В Екатеринбурге три дня подряд проходят несанкционированные акции протеста. Часть горожан протестует против строительства храма святой Екатерины в сквере у драмтеатра в центре города. С каждым днем количество участников акций увеличивается. В последней, по разным оценкам, приняло участие около 7 тысяч человек. Возрастает и градус напряжения: накануне были задержаны порядка 70 человек, а в полицию полетели бутылки, яйца и фейерверки. Вместе с тем протестная активность в столице Среднего Урала уже поставила под угрозу строительство второй ветки метро. Почему, какие проекты еще под угрозой и что думает городская власть о протесте – в интервью «ФедералПресс» с вице-мэром Екатеринбурга Екатериной Куземкой.
Екатерина Анатольевна, ранее вы заявили, что Екатеринбург может лишиться второй ветки метро из-за протестов, поскольку со стороны федеральных властей город выглядит бунтующим. Как выделение федеральных средств связано с протестами? И какие еще проекты под угрозой?
– Сейчас происходят большие изменения в городе. Мы стремимся заводить федеральные проекты, международные проекты, международные средства на Универсиаду, на День городов ООН – это крупные международные мероприятия. Мы понимаем, что территорий, желающих получить средства на эти проекты, достаточно. Все регионы борются за федеральное и международное финансирование. Есть такое понятие – коэффициент устойчивости территории, социально-политическая обстановка в территориях и так далее. Все это постоянно мониторится. У любого стабильного региона, где все спокойно, шансов претендовать на реализацию этих проектов гораздо больше. Все, что происходит сейчас в сквере, вносит «эховость» в медийную повестку, выводит это на федеральный и уже на международный уровень. Очень много международных комментариев, где выражается недоумение этим протестом. Федеральные спикеры высказываются о том, что город нестабилен, протестный, – все это негативно влияет на имидж Екатеринбурга.
Мы много лет занимаемся второй веткой метро. Она запроектирована, мы занимаемся тем, чтобы получить финансирование. Но мы получили только две станции метро в 2012 году и больше ничего. С учетом юбилея города мы – губернатор, полпред и глава – сделали все возможное, чтобы хотя бы появилась реальная перспектива. Мы сохранили документацию, там очень сложное проектирование; мы всячески показываем свою готовность, потому что заинтересованы. Нужно понимать, что распоряжения о выделении средств нет. Глава государства подписал документ в работу, но это еще не гарантия получения федеральных средств.
Мы очень много проектов планируем, работаем над ними. Безусловно, позитивный имидж Екатеринбурга – это первая помощь властям в решении всех этих проблем. Нам бы, конечно, хотелось, чтобы Екатеринбург на общероссийском и международном уровне выглядел как процветающий, стремящийся к развитию мегаполис, но когда у нас бунты начинаются, в охрану и служителей правопорядка летят бутылки, дымовые шашки– безусловно, территория страдает.
Я очень люблю свой город, для меня круглосуточная работа на его благо естественна. Я, многие замы и глава, мы не имеем выходных, мы работаем круглые сутки. В день, когда начались первые протесты, у нас было совещание по бюджетным корректировкам, работали допоздна, чтобы деньги пошли на школы и прочее. Очень сложно, когда власти стремятся развивать город и привлекать инвестиции и когда часть населения создает какой-то прецедент, ситуация негативно влияет на весь город. Я бы хотела обратиться к инициаторам протеста, чтобы они подумали, какой ущерб они наносят городу.
Протестующие уже не смогут остановить строительство храма?
– Нужно понимать, что процедура была проведена в соответствии с законом, с общественными слушаниями, храм переносился несколько раз, и в момент, когда эта площадка утверждалась, почему-то протестов не было. Более 3 тысяч человек, которые пришли, в том числе и противники бывшего расположения храма, протестовавшие против храма на воде и в других местах, – они назвали сквер оптимальным местом. Самое печальное, что протесты возникают не в момент обсуждения, а в момент строительства. Минстрой выдал разрешение, мы сейчас обязаны это исполнять; даже если мы откажем, на нас подадут в суд и мы обязаны будем соблюдать порядок и реализацию этого проекта.
Но что-то планируется же сделать, предпринять, чтобы остановить это противостояние тех, кто «за храм» и «за сквер»?
– Мы планируем провести сейчас два социологических опроса; даже не мы– инициаторами выступают и общественная палата Свердловской области, и другие организации, которые говорят: так давайте мы будем рефери. Проведем большой соцопрос жителей. Я часто бываю в районах, с людьми часто общаюсь, я понимаю, что ситуация такова: большинству горожан все равно. Возьмите Орджоникидзевский район, Железнодорожный, Чкаловский – этим людям по большому счету все равно. Они следят за этим как за шоу, а для города это существенные имиджевые, репутационные потери. Жестокая правда такова, что на
нестабильные территории проекты и средства не заходят.
Чем протестный город может быть неинтересен мировому сообществу? Как это может отразиться на реализации совместных международных проектов?
