Главное политическое событие завершающейся недели в Челябинской области – безусловно, итоговая пресс-конференция губернатора Бориса Дубровского. Почему общение главы региона с журналистами получило сдержанные оценки в СМИ, о чем мог бы сказать, но промолчал губернатор, говорит политтехнолог Евгений Маклаков.
Пресс-конференция Дубровского по итогам 2017 года оставляет крайне сумбурное впечатление. Кажется, ее организаторы и человек, в течение почти двух часов отвечавший на вопросы журналистов, то есть первое лицо Челябинской области Борис Дубровский, и те не до конца представляли, кому адресовано это мероприятие.
И в этом смысле можно говорить о полном провале идеологического блока администрации губернатора в целом.
Пресс-конференция – это потенциально очень эффективный инструмент формирования общественного мнения. Мы все понимаем, что готовится она не за день-два. Это кропотливая работа, в ходе которой прописывают темники, отрабатываются базовые идеологические месседжи, которые должны быть адресованы определенным социальным группам и представителям политической и бизнес-элиты региона.
К кому же обращался наш губернатор и что он хочет сказать? У меня нет ответа на этот вопрос.
Где оценка деятельности исполнительной власти? Ни слова не сказано о нашумевших кризисных ситуациях в Троицке, Красноармейском районе, Локомотивном, о чем в течение года писали СМИ. Где тема ТОСЭР, которая должна была определить будущее сразу нескольких муниципалитетов?
Вспомните, о чем говорил несколько дней назад на своей пресс-конференции Владимир Путин. О том, что в своей предвыборной кампании он будет опираться на самых продвинутых ответственных представителей гражданского общества в лице лидеров общественных объединений. В своем выступлении Дубровский только однажды вспомнил про институты гражданского общества, упомянув, при этом почему-то казаков, что смотрелось почти пародийно.
Путин говорит о том, что будущий год должен стать годом волонтеров, имея ввиду системно мыслящих общественных активистов. Дубровский произносит про год объективности, имея ввиду, очевидно, свои обиды на публичные скандалы вроде истории с рутением, которые в 2017 году сильно били по имиджу Челябинской области.
Путин, отвечая СМИ, обращался напрямую к самым многочисленным социальным слоям – матерям и отцам, говорил о будущем здравоохранения. Логично было бы предположить, что пресс-конференция Дубровского идеологически будет выстроена в том же ключе. Но этого не было.
Почему было не оживить формат пресс-конференции за счет он-лайн общения, возможности комментариев, прямых вопросов от представителей территорий? Можно было бы организовать это через популярные мессенджеры, прямые включения с мест. Но этого не было. На прошлой конференции мы видели, что губернатор может прекрасно общаться и отвечать на самые неудобные вопросы. Что случилось в этот раз?
В итоге политблоком губернатора упущена уникальная возможность спроецировать на область базовые темы, заложить идеологический аспект опоры президентской кампании. Никто из чиновников не ловил тревожно слова Дубровского, которые звучали в прямом эфире, ожидая получить заслуженный нагоняй за холод в поселковой школе, за разбитые дороги к райцентру и так далее, о чем Дубровскому могли рассказать напрямую гражданские активисты и журналисты с мест.