В 2023 году в регионах России заработали фонды «Защитники Отечества», в которых помогают ветеранам специальной военной операции и семьям погибших героев. Название организации звучит символично. Особенно в Год защитника Отечества, объявленный президентом. На что могут рассчитывать участники СВО и их семьи? С какими вызовами сталкиваются работники фонда? И что вдохновляет команду продолжать свою работу? Об этом читайте в нашем эксклюзивном интервью с руководителем нижегородского филиала Екатериной Генераловой.
Екатерина, название фонда – «Защитники Отечества» – звучит очень мощно, символично. Что она значит лично для вас?
— Название нашего фонда очень мощное, согласна. Оно говорит само за себя. Защитники – это, конечно, наши бойцы, ветераны и, я считаю, мы – женщины. Несмотря на то, что мы находимся здесь в тылу, мы защищаем наших защитников, да небольшая тавтология, но те, кто сегодня причастен к теме специальной военной операции, они могут себя называть защитниками. Для нас, сотрудников фонда, это очень гордо.
Президент РФ Владимир Путин этот год назвал Годом защитников Отечества, не буду скрывать, на нас это наложило большую ответственность.
Какие ценности и принципы лежат в основе работы нижегородского филиала фонда «Защитники Отечества» в контексте современной реальности?
— В основе лежит забота, справедливость и уважение. Мы стараемся заботиться о наших подопечных. Мало кто любит это слово, но мы в коллективе называем их именно так, потому что стараемся по-семейному относиться к ним. Например, когда заходишь в филиал, нет такого ощущения, что тут как в МФЦ – все более уютно. Бойцы всегда знают, что могут прийти сюда: попить чай или кофе, просто посидеть, использовать наше помещение для общения.
Важный момент: наши ветераны возвращаются из зоны СВО с высоким чувством справедливости, многие гражданские не всегда к этому готовы. Наша задача в общении со своими партнерами рассказывать и донести это. Парни вернутся скоро, их будет много. И поэтому, если ты сказал, то должен это сделать. Это можно сравнить с детским домом, когда туда приходишь – ребенок тебя считывает, вот также и ветераны СВО – считывают людей и их намерения.
Убеждена, что в современном мире уважение тоже имеет важную роль и значение, без него никуда. Уважать нужно даже своего противника, смотря ему в глаза, в лицо.
А сколько человек работает в вашей команде?
— Наша команда – это я, семь моих заместителей, у каждого из которых свое направление работы, и 53 социальных координатора.
Как фонд выстраивает диалог с участниками спецоперации и их семьями? Какую помощь они могут получить?
— С момента открытия Фонда в работе изменилось лишь одно – добавился военно-социальный центр. Раньше, если к нам обращались действующие военнослужащие, у нас руки были немного связаны, и мы не могли им оказывать помощь. Теперь это изменилось.
Реальный пример: пришел боец в отпуск, ему недавно сняли гипс, и он обращается с просьбой, что хочет реабилитацию побольше, чтобы быстрее восстановиться и дальше пойти защищать Родину. Я передаю запрос в военно-социальный центр, они берут в работу: связываются с поликлиниками, назначают бойцу все, что нужно.
Кроме того, теперь мы можем обеспечивать техническими средствами реабилитации действующих военнослужащих. В остальном же – социальные координаторы маршрутизируют все в «одно окно». Юристы, психологи, представители Социального фонда защиты, Центра занятости продолжают работать.
У нас появился социальный координатор, который держит связь с учебными заведениями, занимается постоянным трудоустройством ветеранов или отправляет их на курсы. Хотим также, чтобы сотрудник МФЦ работал на базе фонда.
Назовите главные вопросы, с которыми к вам сейчас чаще всего обращаются участники СВО и их семьи.
— На первом месте – меры социальной поддержки. На второе место сейчас я бы поставила поиск без вести пропавших и забор ДНК. Далее идут вопросы об участии в культурно-массовых мероприятиях. Ушли из этого топа вопросы о получении удостоверения ветерана боевых действий, хотя раньше это был очень актуальный вопрос.
Никуда без юридической помощи – это и всякие истории с ЖКХ, составление договоров, направление справок. Остается актуальной и психологическая помощь.
С какими неожиданными вызовами или сложностями вы столкнулись при работе?
— Вроде бы, мы уже давно работаем, маршруты действий или решения вопросов выстроены, но почему-то каждый вопрос словно новый. К примеру, обратился коллега – надо найти родственников погибшего бойца, а данных о них нет. И у нас в базе не числится обращение, и часть связаться не может. И в голове я понимаю, что нужно сделать, но сложность есть. В итоге меньше чем за час родственницу нашли. В такие моменты для себя я понимаю, что работаю не зря, и день сегодня прожила не зря. Да, новость плохая, но парня смогут дома похоронить.
Как вы оцениваете уровень вовлеченности местного сообщества в поддержку фонда?
— Сейчас общество еще заточено на то, чтобы помогать фронту. Это правильно. Но мы стараемся все-таки везде – на мероприятиях, особенно волонтерских, или еще где-то,– напоминать о том, что мальчики-то уже вернулись некоторые. И им тоже помощь нужна.
Часто простые жители, нижегородцы, звонят на горячую линию и оставляют заявки, например, «У меня после бабушки осталось там пять пачек памперсов, заберете?». Мы их забираем, потому что есть лежачие подопечные. Или говорят: «У меня есть коляска инвалидная в хорошем состоянии, с документами». Тоже забираем. Ее можно дать на время, например, пока ждем высокотехнологическое средство реабилитации.
