Отчет уполномоченного по защите прав предпринимателей в Свердловской области за 2016 год недвусмысленно указывает на серьезные трудности в работе предприятий малого и среднего бизнеса, в том числе, системные. Предприниматели настроены далеко не радужно, но, тем не менее, – готовы продолжать работу, особенно если им не будут мешать. Бизнес-омбудсмен Елена Артюх рассказала «ФедералПресс», что раздражает предпринимателей региона и как управленческий брак одних чиновников исправляют другие чиновники.
Елена Николаевна, действительно ли институт бизнес-омбудсмена существует только в России?
В таком виде, как у нас, – да, только в России. Не стоит забывать, что нашему свободному рынку чуть больше 25 лет, а в Европе он живет столетия. На сегодняшний день и сам бизнес, и институт бизнес-омбудсмена являются развивающимися, меняющимися структурами. Пока ни федеральный уполномоченный Борис Титов, ни региональные бизнес-омбудсмены в полном объеме не удовлетворены законом об уполномоченном по защите прав предпринимателей, хотя закон этот был буквально выстрадан. Четко прописанные цели и задачи структуры не совсем четко реализованы в конкретных полномочиях. Например, у меня есть обязанность судебной защиты в случае нарушения прав предпринимателя, а вот процессуальный кодекс дает мне очень ограниченные права – скажем, я могу только в одном из 10 дел пойти защищать предпринимателя в суде.
Содействие развитию и изменению законодательной базы в интересах защиты прав предпринимателей – ваша важнейшая задача. Какими инструментами вы располагаете для ее решения?
Мы работаем на трех уровнях – федеральном, региональном, муниципальном. В зависимости от того, какой именно законодательный акт требует корректировки, и инструменты разные. Если говорить о региональном и муниципальном уровне, у меня есть возможность подавать губернатору Свердловской области, в правительство и в муниципалитеты мотивированные предложения о необходимости принять какой-либо нормативный акт, изменить его или признать утратившим силу. Я это делаю и получаю обратную связь. Примерно в половине случаев наши предложения принимаются и документы корректируются.
Почему в половине? В чем причины отказов?
В том, что в большинстве случаев речь идет о законных актах. Когда документ незаконный, все гораздо проще – написал прокурору, обжаловал в суде. Но нередко бывает, что формально акт законный, но на деле явно не способствует развитию предпринимательства, оказывается недружественным для бизнес-среды и не очень целесообразным здесь и сейчас. Это ключевая сложность нашей работы.
Вернемся к инструментам влияния. Насколько они все-таки эффективны?
Важнейшим инструментом я считаю участие в оценке регулирующего воздействия проектов нормативных актов (ОРВ). Это возможность улучшить документ на стадии разработки. В среднем, 75 % наших замечаний и предложений учитывается законодателями при доработке нормативного акта. Еще один инструмент – ежегодный доклад уполномоченного. Сначала он обсуждается на местном уровне, а потом согласованные предложения по изменению российского законодательства передаются федеральному уполномоченному для направления президенту. Доклад уполномоченного вручается губернатору, правительству, депутатам ЗС, в Уставный суд и федеральному уполномоченному. Предполагается, что эти «обязательные читатели» прочитают и сделают свои выводы, которые выльются в конкретные поручения и задачи.
Что значит «предполагается»? Могут и не прочитать?
Увы, в региональном и федеральном законах обязанность реагирования на доклад не прописана. На мой взгляд, своевременная реакция на доклад уполномоченного и выработка мер по реализации приемлемых предложений должна быть закреплена. В отчетном докладе я пишу об этом.
С какими из региональных ведомств взаимодействие складывается конструктивно, а с какими – его явно недостаточно?
Результатами нашей работы всегда активно интересуются и «не обязательные» по закону , но очень важные для нас читатели. Это, например, инвестиционный уполномоченный, он же заместитель полномочного представителя президента в УрФО. Заинтересованно относится прокуратура Свердловской области и реагирует на то, что касается ее сферы. Агентство стратегических инициатив по УрФО тоже в этом ряду. Помимо ежегодного доклада, мы и в течение года направляем возникающие предложения федеральному уполномоченному. В прошлом году эти предложения касались онлайн-касс, медицинских осмотров, необходимости дополнительного регулирования сетевых ритейлеров, которые уже передавили малоформатную торговлю. Результатом этой работы стал проект ведомственного приказа Минздрава о сокращении неправомерно раздутого списка анализов и медосмотров работников, и я надеюсь, что он будет принят в начале марта.
На фоне сложной экономической ситуации что говорит статистика о приросте предпринимательской инициативы? Есть ли данные о динамике количества предприятий МСБ в Свердловской области?
