Политически ярким получился 2018 год в Сибири. Сразу в шести регионах прошли выборы губернаторов. Помимо ожидаемых побед действующих врио глав субъектов РФ в Хакасии был отмечен успех представителей системной оппозиции. Сибирский политолог Василий Дамов склонен видеть в том, что случилось в Абакане, не победу КПРФ, а поражение Виктора Зимина и отчасти – всей вертикали власти. Об этом, как и о других политических итогах года, Дамов рассказал в интервью «ФедералПресс».
«Не прощу Толоконскому «сдачу» КЭФа»
Василий, у вас юридическое образование, но при этом в интервью вас часто называют политологом, и вы не возражаете. Почему?
– Мой основной бизнес – сфера коммуникаций. И прежде всего я, конечно, пиарщик. Но, как вы верно заметили, не возражаю журналистам, когда они подписывают меня политологом. Я много лет активно слежу за политическими процессами, участвую в них, в тех же избирательных кампаниях, постоянно консультирую политиков и политические партии. Часто слово «политолог» понимается как «теоретик, который работает на кафедре политологии» или «человек, закончивший факультет политологии». Я же, скорее, политолог-практик, который вовлечен в политические и общественные процессы вокруг.
Многолетние наблюдения за политикой не надоели? Год за годом видеть одни и те же процессы...
– Я вижу разное. Например, нельзя сравнивать губернаторов Красноярского края Александра Хлопонина и Виктора Толоконского. Это два разных губернаторских срока по стилю, методам, содержанию, по всему. Чьи сроки отчасти можно сравнивать – это Хлопонин и Кузнецов, все остальные были абсолютно разными, так что нет, мне не надоело. Да, с каждым годом все чаще меня посещает разочарование, но оно не в губернаторах, а в населении. Мне кажется, что если бы электорат умел и хотел рассуждать, сопоставлять факты, интересоваться причинами происходящего вокруг, он бы уже какое-то количество лет назад плюнул на все и вышел на площади. Или устроил бы протест в другом виде. Но этого нет, и это сильно печалит, конечно. И непонятно, чего здесь больше: не хотят или не умеют.
Давайте перейдем от общих вопросов к частным и вернемся на год назад. Чувствовалось тогда, в сентябре 2017 года, что отставка Виктора Толоконского состоится – он уйдет сам или его уберет Кремль?
– Было очевидно, что Толоконский вряд ли просидит долго, слухи о том, что «вот-вот, скоро», ходили постоянно. Но убрали его ровно в тот момент, когда, казалось, ничего не предвещало. Он реально не вписался в местную повестку, хотя, кажется, старался, особенно в начале срока. Было понятно, что он не стал членом местной политтусовки, он не принес в край ничего нового и прорывного, более того, ему в вину можно поставить несколько очевидных провалов разного уровня.
Что конкретно для вас?
– Я лично никогда не прощу Толоконскому, что он «сдал» Красноярский экономический форум. До губернаторства Виктора Александровича КЭФ был реально мощным мероприятием – главная сибирская площадка, на которую в начале года, после каникул, приезжает весь политбомонд. Именно на КЭФе часто бизнесмены и политики планировали весь дальнейший год. Мы реально гордились, что политический и экономический год страны начинался в Красноярске. Плюс это был именно февраль: суровая зима, очень «сибирское» время. Министры играли в хоккей, катались на лыжах, это было очень true, как говорится. Толоконский же абсолютно без боя отдал время КЭФ Российскому инвестиционному форуму в Сочи. В итоге наше мероприятие перенеслось на апрель, когда в городе грязь, а основные экономические планы уже приняты.
«Усс живет пониманием рынка медиа образца 2005 года»
Как восприняли назначение спикера краевого заксобрания Александра Усса на должность врио губернатора? Выглядел ли Усс лучшей кандидатурой, а не, скажем, Виктор Томенко или Михаил Котюков?
