В деле о смертельном ДТП, виновником которого стал актер Михаил Ефремов, две стороны, две позиции, два лагеря сочувствующих, которые ведут в интернете яростные баталии. Но история – одна. Та, которая уже произошла. И что бы ни говорили сейчас виновник, родные погибшего или адвокаты, все, что происходит теперь и будет происходить позже – история уже совершенно другая. Об этом РИА «ФедералПресс» рассказал правозащитник Александр Хаминский:
«Основным поставщиком хайповой информации по данному делу сейчас является адвокат, «представляющий семью погибшего Сергея Захарова». Основные его заявления носят чисто эмоциональный характер, что называется, на потребу толпе: никаких денег они не возьмут, Ефремова никогда не простят и согласятся с любой мерой наказания виновному, которая будет предложена прокурором. Даже на неудобные вопросы, например, об участии представителей семьи в телешоу, у «официального представителя семьи» есть заготовленный ответ: все это исключительно в целях незамалчивания ситуации, и чтобы не дать закончить дело формальным приговором. А вовсе никакой не пиар и не хайп!
При этом сами родственники (реальные родственники!) молчат, и их можно понять, а непосредственно о ходе следствия мы узнаем исключительно из средств массовой информации, чьи представители дежурят у дома актера и зданий Главного следственного управления столичного Главка МВД и Таганского суда.
Сам же «представитель» изящно подкручивает ситуацию путем организации массового цитирования лиц, по закону не являющихся потерпевшей стороной и не имеющих права ни на какие компенсации. Поясню.
Ч. 8 ст. 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ) однозначна: «По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные настоящей статьей, переходят к одному из его близких родственников и (или) близких лиц, а при их отсутствии или невозможности их участия в уголовном судопроизводстве – к одному из родственников». Иначе говоря, все эти заявления братьев, племянников, их жен или жен «гражданских» яйца выеденного не стоят. Это первое. И второе: для того, чтобы делать заявления «от лица семьи», необходимо заключить договор или выписать ордер на представление интересов того конкретного лица, которое будет признано потерпевшим согласно постановлению следователя.
В деле о смертельном ДТП, виновником которого является Михаил Ефремов, с точки зрения закона есть только один очевидный потерпевший: вдова. С точки зрения семейного и наследственного права все остальные родственники погибшего, от имени которых и делаются все заявления адвокатом, увы, уже не такие близкие. А с точки зрения уголовного законодательства – вообще никто. И «представитель семьи» не может не знать того, что в случае невозможности участия вдовы в процессуальных действиях в качестве потерпевшего будут призваны либо мать, либо кто-то из детей погибшего.
Теоретически от участия в деле могут отказаться и они. Но в этом исключительном случае на арене должны появиться органы опеки, защищающие права пожилых, несовершеннолетних, недееспособных лиц либо инвалидов, находившихся на доказанном иждивении покойного Сергея Захарова. Ни любовница, ни брат (и его жена), ни племянник к этому кругу никоим образом законом не причислены, несмотря на то, что именно они ходили «по малаховым и борисовым», собирали деньги на непонятные банковские карты, публично проливали горькие слезы и применяли все иные 999 способов давления на жалость и формирования так или иначе влияющего на суд общественного мнения, а также принимали соболезнования, без преувеличения, всей страны.
Итак, реальных подтверждений того, что г-н Добровинский представляет в этом деле потерпевших, увы, нет.
Теперь посмотрим на другую сторону этой истории.
Говорят, что интересы Михаила Ефремова представляет не менее скандально известный адвокат, чем семью его покойного оппонента. А именно – Эльман Пашаев, человек, который был неоднократно лишен адвокатского статуса за вымогательство, за ложные показания и иные «мелкие грешки», но, впрочем, снова выправивший себе удостоверение, как говорят знающие люди, в Северной Осетии. Адвокат он или экс-адвокат, сегодня нам не так уж и важно, поскольку ни на одной фотографии из суда рядом с обвиняемым не было ни самого Пашаева, ни какого-либо иного лица, хотя бы внешне напоминающего адвоката. Заявления же, в т.ч. в виде видео-обращения, которые делает Михаил Ефремов, на мой взгляд (а я в юриспруденции почти что 30 лет), подготовлены вообще без юридического участия: как мог, так и сказал.
И вот сейчас у нас с вами на виду начинается настоящая игра. Игра в гляделки.