Официальная статистика будет к концу 1 квартала 2017 года. По информации, которую часто использует в своих докладах министерство инвестиций и развития, известно, что добавилось около 14 тыс. субъектов предпринимательства. Не исключаю, что реальный рост есть, и причин для этого немало. Например, отрегулировали систему платежей ИП в пенсионный фонд, поскольку именно эти платежи несколько лет назад привели к закрытию сотен тысяч ИП в стране. В Свердловской области не без нашего участия принят хороший, на мой взгляд, пакет налоговых законов для стимулирования предпринимательской инициативы, выхода из тени самозанятых граждан. Для них предусмотрено более 50 видов деятельности, налоговые каникулы с нулевой ставкой. У нас зарегистрировалось порядка тысячи таких ИП. Свою задачу мы видели в том, чтобы перечень видов деятельности был максимальным. Работа шла поэтапно, всякий раз с добавлением новых видов деятельности.
На помощь каких инстанций можете вы рассчитывать? Кто ваши партнеры в защите предпринимателей?
Без всяких сомнений, это прокуратура на всех уровнях, инвестиционный уполномоченный в полпредстве, обмен опытом и практиками с коллегами, все это очень ценно. Отмечу помощь отдельных руководителей органов исполнительной власти – некоторых министров и глав муниципалитетов. В общем, я не чувствую, что я одна в поле воин. Я могу разговаривать со всеми почти обо всем, другое дело, что соглашаются с предложениями не всегда.
Большая часть жалоб и проблем предпринимателей касается работы госорганов – контрольно-надзорных и правоохранительных. Так же и вы, как омбудсмен, видите необходимость улучшения вашего взаимодействия с властными структурами в целом ряде направлений. Значит ли это, что в целом в регионе климат для развития МСБ не слишком благоприятный?
Бизнес-климат – это многоаспектная многоуровневая структура. Я считаю, многое, что зависит от региональных властей, на региональном уровне делается. Огромный пласт регулирования идет с федерального уровня, а вместе с ним – большое число проблем, издержек, все, что делает бизнес малорентабельным и раздражает предпринимателей. Поэтому сказать, что в Свердловской области бизнес-климат «так себе», не очень – не правильно. Он в этом смысле – «так себе» везде. Тем не менее, создание нашего института означает реализацию государственного тренда на развитие и поддержку бизнеса. Да, нас мало, у нас не хватает полномочий, нам не все удается, но это – решение государства. Управленческий брак одних чиновников устраняют другие чиновники. Может, кто-то скажет, что это театр абсурда, а я думаю, что здесь и сейчас – это нормальный рабочий инструмент, который приносит пользу.
Как вести себя предпринимателям в этой реальности? Вообще избегать контактов с властью или настойчиво добиваться справедливости в случае конфликтов?
Предприниматель не может не взаимодействовать с властями. Вести себя надо максимально собранно и спокойно. Конечно, желательно или свои знания пополнить, или иметь минимальный пул консультантов – профессионального юриста и бухгалтера. Если нет минимального уровня предпринимательской грамотности, это беда. Ведь это видно и по жалобам: до 40 % жалоб не обоснованы. Нужно знать, куда обращаться за помощью. В каких-то случаях самое правильное место – прокуратура (если речь идет о незаконном «наезде»). Можно и напрямую в суд, если у вас достаточно ресурсов. Всегда можно обращаться ко мне.
То есть не бояться?
Абсолютно верно, не бояться. Всю жизнь ведь под лавкой не просидишь. Это только копить риски своего теневого предпринимательства.
Какие ключевые проблемы вы планируете решить в 2017 году?
Во-первых, я активно включена сейчас в проект федеральной и региональной реформы контрольно-надзорной деятельности, а это – самая ключевая точка по жалобам предпринимателей. Второе, поскольку в нашей области не введен мораторий на кадастровую стоимость, полагаю, что сейчас мы получим всплеск новых обращений. Земля – это серьезнейший инвестиционный ресурс, и удовлетворенность или неудовлетворенность ее стоимостью существенно влияет на бизнес-климат в целом. Далее – проблема пассажирских перевозок: задействовано большое количество перевозчиков, граждан, транспортных единиц. В декабре мы сделали спецдоклад на эту тему, и мы не отойдем от нее в течение этого года. Еще одна большая проблема – нестационарная торговля, по которой все еще нет решения. Подвешенное состояние не только коррупциогенно, но и повышает раздражение по отношению к власти.
И последний вопрос. Как вы относитесь к внезапно возникшим слухам о том, что контракт с вами будет расторгнут?
Я про это ничего не слышала. Никак я не отношусь к слухам. Я предпочитаю работать с фактами, а они таковы. Назначена на эту работу я губернатором в марте 2014 года на 5 лет. Полагаю, пока руководитель считает, что я эффективно выполняю эту работу, до тех пор я и буду работать. Если будет другое мнение, я надеюсь, что я узнаю о нем не из слухов, а из первых уст.