– В момент, когда назначили Усса, у меня было сильное разочарование, которое продолжалось, наверное, несколько месяцев. Я считал, что Красноярский край заслуживает более молодого, более деятельного, как это принято сейчас говорить, технократа, разбирающегося в современной повестке образца 2018 года. В этом смысле, если сравнивать Усса, Томенко и Развожаева, я бы предпочел последнего. Это, с моей точки зрения, идеальный врио. Но честно признаюсь, что у меня очень сильно поменялось отношение к Уссу в лучшую сторону за минувший год.
Почему?
– Я ждал от него застоя. Точно помню свою формулировку, когда после прихода его на пост сказал одному из СМИ, что «с Уссом Красноярский край превратится в Кузбасс – лишь бы ничего не было, лишь бы было тихо». Усс меня приятно удивил, что он себя так вести не стал. Он оказался не по возрасту деятельным и динамичным главой региона, который много времени проводит в Москве, встречается с федеральными руководителями, решает вопросы финансирования, двигает вполне реальные проекты. Я от него этого не ждал и абсолютно приятно удивлен.
От личности Александра Усса – к главному его проекту. Как видите «Енисейскую Сибирь» – это действительно интеграционное объединение с соседями на экономической почве или красивые слова и проект ради проекта?
– Я всегда говорю в таких случаях, что «возможно, мы чего-то не знаем». Но, прежде чем рассуждать, что это все-таки такое, предлагаю вам задать мне вопрос: какие проекты Усс делает или готов делать в рамках «Енисейской Сибири»? Я скажу, что не знаю, и это – правда. А спросите о проектах Хлопонина в рамках развития Нижнего Приангарья, и я сразу отвечу: «Ванкор, Богучанская ГЭС, Богучанский алюминиевый завод, мост через Енисей в Богучанском районе». И список будет длинным.
По «Енисейской Сибири» пока не было слышно ни об одном проекте. Да, что-то там про нефть на Севере. Да, что-то про кооперацию с Хакасией и Тувой. И либо это действительно красивый фантик, за которым ничего нет, либо, повторюсь, мы чего-то не знаем. Возможно, скоро ситуация изменится: буквально на днях было объявлено, что команду «Енисейской Сибири» возглавит Сергей Ладыженко, заместитель главы администрации края. Сергей молодой, но уже довольно опытный управленец, к тому же прекрасно понимающий, что важно не просто делать, а объяснять процессы: что, зачем, почему, в какие сроки и так далее. Насколько я знаю, пресс-секретарем проекта станет еще один довольно опытный красноярский медиаменеджер, так что надежды на более предметное понимание сути «Енисейской Сибири» есть.
Прошло пару месяцев, как Александр Усс назначил новое краевое правительство. Как вы оцениваете кабмин, что можете выделить, за что покритиковать?
– Не готов оценивать весь состав: часть людей просто не знаю. Вижу, что была предпринята попытка сформировать правительство с учетом новых современных веяний и требований, но при этом с опорой и на «старых друзей», назовем их так. Например, Егор Васильев – это молодой и абсолютно современный министр экономики и регионального развития. С другой стороны, Юрий Лапшин – я могу быть не прав, но я считаю, что это, конечно, не председатель правительства крупного региона образца 2018 года. Я вижу, что он – человек из начала «нулевых» с соответствующими компетенциями. Вспоминаю по этому поводу одну историю. На КЭФ-2018 была молодежная площадка, которая целиком была посвящена креативной экономике. Там были спикеры из IT и сетевого бизнеса, они рассказывали, как все это здорово и какие направления нужно развивать в 2018 году. В первых рядах слушателей сидели Александр Усс, Юрий Лапшин и другие политики края. Они активно кивали и аплодировали, но в глазах читалось: «Какая еще креативная экономика, когда у нас – никель, газ, золото? Мальчики, вы о чем? Пока все это у нас есть, идите, развлекайтесь, конечно, только нам не мешайте». Это очень печально.
