлечены к уголовной ответственности за аналогичные преступления.
Кстати, и руководитель Следственного комитета России Александр Бастрыкин в одном из интервью говорил о том, что наказание за подобные преступления должно быть адекватно степени их опасности для государства и общества. Сейчас, повторюсь, преступники зачастую отделываются чрезмерно мягкими сроками.
Насколько возглавляемое вами ведомство защищено от попадания в него нечистоплотных сотрудников? Как Вы противостоите таким попыткам? Приведите, пожалуйста, примеры таких разоблачений.
К счастью, случаев, когда столкнувшись с нечистоплотностью сотрудника, мы были вынуждены уволить его, не было. Своеобразной прививкой от этого является сложившаяся система отбора кадров для Следственного комитета. Будущие выпускники юридических факультетов вузов, желающие поступить на работу в подразделения Следственного комитета, проходят у нас практику в качестве общественных помощников следователей. В течение одного-двух лет к человеку присматриваются следователи и руководство Следственного управления Следственного комитета, на него запрашиваются характеристики, он проходит психологическую проверку и тестирование на полиграфе. Наконец, есть у нас и своя служба безопасности, которая работает в тесном контакте с оперативными службами других правоохранительных органов. Таким образом, отбор к нам начинается со студенческой скамьи.
Желающих поступить к нам на работу достаточно, поэтому возможность для выбора есть. Отсеиваются, как правило, четверо из пяти. Решительно отказываем в приеме на работу тем из соискателей, у которых среди доминирующих черт характера выявляем такое качество, как жажда власти, которая ассоциируется с обладанием «корочками» следователя.
Примерно такая же схема проверок и тестирования действует при назначении на вышестоящие должности.
Но, к сожалению, есть примеры вольного, некорректного поведения наших сотрудников на работе и в быту. В прошлом году один из них был уволен за управление автомобилем в нетрезвом состоянии.
Всего несколько лет назад руководители правоохранительных органов признавались, что уровень профессионализма сотрудников не всегда позволял качественно расследовать экономические преступления, в числе которых оказывались и дела коррупционной направленности. Насколько качественнее стала работа следователей?
Я уже 20 лет работаю в этой системе. И могу утверждать, что за это время качество расследования стало на порядок выше. Хотя требования к следователю постоянно возрастают. Как со стороны собственного руководства, так и надзирающих прокуроров и судов.
Следственное управление Следственного комитета по Челябинской области проводило проверку по делу о хищении средств ГУП «Продкорпорация». Расскажите, чем она закончилась?
В ходе судебного разбирательства по этому делу со стороны одного из обвиняемых прозвучали заявления по поводу причастности к хищениям бывшего первого вице-губернатора области Андрея Косилова. В частности, говорилось о том, что якобы он мог получить взятку в рамках сделки по поставкам материальных ресурсов в адрес ГУП «Продкорпорация». Проведение подобной проверки было инициировано судом. С заявлением о проведении доследственной проверки по этому же делу к нам обратился также один из руководителей правительства области. Мы изучили эти материалы, но не установили достаточных фактов, которые свидетельствовали бы о причастности Косилова к получению взятки.
Поскольку состава преступления нашей подследственности выявлено не было, следователь вынес решение об отказе в возбуждении дела. После этого для дальнейшей проверки на причастность к хищениям должностных лиц администрации губернатора области и принятия решения по делу оно было направлено в ГУВД области по подследственности. О дальнейшей судьбе «дела Продкорпорации» я не имею информации.