Беспрецедентное санкционное давление на Россию неожиданно сыграло положительную роль: страна ускоренными темпами движется в сторону технологического суверенитета и независимости от зарубежных разработок. Следом за финансовой системой растут оборонно-промышленный комплекс, фармацевтика, производство продуктов питания. Но что на самом деле означает технологический суверенитет и возможен ли он в условиях глобальной мировой экономики? О том, что эксперты вкладывают в это понятие, в каких сферах оно критически важно и какое место занимает Россия на мировом рынке высоких технологий, наш корреспондент поговорил с директором Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, доктором экономических наук Александром Шировым.
Последние годы в стране был взят курс на технологический суверенитет. Что обозначает этот термин? Можете ли вы дать лаконичное определение?
— Сложный вопрос. Каждый вкладывает в понятие «технологический суверенитет» что-то свое. По сути, это независимость при принятии решений и формировании промышленной политики. Иными словами, речь идет о способности обеспечивать безопасность жизнедеятельности своими силами.
Такой набор параметров делает страну независимой от внешних ограничений, включая санкции. Думаю, так можно описать этот термин.
Насколько страна действительно должна быть технологически независимой? Должно ли все производство быть сосредоточено в одной стране?
— На этот вопрос давно есть ответ. В мире не существует ни одной страны, которая была бы полностью закрыта от внешнего окружения. Когда-то давно Япония была такой страной, но сейчас это уже невозможно. Даже если посмотреть на государства, которые вроде бы развиваются самостоятельно (например, Северную Корею или Иран), внимательный анализ их экономик показывает, что они все равно сильно зависят от торгово-экономических связей с другими странами.
В мире существуют слишком прочные цепочки кооперации. За последние 30 лет взаимосвязи только укрепились, и ни одна страна не может покрыть все свои потребности исключительно за счет собственного производства и исследований.
Россия здесь не исключение. Наша страна не может – ни по ресурсам, ни по финансовым возможностям – обеспечить автаркию. Поэтому вопрос стоит не просто в том, чтобы торговать со всем миром, а в том, как делать это наиболее эффективно, с учетом наших интересов и безопасности. В наших интересах, чтобы вес России в мировой экономике рос, и вместе с ним росла сила нашей экономики.
Соответствует ли реинжиниринг, например, китайских или европейских технологий критериям технологической независимости? Есть ли вообще такие критерии?
— Четких критериев, по сути, не существует. Можно обратиться к опыту СССР – страны, которая изначально находилась в очень жестких рамках и технологической блокаде. Тем не менее она все равно пыталась получать образцы техники, чтобы воспроизвести их на своей территории, либо приобретать права на использование технологий.
Одновременно велась политика развития собственной научно-технологической сферы и формирования собственных решений в самых разных областях экономики.
То же самое мы видим и в Китае, Корее, других странах, которые быстро развиваются: сначала идет привлечение готовых технологий, затем – постепенный переход к более продвинутым, уже ориентированным на собственные решения.
Рассредоточение производства и разделение экономических зон – основа глобального мира и глобальной экономики. Можем ли мы говорить, что технологический суверенитет России может нарушить принципы экономического глобализма?
— Сейчас мы наблюдаем регионализацию мировой экономики, переход от одного «центра силы». А это значит, что технологические процессы, цепочки создания добавленной стоимости, обмен информацией будут фрагментироваться.
В связи с этим запрос на технологический суверенитет начинает возрастать.
Здесь для России есть и возможности, и определенные риски. Возможности понятны: если мы осознаем конкуренцию в мировой экономике, то будем поддерживать собственный научно-технологический комплекс, что может дать серьезные результаты.
С другой стороны, если общий, глобальный процесс развития технологий фрагментируется, страны начинает фокусироваться прежде всего на собственной независимости в достижении технологических целей, это может породить проблемы. Например, есть множество глобальных задач: борьба с бедностью, голодом, стремление обеспечить развивающиеся страны дешевой энергией. И когда усилия человечества распадаются на отдельные страны, достигать общемировых целей становится сложнее.