Еще важный пример: люди, которые в правительстве Александра Викторовича отвечают за медиа. Это высочайшие профессионалы, люди, безмерно уважаемые, мэтры, у которых мы все учились, но в 2005 году. Именно тогда, ну, плюс-минус, конечно, они были несомненными лидерами в медийной индустрии края, это были абсолютные имена. Но за 13 лет медийная отрасль стала совсем другой, если не дважды другой, изменились каналы, запросы, аудитория, технологии, вообще все поменялось. А людям оказалось хорошо там, в 2005-м. Им комфортно там, но в 2018-м. И ладно бы, если бы это было просто плохо для развития коммуникаций с жителями региона. Нюанс в том, что рано или поздно придётся рассказать в Кремле или на Старой площади: как так, когда Администрация Президента шлёт в регионы крайне недвусмысленные сигналы о развитии максимально прямых коммуникаций с гражданами, через те же соцсети, у вас в крае до сих пор главные каналы коммуникаций – телевизор и бумажная газета, вы в каком году там живете в своем Красноярске? А то, что АП такие вопросы задаст – сомнений вообще никаких нет, мы же все с вами видим то, как они работают, и даже сами в этом участвуем.
Почему так происходит, это желание самого Александра Усса?
– Опять же: могу ошибаться, но мне кажется, что да. Александр Викторович при всех, повторюсь, его плюсах сам живет пониманием рынка медиа образца 2005 года. Он и его коллеги уверены, что телеканал «Енисей» и газета «Наш Красноярский край» закроют всю необходимую им медийную составляющую работы. Но мы же с вами точно знаем, что это не так. Но я и понимаю Усса – он же не может занять все вакансии в регионе «молодыми и прогрессивными», ему надо опираться и на опыт надежных и проверенных людей, отсюда Лапшин, отсюда вице-губернатор Василий Нелюбин и ряд других кадров. Он пытается балансировать между тем, что называется «требованиями современности», и тем, что ему привычно и знакомо. Пока получается, дальше посмотрим.
«Но избиратель в 2018 году уже не хавает»
Про Котюкова. Насколько, на ваш взгляд, тогдашний глава Федерального агентства по научным организациям был вероятным кандидатом на врио губернатора Красноярского края и Новосибирской области? Какие у него сильные стороны?
– Котюков – один из наиболее интеллектуальных чиновников, которые когда-либо работали в Красноярске. Это вот прямо «человек-мозг». Он по-прежнему в топе молодых федеральных чиновников, и у меня есть подозрение, что он просто сам отказался быть губернатором, – не хочется из Москвы уезжать обратно в регионы.
Получается, что Котюков, что Томенко – это новая поросль управленцев, которые прекрасно понимают, где и когда они живут. Они бы не стали назначать начальника управления информационной политики образца 2005 года?
– Точно бы такое сказал про Развожаева. Котюков – скорее да. За Томенко так однозначно сказать не готов, это политик «на грани» поколений. Но плюс надо же учитывать и его склад характера. Виктор Петрович – человек, который абсолютно не любит резких движений. И, что тоже важно, публичности. Для него имиджевая составляющая не так важна, мне кажется. А глава пресс-службы стандарта 2005 года, чувствую, аукнется мне еще это сравнение, обеспечил бы Томенко большую неприметность. И судя по тем новостям, что мы получаем из Алтая, там работает «типичный Томенко» – потому что новостей оттуда в принципе не так много.
А вот Котюков близок к Развожаеву, я думаю, он бы работал в большем контакте с общественностью. Это как в ситуации с губернатором Омской области Александром Бурковым, который продвинул на должность начальника пресс-службы молодую, умную и, казалось бы, без особого топ-опыта Анастасию Гуливатенко. Ей нет тридцати, а она уже определяет информационную политику в регионе. Круто же?
Есть вопрос про Развожаева, но сначала о Зимине и Коновалове: чем вам запомнились выборы в Хакасии?
– Выборы в Хакасии – это 100-процентное поражение Виктора Зимина. Заслуги Коновалова в том, что он выиграл выборы, не так много. Первый тур проиграл Зимин, второй «проиграла» команда технологов, которой снабдили Развожаева.
