Аналитики прогнозируют пик банкротств бизнеса (малый-средний) на апрель. Причина: коронавирус, срыв контактов, поставок, простои оборудования и производ. мощностей. Что не так с институтом банкротства в России? Об этом рассказал Илья Федотов, партнер адвокатского бюро «Бишенов и Партнеры»:
«За последние 20 лет институт банкротства в России претерпел множество изменений. Все эти изменения были связаны с низкой эффективностью процедур и практической «обкаткой» банкротных механизмов, которая показала, что институт очень часто используется не по назначению и приводит к прямо противоположным результатам по сравнению с теми целями, которые перед ним стоят. Так, например, банкротные процедуры неоднократно использовались в качестве механизма для корпоративного захвата компаний и их активов. Опытные рейдеры выкупали долги компании-цели, создавали сложности для ведения бизнеса должника через оспаривание корпоративных сделок, договоренности с поставщиками и т.п., после чего инициировали через суд банкротство должника. Если рейдеру удавалось провести подконтрольного ему арбитражного управляющего, он получал доступ к первичной документации должника, его имуществу, и мог оказывать ключевое влияние на процесс продажи активов должника с торгов. Зачастую такие активы продавались подконтрольным рейдеру компаниям за символические деньги.
В некоторых случаях институт банкротства использовался для списания долгов, обслуживание которых для бенефициаров должника было проблематичным, и незаконного обогащения владельцев бизнеса. Так, в практике встречались ситуации, когда с виду вполне успешная компания набирала кредиты в различных банках, выпускала еврооблигации на внешних рынках, а потом, путем проведения внутригрупповых сделок и вывода активов, банкротила должника, не оставляя кредиторам надежды на погашение их требований.
Эти и многие другие примеры обнажили самые острые проблемы института банкротства. В частности, такими проблемами являются обеспечение независимости и самостоятельности фигуры арбитражного управляющего, играющего ключевую роль в случае банкротства компании, борьба с выводом активов компании-должника до введения соответствующих процедур, а также обеспечение эффективной и открытой продажи имущества должника с торгов за реальную (рыночную) цену. И хотя очевидно, что и законодателем, и судами уже довольно многое сделано для урегулирования этих вопросов (например, развитие практики применения норм о субсидиарной ответственности бенефициаров, оспаривании сделок должника), решенными их назвать пока никак нельзя. Это подтверждается и данными статистики, согласно которым около 95 процентов требований кредиторов остаются без удовлетворения в случае банкротства должника. А значит, институт банкротства все еще не выполняет должным образом своей основной функции, состоящей в справедливом и наиболее полном погашении долгов за счет имущества банкрота».
Фото: Денис Кочкин