На 10-й Зимней зерновой конференции Евгений Гавриленков, профессор, завкафедрой прикладной макроэкономики НИУ-ВШЭ довольно критично проанализировал макроэкономическую и финансовую ситуацию в России:
«Попробую углубиться в макроэкономические вопросы. В 2008 по 2016 год среднестатистический рост российской экономики составил менее 0,9 процента. Это, конечно, достаточно грустно. Снижается доля России в мировом ВВП. МВФ считает, что эта доля и будет снижаться.
Напомню, что в 2013 и 2014 годах цены на нефть были еще высокими, а экономика России практически не росла. Значит, есть проблемы с чем-то внутренним. Сила российской экономики в том, что у России практически нет долга. Он, конечно, есть, но маленький. В отличие от, например, стран G7, у которых общий уровень долга составляет 110 процентов ВВП, а это существенный ограничитель экономического роста.
Никто надежно не знает, что у нас происходит с экономикой и как она будет расти. В нашем случае ошибки в прогнозировании связаны с тем, что есть проблемы со статистикой. Надо понимать, что, когда резко меняются цены, структура экономики, существующие методики не позволяют поймать эти изменения. Росстат несколько раз за последние два года менял методологию. Была добавлена строка «деятельность домашних хозяйств». Часть расходов на оборону стала трактоваться как инвестиции. Это так или иначе меняет ВВП.
Недавно Росстат резко поправил статистику промышленности – она теперь стабильно растет, это получилось за счет досчета деятельности малых и средних предприятий. Пока досчет сделан для 2015-2016 годов.
Процесс ревизии не закончен. Во-первых, если посмотрим, что происходило с потреблением – а это существенная часть экономики – тут есть, на мой взгляд, большой «недосчет». Недельная инфляция Росстата не совпадает с месячной. И расхождения могут быть существенными. Поскольку недельная и месячная инфляция рассчитываются а основе разных корзин, есть сомнения, что розничный товарооборот сократился так сильно, как нам показывает официальная статистика. За два года сокращение примерно на 15 процентов показывает нам статистика. Причем в равной степени по продовольственным и непродовольственным товарам. Но с 1992 года такого никогда не было. И логика показывает, что люди продолжают сначала есть, а потом покупают автомобили и другие товары длительного пользования. Но пока статистика такова, и январские данные показывают, что вновь идет снижение в розничном товарообороте. На мой взгляд, есть некоторая ошибка. По статистике мы третий год на 15-16 процентов меньше едим, чем три года назад. А так вряд ли может быть.
В целом, я считаю, что спад практически прекратился в 2016 году и в 2015 году он был менее глубоким к 2014 году, чем считалось ранее. Однако, несмотря на это, в макроэкономической политике были серьезные ошибки. Деньги, которые закачивались в систему, оставались в значительной степени в финансовом секторе. Он рос сам по себе, без экономики.
С другой стороны, у нас в бюджете несколько лет назад было около 50 процентов нефтегазовых доходов и около 50 процентов – не-нефтегазовых. В 2016 не-нефтегазовые доходы бюджета выросли и доля нефтегазовых доходов в общих доходах бюджета снизилась до 36 процентов. Это обнадеживает. И в этом году прогнозируется рост не-нефтегазовых доходов. И это тоже говорит о состоянии экономики. Экономика адаптируется. Хотя, если мы вырастем в этом году на 2 процента это небольшое достижение.
Инфляция заметно снижается. И это хорошо. Но ставки заметно снизились.
В 2016 году доля потребительских кредитов – 12 процентов ВВП – это ничто по сравнению с другими странами. Но у нас аномально высокие ставки. Низкий долг, но очень высокая ставка запретительно влияет на доходы. Ставки нам нужны более правильные. В этом смысле ЦБ ведет себя излишне консервативно на мой взгляд.
Номинальные кредиты населения 10,5 трлн рублей, и они не растут уже 2 с половиной года. Они заморозились, а в реальном выражении потребительские кредиты сжались на 20 процентов. Объем номинальных кредитов предприятиям вырос на 10 процентов – в реальном выражении это тоже спад кредитования. Ставка на уровне около 20 – это не те кредиты, которые приятно брать. Когда правительство говорит об оживлении экономического роста, ставки – это одна из относительно легко устранимых проблем.
ЦБ, удерживая ставку рефинансирования высокой, снизил спрос на рефинансирование почти до нуля. Рефинансирование замещается дешевыми деньгами из бюджета, которые поступают за счет Резервного фонда. Но что будет, когда бюджет сбалансируется? Это будет новый шок».