О мемориальной доске памяти Карла Маннергейма, недавно установленной в центре Петербурга, много спорят. Предметом дискуссии в первую очередь становится роль финского фельдмаршала в российской истории, и не в последнюю – установка доски в обход общественного мнения. Всех неравнодушных к теме объединяет общий дух недовольства и появившееся на его фоне предчувствие, что в скором времени скандальный памятный знак будет демонтирован. Вопрос лишь в том, кто и как это сделает. Об этом – в материале «ФедералПресс».
В ожидании развязки
С тех пор, как доска Маннергейму была торжественно открыта при участии на тот момент главы президентской администрации Сергея Иванова и министра культуры РФ Владимира Мединского, ее история покрывается недомолвками и по существу никем не комментируется. За полтора месяца «жизни» на Захарьевской, 22 доска была дважды залита красной краской, дважды отмыта и стала героиней множества газетных публикаций.
СМИ уже сообщали и о проверке законности установки памятного знака, и о проверках по факту его порчи. Правда о результатах этих проверок почему-то ничего не сообщалось. Только в конце прошлой недели местный депутат Алексей Ковалев получил ответ городской прокуратуры, в котором установка доски признавалась незаконной за подписью главы ведомства Сергея Литвиненко. А чуть ранее в прессе появилась информация об иске в суд, в котором петербуржец просит Смольный снять доску, ссылаясь на оскорбление памяти о предках.
Упомянутый иск начнут рассматривать 14 сентября. А уже 8 сентября в городе пройдет митинг за снятие памятного знака.
Повышенное внимание к доске на фоне приближающихся выборов и обостряющегося общественного недовольства сформировало у петербуржцев предчувствие скорой развязки. Уж слишком многие оскорбились.
Увековечить врага?!
Резко негативную реакцию установка доски Маннергейму вполне предсказуемо вызвала у жителей блокадного Ленинграда, которые едва ли могут воспринимать фигуру фельдмаршала в отрыве от того, что творилось в их родном городе в военное время.
«У меня отец погиб на финском фронте. В целом у меня лично мнение об этой доске сугубо отрицательное. Более того, я на 90 % уверена, что почти у всех в обществе к этому такое же негативно отношение. Как человек, который был в Ленинграде во время блокады, я могу сказать, что у всех блокадников по этому поводу мнение отрицательное», – рассказала корреспонденту «ФедералПресс» почетный президент общественной организации «Жители блокадного Ленинграда» Ирина Скрипачева.
Многие молодые общественные активисты также разделяют мнение, что неоднозначная фигура Маннергейма не должна быть увековечена.
«По-хорошему, доску нужно было снять, не отмывая от краски, и отдать финнам в их музей Маннергейма. Пусть сами думают, что с ней делать. В нашей стране это не герой, и неуместно ему вешать мемориальные доски», – заявил «ФедералПресс» общественный активист Максим Цурканов, организовавший в Петербурге конференцию «Город против памятной доски Маннергейму».
«Надеюсь, что ее снимут как можно быстрее или хотя бы просто перевесят во внутренний двор здания, где она установлена. Это было бы правильнее. Если бы она висела во дворе, люди тоже могли бы гордиться, что Маннергейм там служил. Он действительно был в царской армии известным человеком, ходил в экспедиции в царской России. Но роль его весьма двоякая в нашей истории, поэтому доску ему ставить вот так на всеобщее обозрение нецелесообразно. Это оскорбляет память ленинградцев и бойцов, погибших за Ленинград, – поделился мнением с «ФедералПресс» краевед, член Топонимической комиссии Санкт-Петербурга с 1991 года Алексей Ерофеев. – Последние годы шла такая пропаганда, что Маннергейм представлялся чуть ли не героем, который спасал Ленинград с севера, не входя в город. Поэтому стала возможна установка этой доски. С другой стороны, еще при Яковлеве были попытки поставить доску, но Яковлев не разрешал этого делать именно из-за неоднозначной оценки Маннергейма».
В свою очередь экс-губернатор Санкт-Петербурга (1996–2003 годы) Владимир Яковлев рассказал корреспонденту «ФедералПресс», что и сегодня не считает уместным установку памятного знака Маннергейму. По его мнению, противоречивое отношение к такому жесту неминуемо повлечет к спорам о снятии доски, которые могут обостриться.
«Я считаю, что, наверное, сегодня этого просто не следует делать (об установке памятной доски Маннергейму – прим. ред.). Одни хотят установит такой знак, другие не хотят. А в итоге получается, что потом надо ставить вооруженного солдата, чтобы он охранял эту доску. Думаю, следует подождать, прожить определенное время и через годы, через века будет ясно, можно ли это сохранять такую память или нельзя», – отметил Владимир Яковлев.
Как отметил в беседе с корреспондентом «ФедералПресс» политолог Юрий Светов, несмотря на заслуги перед дореволюционной Россией, Маннергейм в годы Второй мировой войны уже являлся проводником интересов гитлеровской Германии, поэтому попытки представить его в ином свете неуместны.
«Когда люди и руководство РВИО начинают сочинять мифы о том, что якобы Маннергейм не хотел брать Ленинград и поэтому якобы он заслуживает внимания, это чистой воды ложь. Маннергейм был союзником гитлеровской Германии, осужденным на Нюрнбергском процессе. То, что его не посадили на скамью подсудимых, это было сделано исходя лишь из исторического момента. Когда ссылаются на решение Сталина, который не отдал Маннергейма под суд и защитил его, стоит отметить, что Сталин в то время как руководитель страны решал определенные исторические задачи. И это не значит, что сейчас мы должны следовать по его стопам. Установка доски Маннергейму – это оскорбительно. Это вызов горожанам со стороны властей Петербурга», – сказал политолог.
Петербуржцев опять не спросили
Наряду с неоднозначностью фигуры Маннергейма петербуржцев возмутила попытка установить памятный знак в центре города без малейшего проявления интереса к их мнению.
«У меня к этой доске, честно говоря, одна единственная претензия. Когда ее ставили, никак не поинтересовались общественным мнением, как и с мостом Кадырова. Отношение к Маннергейму может быть разным – есть и положительные, и отрицательные стороны его политической биографии. Тут надо было спрашивать у горожан и руководствоваться тем, каких мнений существенно больше, и на основании этого принимать решение. А ее поставили, во-первых, никого не спросив, а, во-вторых, без положенных согласований», – поделился мнением с «ФедералПресс» депутат Законодательного собрания Петербурга Борис Вишневский.
Аналогичные параллели усмотрел в установке доски Маннергейму депутат петербургского парламента Максим Резник. «Почему установка доски вообще стала возможной – вопрос риторический. Я считаю, что это не глупость, а наглость. Это то же самое, что и мост Кадырова. Но вопрос тут не в Кадырове и Маннергейме, вопрос в Кириллове (вице-губернатор Петербурга по культуре – прим. ред.) и Мединском. Это вопрос не о тех людях, в честь которых что-то называют или вешают доску. А вопрос о том, как действует власть, внаглую игнорируя общественное мнение», – отметил неоднозначная фигура Маннергейма не должна быть увековечена Максим Резник.
По мнению политолога Юрия Светова, по большей части именно игнорирование властями мнения горожан по вопросу о доске Маннергейма привело к протестному настроению, которое возникло после ее установки.
«Наиболее уместно было бы начать с того, чтобы, устанавливая мемориальную доску столь спорной исторической фигуре, посоветоваться с городом. У нас достаточно общественных организаций, которые могли бы посоветовать, насколько это целесообразно и как к этому относятся горожане. Но никто горожан не спрашивал. Взяли и поставили. Вместо того, чтобы вступить в горожанами в диалог, городские власти решили пойти на поводу у тех, кто придумал установить эту доску. В итоге они получили протест», – сказал Юрий Светов.
Кто не против Маннергейма
Петербуржцев, которые лояльно отнеслись к установке памятной доски Маннергейму, заметно меньше, чем противников такого шага. Однако даже у этой части горожан возникают вопросы – если не по форме, то по содержанию.
«В информации на доске есть целый ряд грубых исторических ошибок. Их нужно исправить, а доску оставить на том месте, где она есть. Потому что Карл Густав Маннергейм – это георгиевский кавалер, генерал-лейтенант русской службы и герой великой войны 1914–1918 годов. Все рассуждения о том, что Маннергейм несет ответственность за гибель миллиона ленинградцев во время блокады, с моей точки зрения, очень далеки от реальности и не имеют отношения к проблеме этой доски», – отметил в интервью корреспонденту «ФедералПресс» российский историк и педагог Кирилл Александров.
По его мнению, генерал-лейтенант русской службы вполне достоин увековечения, однако фельдмаршал финской армии – нет.
«Нужно исправить очень многое. Во-первых, на доске написано, что он генерал-лейтенант императорской армии. Это абсурд, Маннергейм стал генерал-лейтенантом в апреле 1917 года, когда никакой императорской армии уже не было. Император отрекся от престола 2 марта, лишил наследника законных прав на престол, а его брат великий князь Михаил отказался и не принял прав на престол 3 марта. То есть нужно написать генерал-лейтенанту русской службы. Армия была уже к тому моменту не императорской, а российской. Правильно было называть именно так до октябрьского переворота 1917 года», – отметил Кирилл Александров.
Он отметил, что сведения на доске также содержат ошибку в датах и даже имени персоны.
«Дата, которая стоит на доске, – 1918 год – это абсурд. Ведь Маннергейм уже с 1917 года был в Финляндии. Видимо, те, кто это писал, еще были троечниками ко всему прочему. И наконец, если вы возьмете официальный список офицерским чинам русской императорской армии на 1 января 1909 года, то вы увидите, что имя и отчество Маннергейма написаны совершенно иначе, нежели на доске. Так что, если вы уж ставите доску русскому офицеру, а не финскому маршалу, нужно указывать имя и отчество этого офицера так, как они произносились в Российской Империи», – подчеркнул Кирилл Александров.
Снимут под покровом ночи
Мемориальный знак, который вызвал бурные общественные дискуссии, установили как-то полуоткрыто и без особой огласки. Несмотря на присутствие высокопоставленных федеральных чиновников, открытие доски Маннергейму даже не сопровождалось многочисленными официальными пресс-релизами. По мнению ряда экспертов, примерно так же внезапно и без объяснения причин доска и исчезнет.
«Я думаю, что это будет сделано не публично. Ночью приедут ребята, демонтируют доску, и в один из осенних дней утром мы обнаружим, что место пустое. С другой стороны, есть еще сомнения, что доску снимут. Но если это случится, это покажет, что городские власти все-таки прислушиваются к мнению жителей города. А если нет – значит, городские власти не смогли противиться желанию более высокопоставленных сил», – считает Максим Цурканов.
Аналогичной позиции придерживается политолог Юрий Светов.
«Я думаю, что доска будет снята ночью, под покровом темноты. В какой-то из дней, чтобы никто не видел и не слышал. Ведь не найдется настоящего политического деятеля, способного признать свою ошибку. С моей точки зрения, губернатор Петербурга или вице-губернатор, который отвечает за эти вопросы, должны собрать общественность и на глазах у всех снять доску и сказать: «Извините, уважаемые петербуржцы, мы допустили ошибку. Сейчас мы эту ошибку исправляем. Больше мы ее повторять не будем. И это было бы большим плюсом власти. Но я сомневаюсь, что руководство Петербурга способно на такие шаги», – сказал Юрий Светов корреспонденту «ФедералПресс».
По мнению депутата Максима Резника, доску Маннергейму следует снять без пафоса.
«Не знаю деталей, но это должно произойти. Но это было бы правильно во всех смыслах. Пускай лучше снимут официально, но без всякой помпы и без лишней огласки. И поместят в Музей истории Петербурга. Потому что эта доска будет не только памятью о Маннергейме, но и напоминанием того, что не нужно подобных вещей делать в городе на Неве», – сказал Максим Резник.
Фото с сайта rusimperia-info.ru