Сегодня в Екатеринбурге завершился форум стратегического развития «Города России 2030: перекрестки возможностей». Одной из главных тем мероприятия стала агломерация. В чем же причина интереса к ней объяснила в своем подводящем итоги форума Наталья Зубаревич – доктор географических наук, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ, Директор региональной программы Независимого института социальной политики. Записал корреспондент «ФедералПресс»:
«Сегодня много заговорили про агломерацию. Думаете, почему запели эту песню? В основном, потому, что упали цены на нефть. Страна, которая долго-долго была на нефтяной ренте, получила ее в усохшем виде. У страны всего лишь два преимущества: сырьевой и агломерационный. Мы страна больших городов. 21% российского населения живет в городах-миллионниках. Так, у нашей любимой власти появилась голубая идея: раз из ренты мы уже все выжали, то давайте ставить на города. Но между рентой и городами разница очень большая. Рента – это такая вещь: создал госкомпанию, добыл, пошел экспорт, пошла рента в виде пошлины и НДПИ. А вот с городами так не получается, это другая история. И управлять их развитием, создав еще одну корпорацию, типа Роснефти (на которую приходится 60% добычи), не получится. Города так не развиваются. Города – это места концентрации человеческого капитала. Агломерационный эффект – это, во-первых, эффект масштабный, то есть вы экономите на издержках, благодаря высокой концентрации. А, во-вторых, что наша власть вообще не понимает, города – это место сосредоточения разнообразия. Города по-другому не развиваются. И, стало быть, госкорпорацию по развитию городов создать можно. Но много толку от нее не будет.
Таким образом, если эта ставка реальная (а нефтяная рента, как мы видим, сжалась, и нужно все равно искать другие драйверы), то эта ставка рано или поздно приведет к изменению российской управленческой матрицы. Потому что, во-первых, города – это места, где концентрируется не только человеческий капитал, но и экономика. Значит, у городов должны быть какие-то ресурсы. Что мы сделали в рамках убивания местного самоуправления? Это абсолютно целенаправленная политика. Доля на доходы физлиц, а для городов это главный налог, с 2012 года урезана с 30 до 15%. Крупные городские округа – столицы и вторые, и третьи города региона – они по жизни не бедные, но их уровень дотационности – 50-80%. Это примерно, как у республики Карачаево-Черкесия. То есть они дистрофики, потому что основная часть их доходов уходит в бюджет региона. Теперь посмотрим, какова политика трансфертов. Ну, ладно, говорят в городах, вы мне дадите 50-80% от моих доходов. Но я-то как-то должен принимать участие в этих расходах! Региональный уровень отвечает: разбежались. 34-35% трансфертов – это субвенция. То есть город – это исполнитель чужой воли. Перечислены деньги не на ваши полномочия, вы просто эти деньги распределяете. И еще 15-16% – это субсидия. Это уже даже не феодализм, мы стройными рядами идем к развитому рабовладельческому строю. Вот в этих кондициях развитие крупных городов принципиально невозможно. Оно блокируется. Потому что интересы города не имеют значения.
Чем закончится этот вектор развития городов? Он неизбежно будет менять российскую систему управления. Потому что городское рабовладение – это, конечно, наше ноу-хау. Но рано или поздно городское население поймет, что его голос должен быть услышан, его мнение имеет значение. «Вы с нас столько денег берете, а куда вы их тратите!» – такие вопросы будут звучать все чаще и чаще. К сожалению, этот процесс будет медленным, но неизбежным. В той же Москве мы уже наблюдаем ростки местного самоуправления. И города в итоге станут не столько драйверами развития, сколько драйверами модернизации. Мэры этого никогда вслух не скажут, но найдутся те, кто это скажут за них.
Еще одни результатом такого процесса станет политическая модернизация. Правила управления гласят: территория – это группы интересов. У этих групп должно быть свое представительство. И интересы городов, прежде всего, столичных, далеко не всегда совпадают с интересами региона. Нужно искать компромиссы и точки соприкосновения, нужно договариваться. Можно поступать, как сейчас, сделать декоративного мэра, назначить своего сити-менеджера, и ни в чем себе не отказывать. Но пока интересы города не представлены, пока не найден компромисс, пока сломана система сдержек и противовесов, мы получаем феодальные регионы с нулевыми институциональными возможностями развития городов. А для сервисного бизнеса институциональная среда значит гораздо больше, чем для сырьевого. Заданные тренды все равно поменяют этот дизайн. Только жить в эту пору прекрасную… Лично я не уверена, что у меня получится. Но – делай, что должно, и будь, что будет».