Неделю назад в Токио завершилась очередная Паралимпиада. Усилиями атлетов российская команда завершила ее на четвертом месте в медальном зачете. Свою лепту внес и спортсмен из Тюменской области – Антон Прохоров. Он не просто стал лучшим на стометровке, но и пробежал дистанцию с мировым рекордом (в классе Т63). Атлет рассказал «ФедералПресс», как шел к своей награде долгих 12 лет и что будет делать дальше.
«Не надо вешать медали заранее»
Антон Юрьевич, Паралимпиада была первой для вас?
— Это вторая моя попытка. Первая – Рио-де-Жанейро (туда команду из России, напомним, не пустили. – Прим. ред.). Было обидно, что вот так пролетели. Было даже разочарование, кураж пропал. Хотя тогда, конечно, форма была хорошая, стабильная. Может, это сейчас бумеранг мне так вернулся.
Трудно оказалось отобраться в команду?
— Конечно, это стоило больших усилий, это результат многолетней работы. У нас нет такого, что за путевки какая-то жесткая конкуренция идет. Есть сильный человек – он и едет.
Свои шансы я понимал. У нас же были отборочные соревнования – чемпионат России, потом в мае сборы и чемпионат Европы. Там попал в призовую тройку, и уже был одним из кандидатов в Токио. После случился заключительный этап чемпионата страны, который и считался окончательным отбором. По его результатам я и вошел в сборную. А так я всегда был в топ-листе кандидатов, оставалось просто поддерживать хороший уровень, чтобы не возникало вопросов.
Но сомнения все равно были, потому что ребят сильных в команде хватает. Кроме того, из-за пандемии у нас было очень мало квот на сборную, и не все успели доработать свои квоты. К примеру, я заработал квоту для страны в 2019 году на чемпионате мира, но нас сразу предупредили, что она не именная, она на команду. И я получал место в команде другим путем. Как – я выше рассказал.
Рассчитывали на медаль, чувствовали, что можете взять?
— Игры показывают, что никогда не надо вешать на человека медаль заранее. У нас много спортсменов в команде, кто шел в топ-листе и только на 1, 2, 3 места претендовал, а в итоге ребята некоторые пролетели мимо медалей. Я по рейтингу за два года входил в пятерку. Мне кажется, в команде мало кто верил, что я выиграю.
Я и сам думал, что если попаду в медали, то это будет моим огромным успехом в карьере. А сложилось все удачно – видимо, и подготовились как надо, и акклиматизация прошла хорошо, и осознание грандиозности происходящего повлияло, и форма боевая. Я, когда выступал, вспомнил себя лет шесть назад, и такой эмоциональный подъем испытал, давно подобных чувств не было в моей жизни. Я вообще такой результат не показывал.
Что в Токио удивило, впечатлило больше всего?
— Меня все впечатляло – для меня же все впервой было. Товарищи говорили, что ничего необычного, мол, как в Лондоне. А мне сравнивать не с чем пока. Понравилось радушие японцев, и удивили меры безопасности против коронавируса. Зрителей вот не было… Но даже при пустых трибунах такая мощная энергетика была, словами не передать.
На следующую Паралимпиаду замахиваетесь?
— Я сразу говорил, что как бы не сложилось в Токио, до Франции (там пройдет следующая Паралимпиада, в 2024 году. – Прим. ред.) я по-любому буду бегать. У меня есть намерение еще это большое событие занести в свою спортивную карьеру. Дай Бог, там не будет таких ограничений [из-за коронавируса], и, возможно, родные смогут поболеть за меня прямо на парижских трибунах. Это было бы очень запоминающимся.
«Только родные знают, чего стоит медаль»
Расскажите, а когда вообще попали в параспорт?
— Спортом я начал увлекаться где-то с 2006 года [лет в 13–14]. Начал смотреть футбол, с парнями ходили пинали мяч, я даже решил пойти в футбольную секцию. Но меня с футбола быстро выгнали, когда увидели, что травмирован.
Когда вы лишились руки?
— В 2002 году, когда мне было девять. Это была электротравма – ток вошел в руку, а вышел из колена. Маленький был, привык быстро, а потом вот в спорт пришел.
Кто все-таки помог?
— Как-то соцработник позвала на областные соревнования среди инвалидов. Потом нас, как молодой резерв, повезли на чемпионат России. Это было в 2009 году, 12 лет назад. Там я увидел, что люди занимаются с тренерами, что делают определенный объем работы, что им помогают бегать, прыгать. Меня это очень вдохновило и, когда ехали назад, я сказал ребятам, что вернусь домой и буду тренироваться. Сказал соцработнику, что мне нужен тренер, и она пообещала поговорить об этом. Поговорила с Олегом Аркадьевичем [Скаморовским]. Мы с ним созвонились.
В начале весны я сам, пока еще без тренера, стал бегать. Сам что придумал, то и делал. А в мае мне позвонил Олег Аркадьевич и позвал на стадион. Так все и началось.
Первые тренировки давались тяжело. Тренер сказал, мол, завтра приходи обязательно. Я такой: «Конечно, приду», еще не понимая, зачем он это говорит. А он предупредил, что ноги болеть будут. Я говорю: «Да не! Я ж футболом занимался». «Ну-ну», – улыбнулся он.
И действительно: первые несколько лет была такая пахота, надо было именно протерпеть, но я получал от этого удовольствие, мне нравилось. Приходил и все делал, выполнял все упражнения. А еще Олег Аркадьевич тогда тренировал Рому Куликова, который был в составе сурдлимпийцев. Он приезжал на стадион. Я видел, в какой он форме, как он профессионально все выполняет. И старался тянуться до него, хотел достичь таких же высот.
Можно говорить о том, что спорт вас вытянул, дал опору?
— Ну что значит вытянул? Я все же считаю, что это труд, это 12 лет упорного труда. Это не так просто: пришел, увидел, победил. Это действительно большой труд. И только родственники знают точно, чего стоила мне эта медаль и рекорд.
Фото: Karl-Josef Hildenbrand / dpa / globallookpress.com, из личного архива Антона Прохорова
Лучшие интервью за 2021 год