Современный террорист – лицо, прямо противоположное государству. Его отличает сам способ политической борьбы – использование террора в отношении всего общества. Он противник в первую очередь существующих порядков, имеющих место в условиях либеральной демократии в том или ином смысле, а поэтому террорист политический противник всего существующего уклада жизни, господствующего в большинстве стран мира. И как показала практика, современный террорист – террорист религиозный. И именно религия, а точнее исламский фундаментализм выступает в роли идеологического механизма, который противопоставляется всему остальному современному миру. Об основах современного терроризма и его истинных целях своим мнением поделился профессор кафедры управления рисками, страхования и ценных бумаг РЭУ им.Г.В.Плеханова Владимир Галанов
«Борьба с терроризмом включает противостояние государства с той религиозной основой, которая вдохновляет некоторых верующих на теракты. Но поскольку террорист есть последователь лишь определенной религии и определенной религиозной ветви то борьба с терроризмом превращается и в борьбу между христианством и радикальным мусульманством, между ветвями суннитов и шиитов. Мы можем вспомнить, что именно под христианским предлогом: «Послать войска в Ирак и Афганистан мне приказал Бог» США начали войну на ближнем востоке.
Однако не стоит сводить все к религиозному противостоянию. Несмотря на то, что исполнитель теракта не стремится к власти, те, кто им руководят, имеют вполне земные интересы. Руководители терроризма борются за власть в разных странах и за вытекающее из нее богатство.
В этой борьбе за власть террористические организации вынуждены опираться на союзников в тех или иных странах, т.к. у них исходно нет места, т.е. собственной территории. И это автоматически приводит к тому, что современный терроризм перерастает в специфическую форму политической борьбы между странами. И это очень отчетливо проявляется в том, что Россия, США с их союзниками, Иран и др. борются с разными «террористическими» организациями, т.е. имеют различающиеся объекты терроризма.
И если проблема идентификации конкретного теракта обычно не возникает, то проблема идентификации террористической организации превращается в чисто политическую проблему. Получается, что террорист и связанный с ним теракт – это одно, а те, кто им руководят, – это нечто совсем-совсем другое и они могут, не относится к террористам, они могут называть себя, например, повстанцами или сепаратистами.
Поэтому государства используют сам терроризм в интересах своей политики, в борьбе с неугодными ему государствами и их властями. Примеры внешней политики США в отношении арабских и других стран в последние годы это наглядно доказывают.
Политические проблемы идентификации терроризма имеют полностью социальные корни, заключающиеся в проблемах социальной справедливости по отношению к любому человеку на Земле. Она возникает, если распределение создаваемых человечеством материальных благ соответствует трудовому участию человека в совокупных результатах общественного труда. В этом заключается природная основа любого общества, но современное общество ее совершенно не стремится соблюдать.
Можно сказать, что существующее в развитых странах мира общество «смирилось» с существованием несправедливости на Земле и не имеет желания что-то менять. Ведь в богатых странах нет голодных, а в тех странах мира, где их много, они «к счастью», еще часто не знают, что такое «справедливость».
Понимание социальной несправедливости сопряжено с верой в возможность лучшей (справедливой ) жизни, в веру существования общества, которое лучше, чем существующее. Её основа заключается в значительной разнице между уровнем жизни между развивающимися и развитыми странами.
Вера людей в лучшую жизнь неистребима. Для религиозного фанатика – это вера в рай после смерти, а для тех, кто только принимает мусульманство, – это еще и вера, что жизнь по законам шариата лучше, чем по законам рынка. Последнее есть более позитивная, т.к. речь идет, все-таки, о рае при жизни, а не после нее. Можно сказать, что у людей имеется мечта о построения счастья на земле, которая для смертников принимает своего рода «фиктивную» форму – в рай после смерти.
Борьба государства с терроризмом подобна борьбе с любыми другими политическими противниками. Однако, раз основа терроризма – несправедливость в мире, то логически получается, что борьба с террористами – это еще и противостояние с теми, кто желает справедливости! Этот логический абсурд есть всего лишь мысленное отражение реального противоречия, которое возможно только при отношениях, целью которых является личное обогащение, обеспечиваемое за счет несправедливого распределения результатов человеческого труда между людьми.
Борьба государств с терроризмом – свидетельство бессилия современного государства в борьбе с социальной несправедливостью в мировом масштабе, а не просто в рамках какой-то отдельной, например, скандинавской, страны. На самом деле, очевидно, что никакая власть и связанные с ней элиты не желают менять имеющееся распределение материальных благ на иное распределение, которое могло бы привести к уменьшению их денежных доходов и накопленных материальных и финансовых богатств.
