На днях стало известно, что Следственный комитет несколько раз отказывался возбуждать уголовное дело о пытках в ярославской колонии, где несколько сотрудников ФСИН пытали заключенного. О пытках и побоях не раз сообщали и арестанты кировских колоний, но для них все закончилось печальнее, чем для Евгения Макарова, – вместо помощи они получали срок за ложный донос. Почему попытка защитить свои права заканчивается для арестантов побоями или новым сроком – разбирался «ФедералПресс».
Срок за донос
Одним из последних громких дел об издевательствах в кировских колониях стал случай Эдуарда Горбунова. В феврале прошлого года Горбунов сообщил, что сотрудники колонии держали его голым на морозе, окунали в снег, подвергали сексуальному насилию, душили, били по голове, переодевали в женскую одежду и снимали это на видео. Запись с издевательствами, как сообщил Горбунов, увидели и другие осужденные.
«Когда я пришел в себя, на мне был женский парик, лифчик, я был в женской одежде, – говорил в обращении заключенный. – Мне сказали, что я теперь *** (представитель сексуальных меньшинств – прим. ред.), и велели отказаться от соблюдения воровских традиций. Я сказал, что не знаю, что это такое».
Во время процесса Горбунов сообщал правозащитникам: его просили подставить своего адвоката Наталью Кругликову, соврав, что это она заставила его рассказать об издевательствах в колонии. Доказать, что пытки действительно были, Горбунову не удалось – его приговорили к 1 году и 2 месяцам тюрьмы за ложный донос.
Дело Горбунова – не единственный случай, когда на осужденного, заявившего о пытках, заводят уголовное дело о ложном доносе. В январе прошлого года из кировской колонии освободился Алексей Галкин. Уже на свободе он пожаловался на побои, но не смог подкрепить обвинения доказательствами и сам стал фигурантом уголовного дела. Попытка защитить свои права, отмечали правозащитники, стоила Галкину двух лет колонии строгого режима.
Полгода назад ФСИН сообщила, что возбуждено еще одно дело о ложном доносе, – арестант пожаловался на побои и истязания электрошокером, но так же, как и предшественники, доказать издевательства не смог.
На тематических форумах бывшие сидельцы и их родные пишут, что во многих кировских колониях действует пыточный режим: зеков избивают, заставляют стоять на «растяжках», не кормят по несколько дней, пытают, оставляют без жизненно необходимых лекарств. В подтверждение приводятся сразу несколько фактов: в 2010 году арестант одной из кировских колоний свел здесь счеты с жизнью, в 2011 году в этой же ИК состоялась массовая голодовка в знак протеста против унижений, которым подвергали заключенных. На протяжении последних пяти лет правозащитники регулярно сообщали об избиении заключенных и попытках суицида.
Насколько правдивы сообщения в соцсетях и на форумах, сказать сложно – никому из кировских арестантов не удалось в суде доказать факт пыток или побоев. Сотрудников кировских колоний не раз судили за другие преступления, например, получение взяток, но проблема жестокого обращения с заключенными всерьез не поднималась никогда.
«Отрабатывают гонорар»
Для кировского УФСИН тема насилия в колониях всегда была болезненной. Все обвинения ведомство отвергало, а в приговорах за ложный донос винило правозащитников и адвокатов, которые «отрабатывают гонорар, не вникая в правдивость высказываний». В ведомстве считают, что активисты подталкивают осужденных к оговору, обещая, что после жалоб их ждет послабление режима.
«Представители правозащитных организаций неоднократно в своих публикациях затрагивали данную тему, используя все новых осужденных, вводя их в заблуждение о том, что с помощью очернения сотрудников возможно получение послабления в режиме содержания, – заявляли в ведомстве. – Получив денежное вознаграждение, адвокаты, как правило, лишь составляют обращения от имени осужденных, не вникая в правдивость высказываний, а порой и убеждая солгать, дабы отработать свой гонорар. В итоге же страдают сами осужденные».
Как ни странно, похожей позиции в последние два года придерживается руководство региональной Общественной наблюдательной комиссии, которая занимается проблемами соблюдения прав заключенных. В конце 2016 года ОНК возглавил выходец из правоохранительных органов Михаил Кузьминых. У нового главы ОНК весьма необычное для правозащитника отношение к жалобам заключенных. В одном из последних интервью он заявил, что в большинстве случаев заключенные жалуются на условия содержания лишь для того, чтобы навредить работникам УФСИН. Не скрывает Михаил Кузьминых и своего отношения к делу Эдуарда Горбунова. На сайте ОНК, который ведет Кузьминых, говорится, что дело инициировано «криминальными структурами с целью разбалансировать систему исполнения наказаний».
«Примером (попытки навредить УФСИН – прим. ред.) является инспирированная криминалом история с «избиением» в колонии № 6 Эдуарда Горбунова, осужденного за ложный донос к трем годам лишения свободы, – говорится на сайте ОНК. – Причем запачкались в деле распространения преступной информации известная в Кирове радиостанция и один из членов ОНК Кировской области».
Доказать невозможно
Впрочем, есть в ОНК и правозащитники, которые придерживаются другого мнения, – они уверяют, что заключенных в кировских колониях бьют, но система устроена так, что доказать это почти невозможно. Зафиксировать факт побоев арестант не может, а сведения для проверки, если она все же назначена, собирают специалисты ФСИН, которые хорошо знакомы с сотрудниками колоний.
«В колониях все люди запуганы, они боятся разговаривать с нами, – говорит член ОНК Артур Абашев. – Люди понимают: если они пожалуются, то будут помещены в изолятор, получат строгие условия содержания. В 17-й колонии был интересный случай. Человек поднимает робу, показывает прокурору кучу синяков, а тот спрашивает: «Доказать можешь?». Заключенный отвечает отрицательно, и прокурор уходит, даже не пытаясь разобраться. У нас уже была ситуация, когда 20 человек резали себе вены в знак протеста. Еще недавно заключенный рассказывал о том, как ходят письма из колоний. Жалобы сотрудники колоний просто выкидывают, а когда кто-то получает входящую корреспонденцию и расписывается за нее, там видит пустой конверт».
По словам Абашева, заключенные боятся жаловаться, потому что после жалоб их начинают «прессовать» еще больше. В итоге арестанту ничего не остается, как терпеть, – ведь доказать факт побоев практически невозможно. «Мне один из заключенных рассказал, как в СИЗО он пожаловался члену ОНК, а после этого его полчаса в коридоре держали на «растяжке» – это когда ноги разбивают и стоишь на шпагате», – говорит Абашев.
Другой член ОНК, Денис Шадрин, добавляет, что из-за смены власти в ОНК многие общественники потеряли доступ к жалобам заключенных. Раньше обращения рассылались всем членам комиссии, а сейчас остаются только у председателя и его приближенных.
«Всего спектра жалоб мы не видим, неформально получаем обращения от родственников заключенных, – сетует Шадрин. – Сейчас сложилось так, что человек, обращаясь в ОНК, фактически просит помощи у бывших сотрудников ФСИН или людей, которые прекрасно знают сотрудников колоний».
Фото: УФСИН России по Кировской области, onk-43.ru, pixabay.com