Почетный нефтяник Самотлора и ветеран труда Александр Затворницкий разменял уже шестой десяток. Жил в Омске, служил на атомной подводной лодке, работал на заводе в Омске, а потом поступил в Московский институт нефтехимической и газовой промышленности имени И. М. Губкина. Окончив его, отправился в Стрежевой, а потом волею судеб оказался в Нижневартовске, где сейчас является хранителем нефтяной истории Самотлора.
Александр Аркадьевич встретил меня в корпоративном музее «Самотлорнефтегаза». Предложил чай и приготовился рассказывать о том, что больше всего запомнилось ему за время работы на Самотлоре, какой экспонат музея ему дороже других, но разговор мы начали с другого.
Александр Аркадьевич, вам не обидно рассказывать о судьбах других людей, их вкладе в освоение Самотлора, о том, как тут было трудно? Не кажется ли вам, что каждый раз, проживая чужие жизни, вы забываете о своей?
– О как… Нет, не обидно. Каждый раз, когда я про них рассказываю, я переживаю свою молодость. Почти каждый из них – герой. Кто-то официальный Герой Социалистического труда, а кто-то, как Григорий Норкин, – герой по фактическим заслугам. Он так и не получил этой большой награды, сложный был человек, мог резко ответить начальству, всегда говорил правду в глаза… И мне это в нем близко.
В вашей биографии тоже есть похожие примеры?
– В Омске, работая на заводе, отправил меня и друга начальник чистить цистерну с толуолом. А противогазов не дали. А это такое вещество, которое вызывает галлюцинации, очень вредное. Мы спорить не стали, все сделали, а потом мне стало плохо. В медпункте, испугавшись ответственности, сказали просто молочка попить. Я попил, конечно, но тогда твердо решил, что терпеть такого больше не буду. А значит, надо менять место работы и самому стремиться стать руководителем, который никогда не позволит подчиненным работать в таких условиях.
Сколько вам тогда лет было?
– 24, кажется. Решил поступать в нефтегазовый (Московский институт нефтехимической и газовой промышленности имени И. М. Губкина. – Прим. ред.) на вечернее, чтобы работать и учиться. Но так получилось, что поступил на очное отделение. Отец заставил. Сказал, что, если напишу заявление на перевод на вечернее отделение, не простит. Спорить не стал, уехал в Москву. А так как я был самый возрастной в группе, меня выбрали старостой. Для своих однокурсников я стал вроде старшего брата.
Настолько уважали?
– Всем старался помочь, и не только в учебных вопросах, но и в бытовых и жизненных ситуациях. Даже драться за ребят приходилось. Так авторитет и получил. Когда вуз окончил, то мне, как уже заслужившему такое право, предложили выбрать, куда поехать по распределению. Выбрал НГДУ «Томскнефть».
Почему именно туда?
– Мы с друзьями частенько бывали на ВДНХ. На одном из стендов выставки были размещены таблички с названиями лучших предприятий нефтяной отрасли, а рядом всесоюзная Доска почета. И везде – НГДУ «Томскнефть». Конечно же, все туда хотели попасть на работу, но не всем это было доступно. А мне такая возможность представилась. Так я там и оказался, уже потом перевез в Стрежевой жену с ребенком.
Не пожалели об этом выборе?
– Там я познакомился со многими нефтяниками, геологами и буровиками, о которых сейчас рассказываю. Довольно быстро вошел в партийный актив, ездил на съезды, представляя рабочие коллективы, участвовал во всесоюзных конкурсах и всегда помнил, что на какой бы ты должности ни был, никогда не забывай о своих подчиненных, не рискуй ими, будь честным с людьми.
Настолько сильно повлиял тот опыт работы на заводе в Омске?
– Именно.
А как судьба привела вас на Самотлор?
– Когда Союз начал распадаться, многие стали задумываться, что делать. Я, как руководитель горкома партии, был достаточно информирован, что распад – вопрос ближайших лет, что это неизбежность. На производстве уже мало кто остался, многие уехали на «большую землю». А я уехал в Нижневартовск, работать в «Черногорке». Тогда это предприятие считалось самым передовым. Развалился Союз, а предприятие устояло. Много лет с тех времен прошло, а тогдашних руководителей помню до сих пор.
А музей…
– А потом в моей жизни наступило время «Самотлорнефтегаза». Уже на тот момент это было предприятие, где работать было максимально комфортно. Оно приняло в себя лучшие традиции прошлого и взяло все самое передовое. Был создан мощный профсоюз нефтяников, который мне и предложили возглавить. А потом пенсия, и вот теперь я «хранитель истории». Рассказываю студентам и молодежи о том, как покорялся и до сих пор не покорился Самотлор, какие великие люди тут работали, благодаря кому построены такие города.
Часто бывают гости?
– Нередко. Я им не читаю скучные лекции, а рассказываю обычные истории, но все они – это исторические факты. Про балки и вагончики, в которых люди жили, про бездорожье, про то, как металл ломался на морозе, про трудовые рекОрда» *запрещены в РФ">орды, гремевшие на весь мир. К тому же, у нас тут уникальные экспонаты! К примеру, карта Ларьякского района, датированная 1932–1933 годами. Сейчас это территория Нижневартовского района. Такой редкий экспонат передала в музей ветеран-нефтяник, старожил Самотлора и Нижневартовска Лариса Григорьевна Бесман. Большой интерес у гостей также вызывают образцы первой нефти и керна Самотлорского месторождения, поднятые с больших глубин. Или другая наша гордость – награды и личные вещи легендарных первопроходцев. Коллекция пополняется до сих пор. Сегодня в ней порядка тысячи экспонатов. Вот эти предметы и люди, которые их касались, – настоящая, легенда!
Фото: АО «Самотлорнефтегаз»