Накануне в Государственной Думе были приняты поправки в закон «Об образовании». Депутаты предлагают разрешить использование в образовательных учреждениях только верифицированных онлайн-платформ, которые будут проходить специальную проверку. Какую пользу могут принести эти нововведения в образовательную систему? Какие проекты в скором времени могут появиться в области образования и воспитания детей? И с какими жалобами учителя и родители чаще всего обращаются сегодня к депутатам? Обо всем этом в рамках спецпроекта «ФедералПрес» рассказала первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по просвещению Яна Лантратова.
Яна Валерьевна, вы являетесь соавтором поправок в закон «Об образовании», в чем их суть, объясните, пожалуйста, на понятном языке?
– Мы выступаем за создание в России под контролем Минпросвещения единого реестра образовательных онлайн-сервисов, которые будут транслировать только проверенный контент. А с 2023 года, если ученики и педагоги в ходе электронного обучения будут оставлять свои персональные данные, то отвечать за них будет государство. Обработка данных будет проходить через сервис «Моя школа». На данный момент есть 6 электронных ресурсов, которые активно использовались во время пандемии, но государственную экспертизу при этом они не проходили. Это «Учи.ру», «Российская электронная школа», «Московская электронная школа», «Яндекс.Учебник», «Ученик.ру» и «СберКласс». Они как минимум разные и могут не соответствовать ФГОСу. Я не утверждаю, что это так, их просто никто не проверял в отличие от печатных учебников. Кроме того, они не защищены от спама и рекламы. И родительское сообщество обеспокоено тем, что данные наших детей, оставляемые на этих ресурсах, тоже могут быть не защищены, ко мне приходило много обращений на этот счет.
Откуда поступает больше обращений?
– Практически из всех регионов. Обеспокоенность выражают родители, сами ученики и педагоги. Писем получаю очень много, тысячи, и когда я увидела лавину этих обращений, то для себя решила, что еженедельно буду проводить видеоконференции с педагогическим сообществом из разных регионов России, чтобы поскорее разобраться с ситуацией и вникнуть в другие проблемы. Совсем недавно, например, мы общались с педагогами из Кемерово, Тульской, Волгоградской и Челябинской областей. На днях будем разговаривать с учителями из Самары, Забайкальского края и Санкт-Петербурга. Люди рассказывают о наболевшем и вносят свои предложения, что бы они хотели изменить.
Какие проблемы вы считаете самыми болезненными и первостепенными?
– Один из самых важных вопросов, который волнует, пожалуй, абсолютно каждого педагогического работника – это низкий уровень заработной платы. Также есть объективные проблемы, связанные с давлением на учителей со стороны родителей и учеников. Учитель чувствует свою уязвимость и это не нормально, потому что в такой ситуации он не имеет влияния на своих учеников, а значит ничему их не сможет научить. Мы с коллегами из регионов пытаемся понять, как можно вернуть престиж и статус педагогической профессии и добиться достойной оплаты труда учителей. А пока мы имеем дефицит работников в этой сфере. В стране по разным оценкам не хватает от 200 до 500 тысяч учителей. Притока новых кадров в профессию нет, молодежь за такие деньги в школу работать практически не идет. Ставки распределяются между теми, кто есть, в результате нагрузка на одного учителя порой становится чрезвычайно большой.
Особенно остро кадровый голод ощущается в сельских школах. Да, есть прекрасный проект «Земский учитель», но его масштаб, увы, не покрывает запросы нашей огромной страны. Ведь, как показывает практика, учитель приезжает, отрабатывает три года и уезжает, а работать вновь некому. Мер государственной поддержки педагогических работников недостаточно. Средства, которые уже заложены в федеральном бюджете – это капля в море.
В России не существует нижней границы оплаты труда педагогов. Оклад ограничен лишь МРОТом и это несправедливо, учитывая, что премиальная часть зарплаты учителя зависит от решения руководства образовательной организации. Пожилые учителя говорят: «Вот в наши-то годы был статус у педработника! Педагог был небезразличен, вникал в проблемы ребенка, был знаком с его семьей, всегда мог помочь и отреагировать». Да, так было. Но где найти силы учителю, который для достижения той самой средней заработной платы берет по 2-3 ставки, классное руководство и старается еще дополнительную нагрузку на себя взять, чтобы более-менее нормально заработать. Педагог почти живет в школе. Когда ему вникать еще и в личные переживания учащихся? Поэтому наша партия («Справедливая Россия – За правду») выступает за установление единой тарифной сетки по всей стране и оклада педагога не меньше 50% от общего содержания.
По статистике средняя заработная плата педагога низкая, но не нищенская…
– Знаете, как подсчитывается средняя заработная плата учителя? Как всегда, в среднем по больнице, куда входит в том числе и зарплата руководства образовательной организации. А зарплатная вилка огромная. Поэтому ориентироваться на среднюю составляющую не стоит, она не дает реальной картины.
