Хатынь – одна из ключевых точек памяти о зверствах в Великой Отечественной войне. Этого села не найти на любой географической карте, оно навсегда стерто с лица Земли. 22 марта 1943 года – последний день в истории мирной деревни. Теперь на этом месте мемориальный комплекс. На подъезде к нему, в 50 км от Минска, стоит монументальный указатель.
Колокольный звон Хатыни
Мы в Хатыни. Жизнь здесь не застыла – тишина здесь живая. Каждые 30 секунд безмолвная скорбь нарушается ударом колоколов. Звон, словно плач, пронзает тишину, напоминая о человеческом зверстве, которое нельзя допустить еще раз. Эхо отражается от серых бетонных стен и удаляется в вечность. Монотонность и цикличность перезвона спустя несколько часов нахождения здесь вгоняет то ли в транс, то ли в умиротворение, то ли вызывает тревогу.
*Удар колокола*
Стоя под пронизывающим ветром, на фоне стальных туч Хатынь выглядит еще более душераздирающе. Название деревни было образовано от слово «хата» – дом. До трагедии в селе их насчитывали 26. Комплекс повторяет планировку бывшей деревни. Теперь на месте каждого дома памятник жизни – вертикальный обелиск в виде печной трубы, лишь она оставалась на пепелище после сожжения. На каждой прикреплена табличка, на которой написаны имена жителей, погибших от рук карателей: «…Новицкий Миша, 2 года, Новицкая Аня, 9 лет, Новицкий Костя, 5 лет…» Список тянется безжалостно монотонно, имя и возраст высечены здесь навсегда.
Калитки в дом открыты, но в гости здесь никто не ждет. На территории деревни 4 колодца. Как 4 источника жизни.
Дорога постепенно сужается и обрывается – так же, как оборвались десятки жизней хатынцев. Даты рождения у всех разные, но дата смерти у всех одна – 22 марта 1943 года. Могила для погибших общая.
*Удар колокола*
Колокольный звон, быстрый, режущий, тяжелый, раздается одновременно возле каждого обелиска. Удары перекликаются, образовывая единый набат, который отзывается памятью в сердце каждого. Когда удары смолкают, жаворонки подхватывают заунывную песню.
Непокоренный человек
Недалеко от Хатыни, в шести километрах, партизаны обстреляли автоколонну фашистов. В результате нападения был убит немецкий офицер. В подобных случаях, чтобы отомстить и напугать, каратели проводили репрессии против мирного населения. В уничтожении Хатыни участвовали штурм-бригада СС «Дирлевангер» и 118-й батальон немецкой вспомогательной охранной полиции.
22 марта 1943 года каратели зашли в каждый дом. Под дулом автоматов в последний путь на погибель шли целыми семьями.
В сарай привели и семью Барановских с 9 детьми, и семью Новицких с 7 детьми. Столько же детей было в семье Казимира и Елены Иотко, где самому маленькому из них, Юзику, исполнилось только 2 года. На казнь привели и 19-летнюю Веру Яскевич с сыном Толиком, которому от роду было всего 7 недель.
Сарай стоял в центре села. Фашисты плотно заперли двери, обложили соломой, облили бензином и подожгли. Деревянная постройка, плотно набитая людьми, вспыхнула мгновенно. В дыму задыхались и плакали дети. Крыша сарая обгорела и рухнула, похоронив под собой 149 хатынцев, 75 из которых были детьми.
В огненном плене, в страшных мучениях десятки людей попытались спастись. Несмотря на то, что дверь была закрыта, она рухнула под их напором. Надежда на спасение растворилась, когда был открыт огонь по бегущим из сарая людям.
Среди них была и Анна Желобкович. Она крепко держала за руку своего семилетнего сына Витю. Девушка была смертельно ранена. Падая, она накрыла мальчика своим телом. Раненный в плечо Витя, видя все ужасы, боясь пошевелиться, пролежал под трупом матери до ухода карателей из деревни.