Зимин откровенно «достал» всех. Я каждый год бываю в регионах, где проходят выборы. Но я в августе этого года впервые в жизни приехал в регион, где на каждом шагу люди говорили, насколько сильно они хотят, чтобы глава региона уже наконец-то ушел. Я такого не видел никогда. Во-вторых, Виктор Зимин последние два года откровенно не занимался управлением республикой. Пример? У него главным человеком, отвечающим за СМИ, была бывшая сотрудница сельской библиотеки. Какая тут работа со СМИ и имиджем? Виктор Михайлович, увы, как это принято у очень многих политиков старой формации, жил в картине мира, которую ему рисовало его окружение. Настоящего Виктора Михайловича мы увидели только после первого тура, и это, конечно, был очень крутой, абсолютно другой Зимин, я видел его дебаты с Коноваловым, это был настоящий и живой глава региона. Но – было поздно.
Самое главное впечатление у меня, впрочем, случилось до первого тура – мне удалось сделать небольшое интервью с Коноваловым. Я теперь всем с гордостью рассказываю, что видел тоже «настоящего» Коновалова, потому что Валентин Олегович очень сильно изменился после первого тура, когда к нему из разных регионов приехала куча консультантов, они начали его учить держаться на публике, вести дебаты и закрываться от СМИ. А было все по-другому. Я приезжал в Хакасию за неделю до первого тура. За какие-то две минуты нашел номер телефона Коновалова, за пять минут смог договориться с ним лично о встрече, без каких-либо с его стороны «нет, нет, я очень занят, у меня есть пресс-секретарь, обратитесь к нему». Он тогда даже сам отвечал на личные сообщения во «ВКонтакте», сейчас это кажется уже чем-то невероятным.
Каким вы его увидели?
– Абсолютно не готовым к должности главы региона. Это не означает, что он не будет к ней готов в дальнейшем. Сейчас Коновалов наращивает свои политические мускулы, это видно. Но в тот момент это был абсолютно провинциальный партийный клерк, который никогда не сталкивался с серьезными кампаниями, переговорами, политическими расторговками. Всю жизнь сидел в штабе, писал иски, делал газету – был простым, обычным хакасским парнем, который не хватал звезд с неба. А в итоге вся эта волна вынесла его в главы региона, и мне теперь очень интересно, как он сможет оседлать эту волну. Я вижу его ошибки, но вижу и верные действия.
Какие ошибки и какие верные действия?
– В сложившихся условиях, когда у него максимально скудный кадровый выбор, ключевые назначения он сделал очень хорошие. Во-первых, очень правильная идея публичного кадрового отбора, без политических предубеждений. То, что он взял в руководители PR-блока специалиста из МЧС, – тоже хорошо. У нее очень неплохая репутация в сибирском медийном сообществе.
С другой стороны, он очень сильно гнется под свое федеральное руководство. Брать Богдана Павленко, который публично разбил телекамеры журналистам, на должность заместителя главы республики, с точки зрения репутации, – это, мягко говоря, неоднозначно. Но если Коновалов научится противостоять подобным назначениям – будет очень хорошо.
О Развожаеве. Насколько я понял из ваших слов, Михаил Развожаев был не просто врио главы республики на пять недель – он мог остаться в этой должности до следующего сентября и пойти на выборы. Верно?
– Это обсуждалось. Развожаев своей харизмой и поведением завоевал большое доверие у жителей республики. Но, к сожалению, вместе с Развожаевым в республику приехала команда технологов, которые работали во многом автономно от врио. И эти люди работали по классическим просто канонам «нулевых»: например, считая, что все информпространство можно залить негативной медийкой про Коновалова, что можно протаскивать откровенно устаревшие проекты типа «Народного губернатора», и избиратель все это схавает. Но избиратель в 2018 году уже не хавает: негативная медийка не хавается, «народные губернаторы» не хаваются. В итоге люди в Хакасии увидели, что с ними обращаются, как сами понимаете с кем, и проголосовали за Коновалова еще раз.
«Кто-то заставил Локтя «пробить дно»
О других губернаторах. Опять же, судя по нашему разговору, вы симпатизируете Буркову как политику. Что в нем притягательного?
