Российские врачи начали в соцсетях флешмоб в защиту Елены Мисюриной, осужденной на реальный срок за врачебную ошибку. Руководитель Гематологической службы ГКБ № 52 Москвы сейчас находится в СИЗО. На днях Черемушкинский районный суд приговорил ее к двум годам лишения свободы по пункту «в», ч. 2, ст. 238 УК РФ «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью либо смерть человека». Коллеги осужденной вывешивают у себя на страницах в соцсетях фото женщины в белом халате с хэштегом #яЕленаМисюрина. Резонансное «дело врача» комментирует директор лабораторно-диагностического центра ИХМИ, кандидат медицинских наук Максим Терский:
«Реакция на осуждение врача на реальный срок – это дискуссия о том, имеет врач право на ошибку или нет. До сих пор общественный консенсус склонялся к тому, что имеет. Сложность в том, что никто не хочет, чтобы ошиблись именно на нем.
Еще это судебный прецедент, так как при последующих процессах правосудие может сослаться на это решение и вынести приговор быстрее и по аналогии с той же мерой наказания.
Последствия легко представить. Врачи начнут дуть на воду и не браться за сложные случаи. Лечить консервативно там, где надо бы рискнуть, где не все шансы упущены.
Другими словами, обвинительный приговор в сторону врача повышает риски для пациентов. Отрезает возможность получить не «медицинскую услугу», а реальную квалифицированную помощь.
С другой стороны – ошибки врачей слишком дорого обходятся. Нужен их разбор и нужны выводы, необходимо наказание, если оно в полной мере обосновано. И вот тут встает вопрос этой самой обоснованности.
Размышляя о ситуации, позволю себе процитировать коллегу, хирурга из Владивостока, написавшего в фейсбуке пост о происходящем:
«Много лет назад один анестезиолог заинтубировал девушку на улице бензиновым шлангом – и никому в голову не пришло потом спросить, откуда у девушки пневмония. Спасибо, что живая. У нас всегда риск совершить врачебную ошибку. Знают ли судьи, что идя на аппендицит, можно запросто прооперировать геморрагический васкулит? А о том, что один «узист» увидит в почке камень, а другой скажет, что это просто сосуд, попавший торцом под датчик? Или о Сельдингере, описавшем методику пунктирования сосуда, которого не видно – попасть в верхушку легкого при этой манипуляции довольно просто. Сельдингер, привет тебе от российских прокуроров и следователей! И еще тысяча примеров».
Что же делать в этой ситуации? Я думаю, должен использоваться суд присяжных из состава представителей врачебного сообщества. Только они могут задать точные и правильные вопросы своему коллеге, понимая весь контекст ситуации, владея альтернативными сценариями развития событий, в чем и близко не ориентируются ни один судья и ни один прокурор.
Это могут быть люди, отошедшие от дел, но признанные «светила» в своей области. Поскольку у практикующих экспертов с одной стороны не на это времени, c другой стороны приставка «экс» позволит исключить обвинения в цеховой солидарности».