В живых остался еще один ребенок. 12-летний Антон стал единственным выжившим из девяти детей семьи Барановских. Мальчик был ранен в ноги разрывной пулей. Ребенок потерял сознание от боли и пролежал в лужах крови. Этим он спас себе жизнь – каратели приняли его за мертвого и сберегли пули.
В живых удалось остаться одному взрослому. 56-летний Иосиф Иосифович Каминский был загнан в сарай одним из последних. Перед тем как хатынцы снесли дверь на улицу, его тело уже успело покрыться ожогами. На улицу он выбежал одним из первых. По мужчине сразу открыли огонь и ранили в грудь. Иосиф Каминский потерял сознание от боли, но чудом выжил. Поздно ночью он пришел в себя, карателей в деревне уже не было.
Мужчина отправился на пепелище и среди трупов нашел еще живого сына, 15-летнего Адама. Он остался единственным живым из четырех детей Иосифа. Мальчик был смертельно ранен в живот, его тело обгорело. Последний вздох подросток сделал на руках у отца. Именно этот эпизод лег в основу создания скульптуры «Непокоренный человек». Скорбь, боль и гнев выражает лицо героя, а натруженные крестьянские руки горестно и бережно держат тело убитого ребенка.
Рядом со скульптурой – сомкнутые гранитные плиты, образующие очертания амбара, где каратели сожгли односельчан.
Синоним слову «жестокость»
По центру мемориального комплекса активно водят детские экскурсии. Сначала может показаться, что школьники еще слишком малы для полного понимания происходящего. Вряд ли.
«Зверство? Еще может быть безразличие. Нет, больше подходит грубость», – ребята, отбившиеся от группы, подбирали синоним к слову «жестокость».
Неподалеку от них над братской могилой Венец Памяти гласит надпись: «Люди добрые, помните: любили мы жизнь и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко всем: пусть скорбь и печаль обратятся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на Земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!»
Да, только троим детям, чьи дома находились ближе к лесу, удалось скрыться: Володя и Соня Яскевичи, а также Саша Желовцевич. Двоим девушкам – Марии Федорович и Юлии Климович – удалось доползти до леса, где их, едва живых, нашли жители деревни Хворостени.
Вскоре и в эту деревню пришла беда, где их и настигла смерть.
Кладбище деревень
Хатынь стала лишь одной из 186 белорусских деревень, которые были стерты немецкими захватчиками с лица Земли. Камень, Смуга, Сцефаново, Бузова, Вянкелево, Аниськово – и еще 180 траурных урн. На территории республики находится единственное в мире кладбище деревень. На символическом пепелище около каждого названия стоит урна с землей тех сел, которые разделили судьбу Хатыни. Они выполнены в форме языков пламени.
«В Белоруссии оккупанты превратили в руины 209 городов и поселков. 9200 сел и деревень. От рук захватчиков пало 2230 000 советских граждан. Это никогда не будет забыто!» – сказано на плите памяти.
Это не просто число. Это прерванные жизни, мечты, надежды. И это число продолжает расти. Генпрокуратура Белоруссии совместно с межведомственными комиссиями ведут активную работу над выявлением точного количества. По уточненным данным, деревень, которые сожгли каратели, насчитывают более 270.
5 января 2022 года президент Александр Лукашенко подписал закон «О геноциде белорусского народа», предусматривающий уголовную ответственность за публичное отрицание геноцида.
Дерево жизни: из пепла возрожденные
Жизнь циклична. Вот и Хатынский мемориал завершается новым началом. На площади Памяти растут 3 березы, символизирующие жизнь, на месте четвертой – Вечный огонь. Это неслучайно: каждый четвертый житель Беларуси погиб от рук карателей. По уточненным данным, каждый третий.
Здесь растет и символический ряд металлических деревьев. На их кроне в алфавитном порядке перечислены более 400 названий белорусских деревень, уничтоженных вместе с живыми людьми оккупантами. Однако эти села, в отличие от Хатыни, удалось восстановить.
Колокола продолжают бить, монотонно отмерив еще 30 секунд вечности.
Неподалеку, на небольшом возвышении на старом деревенском кладбище, стоит деревянный храм со звонницей, который возродили по архивным описям XIX века.