Летом Президент давал поручение до конца декабря разработать концепцию психологической помощи в системе российского образования, создать цифровую платформу психологической помощи. Я знаю, что это одно из важных направлений вашей деятельности.
– Да, речь идет о борьбе с деструктивными явлениями в молодежной среде. Расскажу историю. В одном из регионов, так как доход у семьи был небольшой, родители оставляли старшего сына-школьника с младшим-инвалидом. На мальчика дома была возложена большая нагрузка, он не высыпался и потом дремал на уроках. На него кричали педагоги, с ним не хотели дружить сверстники, он держался особняком и не мог себе позволить задержаться после уроков, чтобы наладить со всеми общение. Он писал в социальных сетях, что больше так не может, но никто на это не обратил внимание. В итоге мальчик покончил жизнь самоубийством. А, ведь, это можно было предотвратить, если бы вовремя заметили и помогли. И сразу возникает вопрос: а кто должен был заметить? И когда обсуждаешь этот вопрос, начинается перевод стрелок. Педагоги говорят, что это вина родителей, а родители считают, что такое должны замечать учителя. Нельзя снимать вину также и с одноклассников, которым неплохо бы быть внимательнее к переживаниям друг друга. Можно кого угодно обвинять, но ребенка уже не вернуть и действовать надо было раньше, а так мы все, получается, оставили его один на один со своей бедой. Родители и педагоги должны постараться выстроить партнерские отношения и вместе заниматься вопросами воспитания, просвещения и контроля детей. Пока это совершенно не так, детям часто не хватает поддержки взрослых, и самостоятельно им трудно противостоять буллингу и травле.
Вообще тема деструктива в школьной среде многогранна. Системе психологической помощи вроде бы уделяется большое внимание, но для решения проблемы нужна общая межведомственная система профилактики. Мы с коллегами, изучив опасности, с которыми дети сталкиваются в онлайн-среде, разработали просветительский проект «Дети в интернете».
На просвещение кого направлен проект?
– Мы работаем с детьми, родителями, некоммерческими организациями и всеми работниками системы образования: от заместителей директоров школы по безопасности и воспитанию до классных руководителей и психологов. Отдельной категорией охватываем сотрудников системы профилактики: органов опеки и полицию. Для каждой аудитории подготовлена своя программа. Спектр проблем огромен: от травли и буллинга до конфликтов внутри семьи или коллектива. Мы мониторим ситуацию, видим в каких муниципалитетах какие есть проблемы и потом подключаем к решению профильных специалистов. И неважно - столица это, город миллионник или поселок. Приоритетов нет, стараемся охватить по максимуму. Много летаю в регионы, где проводим практико-ориентированные семинары, рассказываем, как можно заметить, что с ребенком что-то не так.
Вот, например, разбирались с такой ситуацией. Мальчик из детского дома раздражал педагога своей активностью. Она пообещала выгнать его за плохое поведение. Дети рассказали об этом родителям и среди них нашлись желающие поскорее избавиться от детдомовца, который как им казалось мешал учебному процессу. Они посоветовали своим чадам провоцировать и доводить мальчика, а именно - колоть его на уроках острым карандашом или иголкой. И дети начали воплощать этот жестокий план в жизнь. Ребенок был уже на грани срыва, педагог не знала о происходящем, назревал страшный финал. Наши специалисты выехали туда и все выяснили. Вместе с психологами и медиаторами удалось повлиять на ситуацию. Дети во всем сознались, раскаялись и сказали, что не хотят больше конфликтов. Вообще иногда сами взрослые предлагают детям сценарии буллинга.
Помню, страшные последствия были в свое время от так называемых «Групп смерти». И сейчас есть нечто подобное?
– Да, такого много и это ужасно. Психологическое насилие над детьми имеет разные формы, есть целые организации, которые разрабатывают методики влияния на еще не окрепшую психику школьников. После одного семинара в Кемеровской области мне местные жители рассказали, что причиной увеличившегося количества ДТП в регионе является игра «Беги или умри». Ее правила такие: участникам надо перебежать через дорогу прямо перед машиной, затем выложить видео в соцсети и собирать лайки. Мы проверили, таких видеоматериалов в интернете очень много, игрой охвачен не один регион, а практически вся страна. Как показывает наш опыт и совместная работа с правоохранительными органами, такие опасные игры не возникают сами по себе, вероятно эту игру кто-то преднамеренно запустил. Понятно, что мы не сможем помочь всем, но, надеюсь, чьи-то жизни спасем, кому-то вернем детство.
Фото: из личного архива Яны Лантратовой
Лучшие интервью за 2021 год