У каждой стороны есть своя позиция: у Ефремова – выжидательная, у адвоката, который называет себя «представителем семьи Захарова» – наступательная. Используется любая информация, вбрасываемая в интернет-пространство, которая поможет задрать стоимостную планку «отступных» для потерпевших, плюс делается все, чтобы не дать этому инфоповоду «потонуть», т.е. уйти в реальные непредвзятые следственные действия.
Какой-то нерадивый адвокатик брякнул, не подумав, про «100 миллионов рублей», и это сразу же было озвучено: «Нет! Семья ни за что не согласится ни какие 100 миллионов!» Пока Ефремов осознает и внутренне смиряется с пресловутыми 100 миллионами и уже практически впадает в истерику, его почти что добивают анонсированием заведомого согласия с требованиями прокурора. Но так как за этим действом наблюдает вся страна, опытный «представитель» потерпевшей стороны, безусловно, постарается не заканчивать этот бой слишком быстро, а виртуозно тонко поведет его и дальше.
Все, что мы сегодня наблюдаем, меньше всего напоминает противоборство между преступником и потерпевшими. Скорее, нам подсунули реалити-шоу, в котором меряются силой два очень опытных адвоката. Причем чем бы ни закончилась эта история, в большом плюсе окажутся они оба, поскольку каждый, наверняка, получит гонорар, исчисляемый в процентах от будущей суммы компенсации. А как мы теперь видим, каждый из них расчитывает, что она вряд ли составит менее 100 млн руб.
И все бы хорошо, но они оба «позабыли», что в этом спектакле не последнюю роль играют еще три персонажа: Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс и сама судебная система.
Не стоит за эмоциями забывать об основных задачах правосудия: своевременном, полном, всестороннем, объективном рассмотрении всех дел; реализации прав граждан и организации судебной защиты нарушенного права; укреплении законности и правопорядка; формировании уважительного отношения к праву со стороны субъектов судопроизводства; предупреждении правонарушений путем правильного применения материальных и процессуальных норм права.
И ни в одном нормативно-правовом акте нет и не может быть записи о том, что жестокость приговора равна справедливости, а все, что ему предшествует, должно способствовать максимальному ужесточению душевных мук как потерпевшей, так и виновной стороны. Но адвокаты почему-то решили иначе.
Как можно было бы разрешить эту ситуацию к удовлетворению всех сторон, если уж время вспять не повернуть?
Ефремов, безусловно, совершил преступление, квалифицируемое как тяжкое.
И пока его деяние не будет переквалифицировано в преступление средней тяжести, ни о каких поблажках речь идти не может. Условия таковой переквалификации изложены в ст. 15 УК РФ и имеют практическое выражение, изложенное в статьях 75 и 76 Уголовного кодекса, которые связаны с деятельным раскаянием и примирением с пострадавшей стороной. В этих случаях суд вправе учесть эти обстоятельства.
Однако если посмотреть на громкие дела либо участие в бизнес-проектах так называемого «представителя семьи Захаровых», то мы увидим, что, несмотря на весь свой ум и опыт, он выигрывает только когда игра идет по его правилам. Так что сейчас, уже явно перестаравшись с публичными и давящими на эмоции заявлениями, внезапно оттранслированная позиция брата погибшего (повторюсь, НЕ являющегося по закону потерпевшим!) о «готовности к переговорам [о компенсации]» выглядит сомнительно. Добровинский явно перегнул, ехидно предлагая Михаилу Олеговичу направить средства в благотворительный фонд или построить сельский дворец культуры, перепугал виновного, и применение в этом деле ст. 76 УК РФ о примирении становится довольно-таки призрачным. Ефремов уже все признал, сотрудничает со следствием, готов к выплате компенсации, так что следует ожидать со стороны защиты ходатайства о применении именно ст. 75. Раскаяние налицо. И более, чем деятельное.
А что касается самой суммы компенсации, ее всегда есть возможность посчитать. Допустим, взяв среднюю зарплату водителя-курьера в 70 тыс. руб. в месяц, умножив ее на 12 месяцев и на 8 лет, остававшихся покойному Захарову до 65 лет. Для верности – умножить еще на два. Получается весьма скромная по сравнению с пресловутыми «100 миллионами» сумма в 13,5 млн руб., которую можно направить почтовым переводом официальной вдове погибшего. Или положить для верности на депозит нотариусу в пользу тех близких родственников, которые будут являться настоящими членами семьи и пострадавшими. По закону, а не ради пиара и хайпа».
Фото: театр «Современник»