Это является причиной «расползания» мусульманского терроризма по странам мира, которое превращается в способ продвижения мусульманской религии к мировому господству, основой чего является огромный рост мусульманского населения мира. От одиночных терактов происходит своего рода переход уже к понятию террористического государства. Например, США причисляют к террористическим странам не только ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), но и другие страны, например, заявляя, что 80-ти миллионный Иран, является главным спонсором терроризма в мире (Иран финансирует отряды «Хесболах», которые располагаются на территории Сирии, и вместе с Россией помогает правительству Сирии в борьбе с ИГИЛ.
Существенно в данном случае уже то, что теперь обе главные ветви мусульманства (ИГИЛ – это сунниты, Иран – это шииты) в политическом плане превращаются в источники мирового терроризма и вообще мусульманство предстает как религия, которая борется за мировое господство.
При этом сам концепт террористического государства невозможен, но возможно в политических целях объявлять всю страну в качестве целого государства-террористов. Государство может помогать террористам или тем, кого называют таковыми, но оно не может быть террористическим. Государство объявляется пособником террористов в зависимости от того, в каких отношениях он находится с «обвинителем».
Терроризм существует только внутри государства, но не в качестве государства. Противостоящее государство есть враг, но не террорист. Терроризм е форма непрямой борьбы с государством, каковыми еще являются, например, война между странами или революция внутри страны.
Поэтому объявление какого-то государства террористическим, с политической точки зрения означает объявление ему войны. Близко к такой ситуации, когда государство объявляется спонсором терроризма. Но в последнем случае дело сильно осложняется, т.к. к числу таких «спонсоров» относятся уже группы стран, среди которых каждый политический противник называет своих «врагов» террористами. Так США называют Иран и ряд других стран. Мы же знаем, что террористов в разное время спонсировали или им помогали и Турция, и Саудовская Аравия, Катар и т.п., да и сами США известны как «родители» Аль-Кайды и других террористических организаций, которые использовались ими для продвижения своих внешнеполитических целей по свержению недружественных властей стран-противников США.
Кажется, что ИГИЛ есть террористическое «государство», т.к. оно широко использует смертников в боевых действиях в Сирии. На самом деле это не ее изобретение. Достаточно вспомнить японских смертников во 2-ой мировой войне. Просто смертники победившей страны остаются в истории как ее военные герои, а не просто как смертники и, тем более, не как террористы.
Смертник в войне, не важно готовится ли он государством или сам принимает решение о самопожертвовании, есть человек, вера которого в нечто полезное для государства, общества или религии пересиливает природный инстинкт к самосохранению, к жизни, благодаря которому большинство людей живут в современном мире (как и в прежние времена), несмотря все проблемы и трудности, с которыми им приходится постоянно сталкиваться до самой своей естественной смерти.
Теракты – символическое средство реализации политики в отношении одной или ряда стран в целях изменения (смены) власти и существующих порядков в этих странах, выполняемое индивидуумом, а не массой людей, как например, в виде «цветных революций». Но именно поэтому не корректным является понятие «террористическое государство». Государство может быть разного рода базой, основой для терроризма, например, в других странах, но само оно не может быть террористическим. Скорее это можно назвать «варварским» государством, т.к. провозглашаемые им цели достигаются военным путем и противоречат целям многих других стран.
Цели мусульманского терроризма, на наш взгляд, заключаются в следующем. Существует часть мусульманских лидеров, которые на самом деле не могут смириться не с несправедливостью существующих буржуазных отношений, господствующих в развитых и многих развивающихся странах мира, или выражаясь обобщенно, – не с несправедливостью «голода и бедности», а с несправедливостью того, что они возглавляют религию, которая господствует преимущественно в бедных странах, несмотря на их подавляющее количество своих сторонников в мире, и потому не могут рассчитывать на власть и богатство, которые им достались бы в случае мирового господства через господство в богатых странах. В этом случае сами религиозные служители мусульманства могли бы тоже быть богатыми и успешными, как и многие их религиозные «коллеги».
Отсутствие террористических целей в богатых мусульманских странах или, например, в некоторых мусульманских регионах России, как Чеченская республика, есть результат того, что в них мусульманская власть, получив необходимое богатство, более уже не заинтересована в каких-то сотрясениях в обществе и потому вопросы справедливости уже не являются духовным инструментом управления массами верующих. Получив необходимую власть и богатства, мусульманская религия сразу перестает быть источником терроризма.
Таким образом, истинные корни современного мусульманского терроризма заключаются не в существовании несправедливости, а в желании определенных мусульманских кругов изменить в свою пользу имеющие отношения присвоения прибыли (богатств) в современном мире под прикрытием борьбы за социальную несправедливость мира. Ведь террорист все равно никогда не узнает конечный результат своих действий».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции