При ДТП в центре Москвы погиб человек. Участником аварии стал актер Михаил Ефремов. Его задержали и доставили на медосвидетельствование. Экспертиза подтвердила, что Ефремов во время ДТП находился в состоянии алкогольного опьянения. Актер признал вину сразу же после случившегося. Его адвокат пока не знает, признает ли актер вину сейчас. Пока Михаил Ефремов отправлен под домашний арест. Ему грозит до 12 лет лишения свободы. Своим мнением на эту тему поделился юрист, правозащитник Александр Хаминский:
«С точки зрения квалификации деяния Михаила Ефремова все достаточно несложно. Совершенно очевидно, что человек был пьян, и совсем не важно, актер это Ефремов или кто иной. Причем степень его опьянения была такова, что отсутствовал любой намек на реакцию. Может быть заснул, а может и отключился.
Сегодня общество очень восприимчиво к подобным событиям, и крайне важно, как в этих условиях ведут себя следствие и надзор. Здесь я вынужден напомнить историю десятилетней давности, когда автомобиль вице-президента «Лукойла» Анатолия Баркова в аналогичном столкновении буквально снес малолитражку, в результате чего погибли две женщины-врача. В тот раз по результатам многочисленных экспертиз следствие установило, что виноватыми в ДТП были погибшие, а вовсе не водитель Мерседеса… и это несмотря на более чем достаточное количество видео- и фото-материалов, подтверждающих обратное.
Поэтому в деле о ДТП Ефремова самый главный для меня вопрос – необъяснимая с правовой точки зрения скоропалительность, с которой следствие принимало решение об избрании меры пресечения.
Для того, чтобы четко понимать, что некоему лицу должны быть предъявлены обвинения по ч. 2 ст. 264 УК РФ, у следствия должны быть на руках неопровержимые доказательства причинения в результате ДТП тяжких телесных повреждений. И это отнюдь не справка из приемного отделения больницы. Речь идет о заключении врачебно-экспертной комиссии либо о судебной экспертизе. И если вдруг к следователю поступают документы, подтверждающие, что потерпевший получил не тяжкий вред здоровью, а вред средней тяжести, то уголовное дело подлежит прекращению, а на основании уже собранных материалов возбуждается дело об административном правонарушении. И тогда избрание меры пресечения в виде ареста становится явно избыточным. Так, по большому счету, работает классический «отмаз от следствия».
Ефремова же в силу его неадекватного состояния и неспособности говорить просто отпустили под обязательство о явке и перенесли допрос на 9 июня! А как должен был бы поступать следователь? Задержать виновника ДТП на 48 часов, на что имеет полное право. В данном случае – для выяснения всех обстоятельств. Это не повлияло бы на квалификацию деяния, но обоснование в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого было бы иным.
За двое суток можно назначить и провести экспертизу либо созвать врачебно-экспертную комиссию в стационаре, куда попал потерпевший, и получить ее заключение. А заодно и предъявлять обвинения не ночью, а по истечении 48 часов, и это был бы документ совершенно иного юридического качества. Более того, зачастую то, что мы видим на кадрах, полученных с камер видеонаблюдения, не всегда соответствует реальным обстоятельствам ввиду целого ряда причин: освещенность, дождь, угол обзора, расстояние, особенности повреждения автомобилей и пр. Безусловно, одного видео для установления всех обстоятельств не достаточно, но двух суток хватит хотя бы для предъявления квалифицированного обвинения. Далее начинается следствие, проводятся полноценные экспертизы, подключается прокурор, который должен «засиливать» ряд процессуальных документов, вынесенных следователями. Но ничего из вышеперечисленного сделано не было.
Соответственно, как юрист и гражданин я задаю сам себе вопрос: почему все произошло именно так? Ведь в любом другом случае, почти с любым другим человеком (если это, конечно, не водитель Анатолия Баркова!), все было бы совершенно иначе – более прозаично, однозначно и, как это ни странно, справедливее. Могу лишь предположить, что в течение ночи с 8 на 9 июня руководителям московского следствия пришлось выдержать настоящий натиск из огромного числа телефонных звонков известных и всеми уважаемых людей, хлопочущих о судьбе Михаила Ефремова. Таких, которым очень трудно отказать. Очевидно, именно поэтому и были приняты де-юре допускаемые, но де-факто несправедливые решения.
Ввиду того, что потерпевший, к сожалению, скончался в реанимации, следствие вынуждено было переквалифицировать состав преступления с ч. 2 ст. 264 УК РФ на ч. 4 этой же статьи. Одновременно изменилась и степень тяжести совершенного преступления. Если ночью оно относилось к деяниям средней тяжести, то к утру уже превратилось в тяжкое. Соответственно, у следствия на данный момент практически нет возможности сохранить ту же меру пресечения, которая была избрана. В любом случае после допроса по уже новому составу следователь выйдет в суд с ходатайством об избрании меры пресечения, и очевидно, что это будет арест. А вот какой – с содержанием под стражей или домашний, – это уже вопрос «веса» ходатая и остающихся вне процессуальных действий просителей за обвиняемого.
Теперь хотелось бы сказать о самом главном – что привело к самой возможности допустить человека до совершения такого преступления?
Первое – крайне порочная система квалификации преступлений. Если взглянуть на ст. 15 УК РФ, мы увидим, чем преступления средней тяжести отличаются от тяжких. К первым относятся деяния, максимальная санкция за которые составляет 5 лет лишения свободы, или деяния, совершенные по неосторожности, максимальная санкция за которые составляет до 10 лет лишения свободы. Все, что предполагает бóльшие сроки заключения, относится к тяжким и особо тяжким преступлениям, разница между которыми тоже отталкивается от чисто формальных критериев.
Основная проблема у нас в том, что сама формула статьи 264 УК РФ относит и причинение тяжкого вреда здоровью, и деяние, повлекшее смерть, к преступлениям, совершенным по неосторожности! А состояние алкогольного опьянения – это лишь квалифицирующий признак в целях установления применяемой части данной статьи. Поэтому, на мой взгляд, давно назрела необходимость реформировать данную норму и причислить, наконец, деяния, повлекшие тяжкий вред здоровью или смерть в результате ДТП, к умышленным преступлениям, если они совершены в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, а не причислять априори каждое «пьяное» ДТП к деяниям, совершенным по неосторожности!
Да, для «обычного» убийства это является квалифицирующим признаком, а на дороге считается, что намерения убивать не было. Но ведь существует же у нас закон о безопасности дорожного движения, в которым черным по белому прописано ограничение – не пить за рулем! На мой взгляд, это и есть та грань, которая, пусть и косвенно, но определяет умысел. Ведь если некто выйдет в оживленный сквер с завязанными глазами и оружием и начнет стрелять по сторонам, он все равно будет привлечен либо за убийство, либо за покушение на таковое, сколько не говори, что «никого не хотел убивать». Так почему же на дороге что-то должно быть по-другому?
Ну и второе – это ответ на вопрос «почему никто из друзей актера Ефремова не удержал его от поездки в пьяном виде».
Несообщение о совершенном или готовящемся преступлении у нас относится к преступлениям «избранным»: к терроризму, к преступлениям против конституционного строя и ряду особо тяжких. Да и то, например, близкие родственники такой ответственности не подлежат. А уж когда человек садится в один автомобиль с пьяным водителем или провожает его за руль, потому что тот не в состоянии самостоятельно дойти… ну, что ж: водитель совершает «всего лишь» административное правонарушение, сообщать о каковом никто и вовсе не обязан»!
Фото: Евгений Поторочин / ФедералПресс