Как у нас водится после слов большого начальника, стоит ему обозначить в своей речи какую-то тему, как начинается повальное ей увлечение. После слов Шувалова на Петербургском международном экономическом форуме о «заболевании» Путина «цифровой экономикой», эта самая digital economy заполонила экраны и полосы СМИ, а также зазвенела с трибун разного уровня. Насколько мы вообще к ней готовы в фейсбуке, рассказал вице-президент ЦСР, председатель правления «ЦСР «Северо-Запад» Владимир Княгинин:
«Непосредственность восприятия уже прошла, можно поделиться тем, что претендует на «сухой остаток».
Во-первых, это были смотрины новой национальной повестки. Она была в интриге представления Президенту трех программ: правительства, Столыпинского клуба и ЦСР. Хотя на мой взгляд, до полноценной интриги это соревнование программ не дотянуло, по сути, его и не было: ЦСР присутствовал практически во всех дискуссиях, правительство тоже, а у Столыпинского клуба не оказалось достаточного количества спикеров и тем. Но смотрины тематики все же пошли. На центральное место пробились новые технологии и цифровизация. Все, кто не попал в эти темы, выглядели мастодонтами. Говорить не о чем. Точнее, «старые песни о главном». Когда-то Цой на вопрос о том, почему он снялся в странном фильме «Игла», ответил: «А остальное – «дедушкино кино». Поэтому в разряд «дедушкиного кино» перетекла вся тематика регионального и городского развития (нет сильных идей), а в госуправлении спикеры чуть что сваливались в «цифру». То же самое в образовании и прочих сферах.
Во-вторых, явно возник запрос на «новых героев». Тянули темы технологий и цифры на этом форуме, прежде всего, чиновники, банкиры, телекомовцы и айтишники. С одной стороны, понятная публика и действительно как-то связаны с «цифрой». Но, с другой стороны, сами мало что могут сделать. Они в деле цифровизации – сервисники, помогающие оцифровывать чужую деятельность, создающие для нее инфраструктуру. Был явный дефицит тех, кто про «атомы», перегоняемые в «биты». Пожалуй, только действие, связанное с автопромом, – создание национального консорциума электрического, автономного и подключенного автомобиля – а также посвященный этому событию круглый стол в третий день форума показали тех, кто окажется в первой линии окопов сражения за цифровую революцию.
В-третьих, разорвало визионеров. Прежде они сообщали, что идет новая промышленная и/или энергетическая революция, что откуда-то к нам подкрадывается искусственный интеллект, что когда все спят, в интернете можно встретить экзотического зверька – блокчейн. А теперь об этом говорят все. Все! И у визионеров – ситуация... О чем рассказывать? Новая возгонка новых пророчеств? Но ведь и старые-то толком не доделали. Плюс в англосфере не так уж много свеженьких идей, чтобы их импортировать поверх плохо пережеванной первой партии «революционного контента». Короче, визионеры потерялись. Даже главный банкир страны ничего такого сенсационного не сообщил. Думается, что если бы на форуме оказался Джереми Ривкин, на него бы никто не пришел (что уже и случилось на прошлых «Открытых инновациях»). А что бы нового он сказал? Запрос на «Масков» – тех, кто реально делает ракеты, а не рассказывает о том, что в космосе есть много интересного.
В-четвертых, возник вопрос о том, во что выльется цифровизация. Понятно, что могут быть большие изменения в финтехе. На, пожалуй, лучшей сессии форума, которую проводил ВЭБ по блокчейну, сидели рядом банкиры и бывшие стратаперы. Было такое впечатление, что они различаются не просто культурно, но антропологически. Виталик Бутерин рассказал, как он создал свою компанию в блокчейне, как «намайнил» (написал код) еще мальчишкой несколько монет в криптовалюте. За первый гонорар в биткоинах купил рубашку. Теперь бы эта рубашка стоила 20 тыс. долларов. А компания Виталика только что достигла стоимости 20 млрд долларов. Больше, чем совокупная капитализация всех банков, включая государственные (исключая Центробанк), представители которых сидели на панели (хотя, наверное, от государства часть из них денег получила не меньше, но подрастеряла). А что еще? Банкиры понимают, что их цифровые платформы, в которые они сейчас зарывают много много денежек, стремительно устаревают, что монетизировать эти платформы можно только если перевести на них операции других игроков. Поэтому ключевые банки – Сбер, ВЭБ и др. – двинулись с предложениями своих платформ к реальному сектору, а главное, государству. Они хотят, чтобы именно их платформенные движки стали главными местом хранения государственных стратегических данных и их программные приложения стали формой для цифровых сервисов публичных властей. Игра на новую версию государства? Интере-е-е-е-сно. Кажется, что на форуме из телекоммуникационных компаний с банкирами на словах попытался поспорить Ростелеком, как представитель племени сборщиков, передователей и хранителей данных. Но очень робко. Пока банкиры выглядят более грозными. На кон уж больно много поставлено.
В-пятых, хорошо, что на ПМЭФ стали нащупывать язык разговора о будущем. Плохо, что оно пока вываливается как-то не из острых экономических и социальных проблем, а из технофантазий. Поэтому складывается обманчивое впечатление, что технологическая революция нужна только потому, что кто-то готов «поштурмить» будущее. Поэтому пока очень мало про реальных игроков в технологиях, про то, как монетизировать «цифру», какие должны поменяться бизнес-модели при цифровом переходе. Думается, если актуальность технологий и цифры до следующего ПМЭФ сохранится, то именно эти темы будут обсуждать. А также цифровое поколение автомобиля, университета, госпиталя, шахты или нефтяного поля, энергетический и финансовый интернеты.
Из личных впечатлений:
1) сессия ВЭБ по блокчейна, Бутерин и Александр Иванов: мы на своих платформах через краудфандинг собираем деньги на проекты и традиционные венчурные инвесторы в старом качестве нам больше не нужны – устаревшие инноваторы;
2) Йонглок Юн – президент корейского Национального агентства по продвижению информационных технологий на сессии про консорциумы в цифре: цифровая экономика формирует гигантский запрос креативные решения, поэтому цифровой переход – вопрос повышения творчества, нам нужны творческие люди и команды в огромных масштабах, нужно перестроить большие корпорации (мы подтолкнули Samsung к смене отношения к инновациям и стартапам, Samsung – самая инновационная компания, неважно про что и где вы создали инновацию, первое место, в которое вы с ней должны прийти, – Samsung);
3) на сессии про образование постоянно ссылались на В.И. Ленина (это как понимать?);
4) подросла молодая команда ЦСР «Северо-Запад» и на форуме подписала два первых соглашения:
а) с Атомстройэкспортом (портфель заказов на стройку АЭС в мире на 100 млрд долларов, лидер в «цифре» в создании сложных технологических объектов) и Московской школой управления «Сколково» о создании института цифровой экономики, миссией которого должна стать поддержка цифрового перехода в компаниях;
б) национального консорциума электрического автономного подключенного автомобиля (меморандум помимо КамАЗа, Соллерса, ЦСР «Северо-Запад», Россетей, Ростелекома, питерского политеха, НАМИ подписали три министра – Минпромторг, Минэкономразвития, Минтранс – и мэр Москвы; все подготовлено совместно с КамАЗом и Минэкономразвития всего за три месяца; это – ход на совместное действие, кооперацию, эксперимент, новые ценности и готовность принять неизбежные изменения в обществе и на рынках».