– Представьте, Универсиада – это международное мероприятие, высокий уровень и прочее. Как видят нас иностранцы, к примеру? Они же тоже наблюдают и отслеживают ситуацию, даже если
в СМИ она не выходит. А для иностранцев – это первый сигнал, что проводить мероприятие не безопасно.
Сейчас у нас планируется федеральное мероприятие – забег. Его организаторы находятся в каком-то шоке. Мероприятие планировалось в центре города еще год назад, а сейчас организаторы боятся завозить аппаратуру, боятся, что люди, которые будут участвовать в забеге, могут пострадать. Так это наши боятся! А теперь представьте иностранцев, у которых есть определенные стереотипы и мифы. Повезут они студентов сюда? Более того, боятся люди, живущие в окрестных домах! Я недавно с ними разговаривала.
Из-за протеста кто-то из инвесторов уже отказал Екатеринбургу в заключении контрактов по тем или иным направлениям?
– Сейчас и на федеральном, и международном уровне смотрят, кончится это или повторится вновь, поскольку любым большим проектам предшествует очень долгая работа и ряд договоренностей. Разрывать их в один момент нужно обоснованно. Все смотрят за развитием ситуации, и это не гарантирует нам того, что в какой-то момент нам не скажут: извините, у вас там небезопасно, индекс вашей стабильности низкий, и мы будем проводить мероприятия на другой площадке. Такое часто бывает. Самое страшное – трактовка зарубежных СМИ: она вообще может быть самая неожиданная. Они могут сказать, что в каком-то далеком городе Екатеринбурге, на Урале, начался майдан, и отсюда это расползется по всей России. Как там нагнетание повестки пойдет – непонятно. Я не виню горожан – ни тех, что за храм, ни тех, кто против храма. Я вижу, что те же верующие могли бы кинуть клич: «Выходите, будем защищать». Тогда бы начались еще более жесткие столкновения, но они себя ведут более лояльно.
Какие проекты сейчас под угрозой срыва?
– Есть переживания по поводу Универсиады и Дня городов. В День городов приезжают главы крупных мегаполисов мира, я думаю, что многие не решатся сюда приехать из-за того, что нестабильная обстановка. Нужно соотносить, что важнее и лучше. Я понимаю, что сейчас тем, кто в парке, все равно, предложат ли им другую площадку, место или сделают лучше и красивее парк. Для них есть точка протеста, и ее разворачивают во все стороны. Молодежь и жители – их для массовки привлекают.
В нашем городе живет 1,5 млн человек. Ответственный человек ведет себя по-другому, начиная с того, что мусор бросает в урну, и заканчивая тем, что осознает последствия своего поведения. Тем более нам уже сказали, и мнение Пескова из федерального центра было; я не понимаю силовиков: у вас проходят несанкционированные митинги, и почему вы с ними так мягко? Нужно понимать, что люди, собирающиеся на несанкционированные митинги, нарушают федеральное законодательство, начиная от скандирования лозунгов. По закону их всех можно задержать и доставить в отделение. Всех без исключения. Но силовики лояльны, власть идет на компромисс. А как долго это будет продолжаться, пока не ясно. Не хотелось бы, чтобы город и остальные горожане страдали.
Какими качествами должен обладать город, чтобы Федерация обратила на него внимание и помогала средствами в глобальных проектах?
– Идеальный город, если такой, конечно, существует в природе,– это тот, где горожане стремятся городу помогать. Мы часто смотрим в сторону Запада и говорим, как там хорошо, чисто и прекрасно. Обратите внимание: японцы, которые приехали в прошлом году на ЧМ, ни клочка бумаги не оставили на нашем стадионе, чего не сказать о наших болельщиках. Во многих европейских городах есть общества любителей парка, которые сами высаживают цветы, растения, они так помогают городу. Мне, например, изначально нравилась идея храма на воде, но я поленилась и не пошла отстаивать свою точку зрения, и те 150 человек, которые обнимали пруд, они за весь город решили, что храма на воде не будет, хотя он мог бы стать изюминкой города и не было бы протеста по поводу парка на набережной.
Идеальный город – тот, где люди умеют свое мнение выражать цивилизованно, особенно когда это уместно. Например, на общественных слушаниях. Главное, чтобы было очевидно, что город борется за себя, он готов к процветанию. Возьмите Казань, Красноярск и еще ряд городов: там, что бы ни происходило, в той же Казани, очень гордятся тем, что делают. Именно в Казань заходит львиная доля федеральных проектов, благодаря которым она цветет и развивается. Конечно, в Екатеринбурге есть целый комплекс проблем, и они достаточно глобальные. Если мы не сделаем метро, нам предстоит транспортный коллапс в ближайшем времени. Сейчас эксперты по транспортной реформе уже заявили, что она может затянуться на очень длинный период. Уже сейчас у нас объем легкового транспорта и пассажирских перевозок таков, что нужно уходить в подземное метро, наземное метро, делать двухуровневые развязки. Это глобальные задачи, и ни одной из них бюджет города не выдержит.
Фото: ФедералПресс / Евгений Поторочин
Конфликт из-за «храма на Драме»