В Приморье под угрозой остается жизнь 10 косаток и 87 белух. Они поневоле стали заключенными «китовой тюрьмы», которая возникла в прошлом году на месте бывшего центра адаптации морских млекопитающих. Белух и косаток планировали продать в Китай, однако об этом узнали активисты Гринписа. Экологи устраивали акции протеста, обращались к органам исполнительной власти. За это время некоторые особи, по утверждению общественников, погибли. 40 дней назад президент дал поручение разобраться с проблемой. Пока в приморской «китовой тюрьме» все остается без изменений. Ситуация уже привлекла внимание зарубежных ученых. Бывший центр реабилитации планирует посетить известный исследователь Жан-Мишель Кусто. О жестоком дальневосточном бизнесе «ФедералПресс» побеседовал с председателем Совета общественной организации БРОК, экологом-активистом из Владивостока Анатолием Лебедевым.
Анатолий, расскажите, насколько подобная ситуация характерна для Приморского края? Часто ли в регионе экологи сталкиваются с жестоким обращением с косатками и белухами?
– Первый вольер во Владивостоке на набережной создали еще в 90-е годы. Люди приходили, кормили животных, радовались, смотрели. Но там был очень тесный вольер. Плавало штук пять белух, косаток не было, потому что им нужно больше пространства.
Потом, когда возник реальный китайский рынок, это решили поставить на более широкую ногу. Там просто пошел бум. Причем продают не только в Китай, а через Китай косаток и белух перепродают и в Канаду, и в США – куда угодно. Бизнес начал развиваться, предприниматели нашли более просторное место в бухте Средняя и устроили вольеры там. Так возникла вся эта система бизнеса.
Насколько велика угроза для жизни млекопитающих, если они достаточно продолжительное время содержатся в таких вольерах?
– Серьезная угроза. Их же помещали в эти вольеры в расчете на то, что они там переждут месяц-полтора до того, как их вывезут на продажу реальному потребителю. Сейчас поднялся шум, прокуроры остановили этот экспорт. Возникла довольно тяжелая ситуация. Сейчас ученые вынуждены заниматься оценкой их здоровья, выяснением, каким образом кого из них можно выпускать, когда и как. Проблема возникла именно из-за того, что был остановлен экспорт.
Есть ли у вас информация, сколько дней косатки в среднем содержатся в таких условиях, пока их не отправляют в Китай?
– Речь шла о периоде от двух недель до двух месяцев. В зависимости от того, как будут построены деловые отношения, когда судно подойдет.
Мы были в этой бухте, когда этот центр был открыт. Туда возили школьников, показывали им этих млекопитающих. В целом было довольно открытое предприятие. Потом, когда они его закрыли, началось общественное движение против этого, пошли публикации. Они закрыли центр.
Как вы считаете, нужно ли на законодательном уровне принимать инициативы, связанные с ограничением деятельности таких бизнесменов?
– На самом деле, уже законопроект имеется. Сейчас не помню, в какой он стадии, но над ним экологи уже поиздевались, потому что они решили прописать размеры вольеров, допустимые для содержания китообразных в неволе. Это, в общем, смешно, потому что этим животным нужна полная свобода, чтобы чувствовать себя здоровыми и полноценными. Пока они в вольерах, они все равно лишены свободы. И потом: они переведены на искусственное питание, что тоже плохо. Для любого животного это плохо, как в зоопарке, так и везде.
То есть необходимо полностью запретить использование вольеров для содержания косаток?
– Есть радикальные точки зрения, согласно которым необходимо вообще остановить промысел китообразных, как мы остановили забой китов в 1960-е годы. Человечество сумело это сделать. На самом деле, почему бы не сделать следующий шаг? Но боюсь, что с учетом возникшего бума и ажиотажа вокруг океанариумов в мире это, скорее всего, нереально.
Фото: ФедералПресс / Виктор Вытольский