В новых экономических и политических условиях роль общественного мнения в России серьезно увеличилась. От позиции жителей конкретного города или района может зависеть многое, поэтому опасность «перекраивания» результатов исследований для сокрытия реального положения дел особенно опасно. Руководитель Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерий Федоров, побывавший на днях проездом в Екатеринбурге, рассказал корреспонденту «УралПолит.Ru» о том, как региональные власти влияют на результаты исследований, почему явка на выборах в некоторых регионах достигает 100 % и как в России встретили кризис.
В новых экономических и политических условиях роль общественного мнения в России серьезно увеличилась. От позиции жителей конкретного города или района может зависеть многое, поэтому опасность «перекраивания» результатов исследований для сокрытия реального положения дел особенно опасно. Руководитель Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерий Федоров, побывавший на днях проездом в Екатеринбурге, рассказал корреспонденту «УралПолит.Ru» о том, как региональные власти влияют на результаты исследований, почему явка на выборах в некоторых регионах достигает 100 % и как в России встретили кризис.
Когда вы проводите исследования в регионах на какие-то особо «острые» темы, местные власти оказывают влияние на результаты опросов?
Мы сталкиваемся с этим, но чаще всего в национальных республиках. Там есть такое стремление контролировать все и вся, это доходит вплоть до морального воздействия на интервьюеров. Например, в Дагестане у нас местные авторитетные люди пытались указывать интервьюерам: «к этим ходи, а к этим не ходи». Гораздо чаще местные власти «напрягаются» по поводу результатов: пытаются заявить, что неправильно проводилось исследование, что эти исследования не соответствуют действительности, потому что большая ошибка в выборке и надо все несколько раз перепроверить. Могут заявить, что центр, который проводит исследования, неавторитетный, непрофессиональный, а нужно провести исследования другими структурами. Ну и просто можно попытаться добиться наложения табу на результаты.
Подобным образом чиновники реагируют только на результаты политических исследований?
Региональная власть контролирует не только политические, но и экономические и социальные вопросы. Если в области экономика завалилась на бок, все равно отвечает губернатор. Любой негатив в социально-экономической тематике воспринимается как негатив в свой адрес, поэтому бывают достаточно болезненные реакции. Но это не специфическая особенность наших региональных властей. Например, когда мы осенью проводили очередной опрос об отношении людей к Общественной палате (ОП), результаты получились очень плохие для нее: выяснилось, что пять лет назад известность и популярность ОП была гораздо больше, чем сейчас, и на фоне кризиса палата просто потерялась. Иногда бывают эксцессы: в Тюмени, например, был случай, когда преподаватель института МВД провел опрос по поводу коррупции в институте, и его потащили в суд. Можно говорить, что он поступил неэтично, но те цифры, которые создаются социологами, всегда что-то отражают.
В других регионах УрФО приходилось сталкиваться с подобным давлением?
К нам все-таки отношение особое – мы единственный опросный центр, который полностью принадлежит государству. Поэтому к нам относятся кто-то с уважением, а кто-то с опаской. Для нас это некоторая страховка от самоуправства местных властей, что очень помогает нам выстраивать отношения с властями. Сейчас в губернаторском корпусе все больше современных и прагматичных людей, которые относятся к социологии не как к «служанке империализма», а как к еще одному инструменту, который они могут использовать в своих целях, на благо региона.
Вы обладаете полной информацией о нынешней экономической ситуации. Как вам кажется, кризис в стране недооценили или переоценили?
Люди не роботы, поэтому воспринимать ситуацию объективно не могут. Поэтому мнение экономистов от мнения людей в целом всегда отличается. В августе-сентябре весь мир был в панике, а у нас в большинстве регионов на меня смотрели очень странно: «Какой кризис, о чем вы говорите?». Затем, когда выяснилось, что все это не сказки, увольняются люди, останавливаются предприятия, произошло обратное движение – настроения резко упали, с января по апрель волна «безнадеги» накрыла страну. После этого произошла рационализация, сейчас поняли, что прожить можно и в кризис, и сейчас настроения более или менее спокойные.
Вернемся к политике. Выборы – то же социологическое исследование. Как вы оцениваете ситуацию в некоторых регионах, где на выборах явка избирателей составляет почти 100 %?
Мы этой темой занимались очень активно. По нашему опыту, расхождение между реальной явкой и официальными итогами не больше 3-4 %. Явка действительно высокая. Как добиваются? Есть два пути. Административный – еще в советское время было известно, что если ходить с урнами по домам, то будет высокая явка. Второе – во многих республиках, где такое явление фиксировалось, по-другому устроено общество. У нас каждый сам себе голова, а там местные авторитеты этим занимаются. Старейшина сказал придти – явка 100 %. А различия в результатах выборов обычно в долях процентов. Просто оппозиции надо как-то объясняться со спонсорами.
В Свердловской области недавно произошла смена губернатора. Проводили ли вы уже какие-либо исследования, связанные с этим?
Пока рано что-то говорить. Человек пришел известный здесь, не варяг, поэтому, я думаю, будем изучать не рейтинг, а ожидания людей, которые с ним связывают. К Новому году, наверное, проведем работу. Со старой администрацией идиотизм ситуации в том, что она никогда никаких исследований не делала, а к социологии относилась как к чему-то с другой планеты.