Первого июля вступает в силу закон о защитных лесах, из-за которого площадь лесов вдоль нерестовых рек и озер может сократиться с 1000 до 50 метров. Экологи считают, что закон ставит под угрозу будущее ценных видов рыб и миллионов гектаров леса. Руководитель лесного отдела российского отделения Greenpeace Алексей Ярошенко уверен, что этот закон может обернуться настоящей катастрофой для рыбной отрасли:
«Для чего фактически были приняты поправки по нерестоохранным полосам – вполне очевидно. Леса основных лесопромышленных районов нашей страны – Северо-Запада европейской России, юга Восточной Сибири, юга Дальнего Востока – очень сильно истощены десятилетиями хищнических рубок. Крупным лесным предприятиям и холдингам очень не хватает хозяйственно ценной хвойной древесины – значительная ее часть в эксплуатационных лесах осталась только на бумаге. А в нерестоохранных полосах благодаря их охранному статусу эти запасы сохранились. Вот их и пытаются вывести из-под охраны ради вырубок. Перед принятием этого закона мнение природоохранников в явном виде не спрашивали, но мы его, конечно, много раз высказывали. По поправкам насчет нерестоохранных полос оно было однозначно отрицательным, но его проигнорировали.
Нерестоохранные полосы, которые этот закон почти отменяет, занимают примерно 5 % российских лесов – это примерно 20 процентов отобщей площади защитных лесов. Из этих пяти процентов примерно один сохранится и примерно четыре могут исчезнуть, если понимать закон буквально. Если они, эти четыре процента российских лесов, станут эксплуатационными, то довольно быстро будут вырублены самыми обычными сплошными рубками. В этом случае жесткий дефицит древесины в эксплуатационных лесах будет подстегивать быстрые рубки бывших защитных лесов. А поскольку от этих лесов в значительной степени зависит чистота и полноводность важнейших нерестовых рек – это неизбежно самым катастрофическим образом отразится на рыбных ресурсах, прежде всего лососевых видах рыб.
Что касается опасений по поводу застройки прибрежной зоны, то закон больше касается лесов, входящих в нерестоохранные полосы, то есть в целом все-таки немного удаленных от берегов. Речь идет о 50–200 метрах от берега в зависимости от реки. Так что прямо у береговой линии строить дома, турбазы и гостиницы он, скорее всего, не поможет, но на некотором отдалении, безусловно, это будет делать проще. Самые большие последствия конкретно от этого закона все-таки могут быть связаны не столько с застройкой, сколько с обычными вырубками ради заготовки древесины.
Для лососевых рыб и той части рыбной отрасли, которая с ними связана, закон может иметь самые катастрофические последствия – вплоть до полной утраты некоторыми реками своего промыслового значения. Но важнее даже не это, а то, что могут быть потеряны те рыбные ресурсы, которые являются одним из важнейших источников благосостояния для традиционных лесных деревень и общин коренных малочисленных народов. Рыбная отрасль, возможно, найдет на что переключиться – а вот людям и деревням, для которых лососевые и вообще богатые рыбой реки являются традиционным источником средств к существованию, деваться, как правило, некуда. И для них этот закон может обернуться настоящей катастрофой».
Фото: ФедералПресс / Елена Майорова