Был случай, когда предпринимательница позвонила, у нее свой магазин. Говорит, что есть четыре новые куртки и сапоги. Попросила бойцам отправить. Я у нее спросила – можно ли их не отправлять, а раздать тем, кто уже вернулся.
Волонтерам огромное спасибо, особенно волонтерам-медикам. Они нас часто выручают в медицинских учреждениях: помогут встретить, придут в больницу, передадут, если что-то надо, когда нужно – фрукты купят.
Если человек хочет помочь, он всегда найдет как. Мы есть во всех социальных сетях, также есть горячая линия и сайт. Мы не отказываемся ни от какой помощи. Даже тем, кто говорит, у них есть свободное время и машина, фиксируем и сообщаем, если будет нужно – обратимся к ним.
Были ли случаи, когда вы получали критику или замечания от тех, кому фонд оказывал помощь? Как вы реагируете на такие ситуации?
— Каждый день. Тема социального обслуживания и помощи, она всегда сопряжена с критикой. Но на каждую критику найдется ситуация, в которой получишь хорошую обратную связь, на негатив всегда есть позитив, и это нас спасает. И у каждого, я думаю, социального координатора также происходит. Я горда за каждого из них, потому что они решают вопросы несмотря на возникающие проблемы или критику.
Есть ли в регионе уникальные инициативы или проекты, которые вы могли бы назвать «визитной карточкой» вашего филиала?
— Из последнего – вместе с «Росатомом», региональным управлением по труду и занятости населения и РАНХиГС сделали хороший проект, нацеленный на обучение и трудоустройство ветеранов спецоперации с ОВЗ. Этот проект мы представляли в прошлом году в Самаре как опыт Нижегородской области.
Недавно сообщили, что к нам едет центральный аппарат из ДНР за лучшей практикой по трудоустройству бойцов, имевших судимость. Она же у них погашена, но не все работодатели их готовы трудоустроить.
Руководство филиалом – это большая ответственность. Как вы справляетесь с эмоциональным давлением?
— Я своим социальным координатором говорю о том, что вы уже начинаете помогать тогда, когда даже этого не замечаете, когда вот обратившийся только присаживается к вам за стол. Почему? Потому что вы первые, кто забирает на себя злость, возможно, где-то страх, желание борьбы за справедливость. Но вы можете быть спокойны, что он домой это не понесет. И дома не будет никакого скандала. Да, нам тяжело. Да, важно в нашей работе научиться не пропускать через себя.
Справляемся, наверное, кто как может. Все прекрасно знают, что в любой момент они могут зайти к психологу и выговориться.
В моей семье тема СВО имеет место быть. Мой муж занимается гуманитаркой, родной младший брат погиб. Мои дети прекрасно понимают, что такое спецоперация. Я заставляю себя не нести все домой. И старшему сыну говорю: «Если вдруг мы с папой начинаем опять про работу, тормози нас».
Мне однажды было очень сложно, когда зашел мальчик, так похожий на моего брата. И здесь я потерялась.
Но с другой стороны, если бы я не была причастна к СВО, возможно, я бы работала по-другому. Хотя я не устаю повторять, что здесь в фонде люди для людей, и все-таки, в первую очередь, это не работа, это миссия.
Какой случай или история из работы особенно вдохновил или, наоборот, заставил задуматься?
— Расскажу историю одного бойца, который был в очень плохом состоянии, с гипсом, раненый, рука у него по сей день еще не функционирует до конца. Социальный координатор выезжала к нему на дом. Оказали помощь, он получил различные виды реабилитации.Стал многодетным отцом, счастливая семья. Занимался патриотическим воспитанием, был момент, когда он помогал после реабилитации как волонтер у нас в фонде. Недавно стало известно, что подписал контракт и вновь отправился защищать Родину. Вот это эталон мужчины, защитника! А ведь он был совсем лежачий, но удалось все преодолеть.
Если бы у вас была возможность внедрить одну инновационную идею или проект в работу фонда, то какую?
— У нас есть такая возможность, и когда появляются идеи, мы их обязательно внедряем. И что немаловажно: если мы понимаем, что не получается сделать это на местном уровне, то наши руководители федеральные всегда нас слышат. Нагенерированные идеи спустя время идут в работу.
Это ценно, когда твой непосредственный руководитель, который кажется для всех таким далеким, по факту очень близкий. Анна Евгеньевна (Цивилева, председатель фонда «Защитники Отечества. – Прим. ред.) – для меня образец российской женщины, обладающей мягкой силой.
Представьте, что через год мы снова встретимся для интервью. Чего бы вам хотелось сделать за это время?
— Когда мы с вами встретимся через год, то, хотелось бы верить, что к тому времени спецоперация закончится. Наши мальчики будут дома, и каждый – охвачен нашей заботой. Мы никого не потеряли и всем помогли в рамках их запросов. Все наши семьи участников СВО также охвачены заботой. Критики нет, очень к этому стремимся.
Хотелось бы, чтобы вы пришли и я сказала: «Знаете, все хорошо». И мы просто продолжим кому-то чем-то помогать, например, с документами. Наши подопечные посещают мероприятия, путешествуют, радуются жизни, все трудоустроенные. Может быть, звучит амбициозно. Но именно к этому стремлюсь и вот чего действительно очень хочется.
Фото: ФедералПресс / Ксения Кобалия
Эксклюзивы «ФедералПресс»