– Отвечу сценой из фильма «День выборов – 2», когда политтехнологи рассуждают, что их кандидат ничего хорошего не сделал, и тут же вспоминают, что и ничего плохого тоже, «а это редкость в наше время». Я вижу неоднозначные поступки Травникова, Цивилева, Коновалова, но вот что плохого сделал Бурков – навскидку не скажу. У меня есть друзья из Омска, которые критично настроены к региону и власти в целом, но и они в своих социальных сетях ничего плохого про Буркова не пишут. И вот эта тема с молодежным чемпионатом мира – как Бурков пытается изменить уже почти принятое решение и ему это удается. Я, живя в Красноярске с его четырьмя хоккейными аренами, откровенно завидую.
Кто из всей когорты новых губернаторов – Бурков, Травников, Цивилев, Томенко, Усс – производит самое цельное впечатление?
– Усс, конечно. За счет опыта и 100-процентного контроля ситуации в регионе. У Александра Викторовича сейчас нет никаких острых подводных камней в Красноярске, которые бы ему угрожали. Он решил основные проблемы с горсоветом, сделал так, что ЗС без него станет таким вполне церемониальным органом, а единственный публичный оппозиционер до сих пор – это Анатолий Быков, которого всерьез, я думаю, уже никто не воспринимает.
Про Томенко и Буркова уже говорил. Травников, по моим личным ощущениям, не совсем понимает, в какой регион он попал, и у него нет такого контроля над ситуацией, как у Усса. Хотя показательна история с Анатолием Локтем, который отказался от конкуренции с Андреем Травниковым на выборах губернатора Новосибирской области. Это, кстати, история из разряда «пробили дно». Возможно, мы чего-то не знаем, возможно, к Локтю приехал взвод автоматчиков, навел на него автоматы и сказал, что если он не откажется от участия в кампании, то они убьют его прямо сейчас. Но мне кажется, что популярный политик, у которого есть поддержка и все шансы стать главой региона, добровольно отказывается от участия в кампании и призывает поддержать своего основного конкурента – это за гранью того, что можно понять и принять. Впрочем, уверен, что заставляли его принять это решение, конечно, очень жестко.
Цивилев: человек, который весной вставал на колени на митинге, а осенью стал закручивать гайки. Весной хотелось верить в его искренность, а теперь уже не только я говорю, что это второй Тулеев. И, опять же, возвращаясь к самому началу интервью, меня здесь разочаровывают не поступки политиков, а поведение людей. Весной, после «Зимней вишни», они готовы были разорвать и Цивилева, и Тулеева, и любого из региональной и федеральной власти. Что мы видим в сентябре? Мы видим итоги голосования в Кузбассе. Вот это главное разочарование, а не поступки Цивилева. Он политик, здесь мерки цинизма все-таки другие.
И напоследок вопрос на городскую тему. Если обратиться к соцсетям, то мне кажется, что вы раньше очень активно критиковали мэра Красноярска Сергея Еремина. А потом вдруг резко сбавили обороты, чуть ли не после очередной личной встречи с ним, в рамках общения главы с местной интернет-общественностью. В чем все же причина?
– Да бросьте, я не перестал его критиковать, конечно: буквально на днях обсуждали в Facebook снос старинных домов на улице Перенсона. Мне не нравится, что мэрия ничего не делает с парковками. Мне не нравится, что транспортная реформа вообще до сих пор не запущена. Мне не нравится странная политика в части градостроительства, абсолютное нежелание ругаться с застройщиками и так далее.
Но после встречи с Ереминым мне показалось, что он в самом деле хочет что-то поменять и ему вроде не все равно, но – немногое может. В сложившихся в России условиях политики и бизнеса глава муниципалитета, даже миллионного, – это не такая большая должность, как кажется. И здесь вопросы лавирования между тем, что он, может быть, хочет, и тем, что легально может, очень тонкие. Посмотрим. Возможно, мы и правда запомним его мэром-реформатором. А возможно, и мэром Акбулатовым, который последний год делал все возможное, чтобы не делать ничего.
Фото: vk.com/photo50705661_456239704?all=1 (1), РИА «Новости» / Кирилл Каллиников (2, 4), Максим Блинов (3), Владимир Астапкович (5).
