Экология становится популярным направлением, где можно сформировать нужное общественное мнение. В России проводится все больше протестов со стороны «зеленых». Сегодня расскажем, кому это может быть выгодно, как отличить настоящий экологический протест от искусственного и чем они отличаются друг от друга. Подробности – в материале «ФедералПресс».
В 2021 году в России может быть принят ряд изменений, которые ужесточат требования к митингам, ограничат иностранное влияние на образовательный процесс и привлекут более пристальное внимание к НКО. Соответствующие законопроекты уже внесены в Госдуму. Они призваны усилить контроль над гражданской активностью со стороны государства. С одной стороны – ограничения воспринимаются в обществе негативно. Но с другой – чересчур либеральное законодательство может стать почвой для развития манипуляций.
Почему и чьим оружием становится экология?
Эта тема – одна из самых удачных в технологиях политического манипулирования и бизнес-войн. Она близка каждому: что мы пьем и едим, чем дышим, не всегда зависит от нас. И люди с удовольствием «накажут» виновного, если грамотно им указать на него. Экологическое образование есть не у каждого, поэтому в ходе протеста голоса сомнения или аргументированные возражения не слышны.
Зародить тайфун возмущения легко. Несколько фотографий или видео в сети, иллюстрирующих факт экокатастрофы, которая часто далеко не факт, и аудитория живо вовлекается в праведную с ее точки зрения борьбу. Ненавязчивое указание на возможного виновника быстро превращается в его народную травлю. Затем можно аккуратно вложить мысль об акциях протеста и об обращении в Москву. А это уже информационный повод для СМИ. С этого момента протест с точки зрения влияния выходит за рамки соцсетей и превращается в настоящий рычаг манипулирования.
«Экологический протест часто интегрирует в политическую выборную борьбу оппозиция», – отмечает кандидат политических наук Дмитрий Ежов.
В пример он приводит протестные пикеты и митинги в Челябинске в ноябре 2017 года, куда был приглашен Алексей Навальный. На этом фоне тема строительства Томинского ГОКа в Челябинской области приобрела яркую политическую окраску в региональном политическом дискуссе накануне выборов президента в марте 2018 года. Другой пример Ежова связан с региональными губернаторскими выборами. Против бурения урановых скважин в Курганской области в 2019 году выступил Яков Сидоров, выдвинутый позже кандидатом в губернаторы от КПРФ. Участники общественного движения «Антиуран» организовали митинг протеста, а урановая проблема стала основной темой предвыборной программы Сидорова.
Центром антиугольных протестов в последние годы стал Кузбасс. Условными их лидерами можно считать местных журналистов Наталью Зубкову и Вячеслава Кречетова. Они организуют акции протеста, в том числе несанкционированные. Пресечение таких митингов правоохранительными органами тут же становится информповодом для возведения журналистов в статус преследуемых. А сочувствие масс только укрепляет историю экологического протеста.
Местных угольщиков Зубкова и Кречетов обвиняют в нарушениях промбезопасности при ведении горных работ, условий аренды лесных участков и уничтожении краснокнижных растений. Промышленники отвечают исками о защите чести, достоинства и деловой репутации. И это еще один повод возвести «активистов» в статус мучеников.
Адвокат Сергей Учитель называет такую гражданскую активность «экологическим рейдерством».
«Создано множество специальных природоохранных организаций, которые, умело манипулируя острой экологической тематикой, весьма успешно ее монетизируют. Они действуют в своих коммерческих интересах. Такие активисты выходят на протесты в защиту окружающей среды, при этом они используют разные способы – от пикетов перед администрациями до различных акций, флешмобов, перекрывают дороги, блокируют работу предприятий, обращаются с исками и жалобами в суды, правоохранительные и административные органы, органы государственной власти. В итоге складывается практика, когда население, полагая, что отстаивает свои законные права на безопасную среду обитания, фактически становится заложником нечестной конкурентной борьбы. Вовлекаясь в акции, обычные люди помогают легализоваться и набрать вес таким псевдоэкологам», – рассказывает правозащитник.
Сибирский протест: откуда деньги?
В работе Натальи Зубковой и Вячеслава Кречетова достаточно признаков управляемого протеста. Наличие лидеров, стабильность протеста, уровень организации акций, их массовость, реакция СМИ. Все это говорит и о финансовой поддержке движения. И судя по всему, вливания западные. Так, в 2020 году в материалы журналистов выходят в книге, выпущенной антидискриминационным центром «Мемориал». Организация еще в 2013 году признана иностранным агентом. Сама книга, судя по выходным данным, издана в Брюсселе. Здесь же, в книге «Без этой земли жизни мне не будет», материалы активистки из Хакасии Евгении Прусс. Вокруг нее тоже сложился образ «преследуемой за правду». Только с экологической деятельностью внимание правоохранительных органов не связано. На странице Прусс во «ВКонтакте» силовики нашли подозрительные материалы, – являются ли они экстремистскими или разжигающими национальную рознь определит суд.
Все трое, Зубкова, Кречетов и Прусс, встречаются на экологических семинарах еще одного иноагента – фонда «Экозащита». А еще увидеть их публикации можно в паблике движения «Живая Хакасия», существование которого само по себе является еще одним признаком управляемого протеста. Здесь идет постоянная работа по «проблеме». Даже если нет явного повода, события, которое может встряхнуть массы, тему будут «греть», поддерживая к ней интерес, – инициировать обсуждения, выдвигать «версии», публиковать новые сомнительные «доказательства», в общем, подкидывать дрова в костер. Поддержание такой активности стоит денег. Это мощный ресурс общественного манипулирования. Лидер движения Михаил Чертыков территориально находится в Китае, откуда управляет пабликом. Но лидер – это, конечно, не организатор.
Чем все заканчивается?
Искусственные протесты своих внешних целей достигают не всегда. Заказчики часто получают результат на полпути. Это решение политической или бизнес-задачи. И оно становится возможным, как только на оппонента обращаются взгляды общественности. Тогда можно договориться и свернуть травлю. Но, если говорить именно об экологическом протесте, один негативный для экономики страны результат точно есть. По данным гендиректора Института каспийского сотрудничества Сергея Михеева, экологи-активисты за несколько лет заблокировали строительство предприятий, которые обеспечили бы 60 тысяч рабочих мест и принесли бы 1 трлн инвестиций в бюджет страны.
Но самое неприятное, что в такие истории оказываются втянуты обычные люди, которые идут на митинг в надежде сделать свою жизнь чуть лучше, и даже не догадываются о том, что они всего лишь массовка в чужой нечестной игре.
Фото: ФедералПресс / Елена Сычева