Вопрос о возрастных рейтингах сейчас обсуждается вновь, появляются новые инициативы и обостряется дискуссия. В этой области можно заметить несколько мифов и заблуждений – «общегуманитарных» и юридических. Владислав Архипов, доктор юридических наук, преподаватель образовательной платформы Moscow Digital School (входит в Ultimate Education), профессор СПбГУ, рассказал о возрастных рейтингах в компьютерных играх:
«Об идее возрастных рейтингов в России многие узнали на практике, пожалуй, только в 2010 году, когда был принят закон от 29.12.2010 г. № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Тогда, помню, было много иронии относительно рейтинга 16+ у мультфильма «Ну погоди!» из-за сцен курения. Но юристам различных медиакомпаний было не до смеха, так как надо было разбираться, как этот закон применяется и какие риски возникают, если что-то будет сделано не так.
С играми, в отличие от кино и телевидения, как мы увидим далее, все не так однозначно. Но первый и главный миф в этой области – представление о том, что рейтинги, особенно в игровой индустрии, – это какая-то надуманная репрессивная мера государства, не имеющая под собой каких-то оснований и осложняющая работу игровой индустрии. Действительно, оценивать информационную продукцию и ставить рейтинги может быть непросто, но идея рейтингов возникла не на пустом месте.
Исторически первым рейтингом видеоигр считается американский Entertainment Software Rating Board (ESRB). На тот момент в США игровая индустрия уже была заметной. Рейтинг придумали сами разработчики игр. Он появился еще в 1994 году как ответ игровой индустрии на обеспокоенную общественность, которая во всех социальных невзгодах и конфликтах уже тогда любила обвинять компьютерные игры, а не сетовать на ошибки в воспитании или индивидуальное медицинское состояние соответствующих преступников. Это был способ взять ситуацию в свои руки и противопоставить разного рода беспочвенным опасениям разумный подход, основанный на общении с экспертами, объединениями родителей и т. д. Поэтому сама идея рейтингов – в большей степени показатель зрелости самой игровой индустрии.
Смысл рейтингов заключается не столько в том, чтобы запретить оборот какой-то информации, а в том, чтобы проинформировать родителей об особенностях контента. Ведь здесь нельзя забывать, что именно на родителях юридически и этически лежит обязанность воспитывать детей. Можно сколько угодно рассуждать о том, что законодательство о защите детей ограничивает свободу слова, но есть виды контента, которые детям противопоказаны. При этом сами дети предпочли бы раньше времени не видеть разного рода шок-контент, связанный с чем-то жутким или пугающим.
Рейтинги полезны и для того, чтобы определить, когда ребенок уже достаточно зрелый, чтобы смотреть взрослый художественный контент, например, рассказывающий про темные стороны жизни. Но при этом не поддаваться на соблазн подражать антигероям.
Здесь важно, чтобы законодатели помнили, что отношение к медиа сегодня существенно поменялось, если сравнивать ситуацию в индустрии несколько десятков лет назад. Видеоигры – форма медиа, позволяющая передать порой достаточно серьезный и полезный художественный и моральный смысл. Это означает, что игры для зрелой аудитории существуют. И они не должны как-то ограничиваться лишь на том основании, что у них такая форма.
Еще важно не перегибать палку и отдавать отчет в том, что формально по сюжету игры может что-то пониматься как насилие (а равно и тому подобные вещи), совершенно не обязательно будет таковым в разрезе закона о защите детей. Вероятно, многие согласятся с тем, что утверждать о насилии в шахматах абсурдно, хотя там одни фигуры «едят» другие.
Наконец, для текущих обсуждений важно обратить внимание на еще один юридический нюанс. Из нынешней общественной дискуссии может создаться впечатление, что возрастные рейтинги в играх в России сейчас никак не регулируются и раньше такой практики тоже не было. Это впечатление ошибочное. В законе о защите детей в определении понятия «информационной продукции» упоминается и аудиовизуальная продукция, и программы для ЭВМ, и базы данных, и информация, распространяемая посредством ЭВМ. В российской судебной практике игры чаще всего, и не без оснований, квалифицируются как программы для ЭВМ. Поэтому закон на игры распространяется уже давно.
Более того, хотя он к видеоиграм применялся не очень часто, на протяжении более чем десяти лет за его соблюдением в отношении своей продукции следили не только российские игровые компании, но и многие зарубежные. Кстати, в 2014 году я был на Game Developers’ Conference в Кельне, где российские возрастные рейтинги обсуждали немецкие юристы. В Германии уже давно действует свой аналогичной закон. И именно в этой стране впервые в истории, в начале 1990-х, была запрещена компьютерная игра – Wolfenstein 3D – как «развращающая молодежь». Российский рейтинг также учитывался в автоматизированной системе International Age Rating Coalition (IARC) для платформ дистрибуции, который создавался под эгидой ESRB.
На мой взгляд, у закона о защите детей есть внутренняя логика. И многие обсуждаемые сейчас инициативы в области маркировки компьютерных игр должны учитывать его положения и тот факт, что он уже давно существует. Поэтому такие инициативы могут дополнять и развивать заложенные в нем подходы, чтобы не возникло путаницы в правоприменении».
Фото: pxhere.com