Несмотря на то, что мы говорим о технологическом суверенитете и конкурентоспособности, важно помнить: глобальные задачи все равно должны решаться странами совместно, вне зависимости от их геополитических интересов.
Повлияет ли выход России из закупок иностранных технологий на мировую экономику?
— Как мы уже выяснили, Россия не отказывается полностью от мировых закупок. У нас продолжается обмен технологическими решениями и результатами исследований: западные страны сменяются на дружественные.
Что касается роли России, то она остается одной из ведущих экономик мира. Мы видим, что ряд крупных технологических компаний, ориентированных на работу с нашей страной, сегодня сталкивается с определенными проблемами со сбытом своей продукции. В первую очередь это касается автомобильных компаний в Германии, а также многих фирм в топливно-энергетическом секторе.
Нельзя сказать, что это критический удар по мировой экономике, но все же Россия – это 2–3% мирового ВВП.
На протяжении многих лет технологическим суверенитетом в России не занимались, большая часть технологий закупалась. Связан ли новый вектор только с санкционным давлением, или есть еще причины?
— Я бы не согласился с тем, что мы не занимались технологическим суверенитетом. Проблема была в недостатке ресурсов, поэтому выбирался более простой путь – закупка готовых технологий. Как только ресурсов стало хватать, внимание переключилось на критические технологии, определяющие уровень национальной безопасности. Первые значительные потоки финансирования пошли в оборонно-промышленный комплекс, энергетику, фармацевтику – в те области, без которых страна не может нормально существовать, а в определенных условиях даже защитить себя.
Что касается развития гражданских технологий, за последние 20–30 лет сильно пострадала сама система воспроизводства научного знания, превращения его в прикладные решения и внедрения их в производство.
Прежде чем решать вопрос внедрения отечественных технологий, нужно было восстановить эту систему — чем сейчас и занимаются такие государственные корпорации, как Ростех и Росатом. Сегодня у нас появилась возможность переходить от обязательных решений, обеспечивающих безопасность страны, к тем, что повышают нашу конкурентоспособность на мировом уровне.
Санкции показали, что в любой момент мы можем быть отключены от глобальных технологических решений, и это подталкивает государство инвестировать в собственные разработки.
В каких сферах нам острее всего требуется технологический суверенитет?
— В тех, где существует критический импорт – то есть технологии, которые нельзя заместить. Это оборона, энергетика, связь, все, что связано с медициной, фармацевтикой и продовольствием. Именно в этих направлениях нам необходим технологический суверенитет.
Как вы оцениваете результаты работы по достижению технологической независимости в стране за последние три года? В каких сферах прогресс наиболее значим?
— В силу объективных обстоятельств наибольший прогресс у нас в области оборонных технологий. Я бы также отметил серьезные успехи в сфере финансовых технологий – именно эти достижения после санкций 2014 года позволили снять самые острые международные угрозы, связанные с отключением от систем расчетов между странами. Без этих результатов мы бы понесли гораздо больший экономический ущерб в 2022 году.
2020 год сильно подтолкнул прогресс в области фармацевтики. Хотя проблемы все еще существуют, этот сегмент заметно продвинулся вперед. В энергетическом секторе значительно выросли объемы производства: где-то в добыче полезных ископаемых, где-то в генерации энергии наблюдаются серьезные сдвиги.
Конечно, хотелось бы видеть большие результаты в авиастроении и космической сфере, но многое упирается в возможности финансирования. Сейчас выстраивается вертикаль управления технологическим развитием и появляются механизмы, которые позволяют концентрировать усилия и бизнеса, и государства на решении задач технологического суверенитета. В конечном итоге от этого зависит развитие нашей страны в среднесрочной перспективе, ведь краткосрочный удар по финансовой системе уже отражен, а вот в долгосрочной игре именно высокие технологии становятся залогом успеха для экономики.
Фото: предоставлено из личного архива Александра Широва
Санкции против России