Далее – символ Победы. Здесь же – стена скорби. Каждая ниша рассказывает свою историю. Всего на территории Белоруссии было создано более 260 лагерей смерти.
Первая большая ниша рассказывает о трудовом лагере смерти «Тростинец». На его территории были найдены 34 ямы-могилы. Он считается самым крупным лагерь смерти на территории Белоруссии и четвертым в Европе по числу погибших. Чтобы скрыть количество убитых, немцы вскрывали могилы и сжигали трупы. Однако теперь технологии позволяют подсчитать примерное число погибших по количеству пепла.
Недавно на территории комплекса посадили аллею. Листья на деревьях осенью покрываются багряной и алой краской.
Каждый желающий может посадить здесь дерево и оставить свой след в истории мемориала.
Колокол без языка: о музее, который вы не забудете
Ежедневно мемориальный комплекс посещают сотни людей. Удивительно, что при этом сакральность места сохраняется – будто ходишь один, и ни души вокруг.
Отдельным элементом комплекса стал интерактивный музей, который открыли к 80-летней годовщине трагедии в 2023 году.
Стоимость входного билета варьируется от 5 до 15 белорусских рублей (BYN) в зависимости от размера группы. На музее предупреждающая табличка: к посещению лицам до 12 лет не рекомендуется. Стоимость входного билета для взрослого составляет 6 BYN. Дети пройдут за 3 BYN. Учащимся при предъявлении удостоверения – 4 BYN. Об экскурсии стоит позаботиться заранее.
Музей рассчитан на массового зрителя. Здесь одинаково интересно и больно будет как школьникам, так и взрослым посетителям.
Президент Александр Лукашенко оставил запись в книге отзывов после посещения музея: «Увиденное потрясает». Действительно, все экспозиции наполнены образностью с их контрастностью и безжалостностью.
В центре первого зала стоит огромный жернов, который символизирует каменное колесо истории. Северная война, Первая мировая, Великая Отечественная – Беларусь многократно становилась заложницей войн.
Залы сменяются один на другой. Заблудиться невозможно: тебя ведет кровавый ручей, который течет прямо под ногами. Пространство музея как бы расширяется – можно смотреть по сторонам, а можно изучать и содержимое пола.
Вот комната, откуда впопыхах убежали мирные жители после объявления войны: разбит кувшин с полевыми цветами, вещи из шкафа раскиданы по полу, а на стене в подъезде оставлены короткие послания. В зале слышны звуки разрывающихся бомб. Свою историю рассказывают образы-призраки детей.
«Мне было 3,5 годика, когда началась война», – говорит Алла Марук, ее силуэт появился в зеркале.
На световых панелях, на черно-белом фото на посетителей испуганно смотрит девушка с лопатой: перед расстрелом каратели заставили приговоренную копать себе могилу.
Центральным образом музея стала фигура 17-летней девушки, входящей на эшафот. В ней отражен образ непокоренной Беларуси и всех ее героев, о которых мы могли забыть. Прообразом стала подпольщица Кима Кламбоцкая, которую немцы повесили на базарной площади.
Еще одна дверь: тот самый сарай. Здесь буквально ощущаешь запах гари, слышишь звуки треска древесины. Стены пылают красным пламенем, а фото мальчишки, свидетеля трагедии, на стене оживает. Он рассказал, что ему удалось выжить – он пролежал под убитым телом матери до ухода карателей. Витя Желобкович прожил долгую жизнь и умер только в 2020 году.
Дверь открывается, и ты попадаешь в абсолютную неуютную тишину в комнате с белыми стенами. Под ногами колосья ржи – еще один символ жизни, мирного существования на родной земле. Они всходят из земли и прорастают. Они смотрят наверх, к небу. А под потолком висит колокол. Но языка у него нет. В этой комнате стоит почтить память всех погибших минутой молчания.
*Пресс-тур в Беларусь был организован Союзом журналистов Челябинской области.
Фото предоставлено пресс-службой «Первый областной» / Марат Муллыев, ФедералПресс / Дарья Золина