Свердловские ученые завершили масштабное исследование, посвященное социальному портрету свердловских малоимущих. Они выяснили, как изменилась бедность за последние десять лет и какие социальные группы находятся в зоне риска. О том, из-за чего люди среднего возраста более уязвимы, чем молодежь, как не попасть в «зарплатную ловушку» и почему бедность многодетных семей и пенсионеров – это стереотип, «ФедералПресс» рассказала кандидат социологических наук, доцент УрФУ Анна Тарасова:
«В целом за последние 10 лет уровень бедности снизился. Раньше более остро стояла проблема бедности среди работающих, то есть зарплата у некоторых свердловчан была настолько низкой, что ее не хватало для обеспечения себя и своей семьи. Сейчас эта проблема стоит уже не так остро. Это не значит, что она решена полностью, но все же сейчас малоимущие – это преимущественно те, кто не имеет постоянного заработка.
Сложнее всего найти постоянную работу в сельской местности и небольших городах. Там чаще, чем в мегаполисах, жители устраиваются на сезонные подработки. Например, в сельской местности и в АПК, и в строительстве много работы в летний период, но значительно меньше зимой. К тому же сам уровень зарплаты в малых городах и сельской местности ниже, а уровень цен, стоимость жизни, структура потребностей примерно те же, что и в большом городе.
Наиболее уязвимы те группы, которые менее востребованы на рынке труда. Например, женщинам, выпавшим из профессии на какое-то время из-за рождения детей, потом сложнее найти работу, да и в целом уровень зарплат у женщин меньше, чем у мужчин. Естественно, более уязвимы люди без образования. При этом молодежь уязвима не так сильно, поскольку обладает ценными ресурсами молодости: энергией, здоровьем, активностью, что позволяет при желании получать необходимый доход. Но здесь есть риск попадания в «зарплатную ловушку»: имея возможность получать сразу неплохо в ряде сфер, молодые свердловчане не выстраивают долгосрочную стратегию развития. В результате к 30–35 годам у них появляется семья, запросы и потребности возрастают, а доходы не растут и могут даже падать, поскольку ресурсы молодости уже иссякают. Например, в двадцать лет вас с удовольствием возьмут официантом или администратором в салон красоты с высокой зарплатой, но в сорок лет найти такую работу гораздо сложнее, а зарплата вряд ли будет выше, чем у двадцатилетних. Соответственно, как ни парадоксально, более уязвимы 30–45-летние, у них выше риск стать малоимущими, особенно учитывая, что именно в этом возрасте появляются дети и потребности возрастают. Что касается конкретных профессий, то раньше отмечали уязвимость работников бюджетной сферы, но сейчас это не так. В настоящее время бюджетники, пожалуй, даже более защищены, чем сотрудники коммерческих компаний.
Исследование позволило нам опровергнуть некоторые широко распространенные представления о причинах бедности. Например, трудно сказать, откуда взялся стереотип, что все многодетные обязательно бедны. Видимо, все осознают, что на содержание и воспитание ребенка нужно много ресурсов, поэтому считают, что много детей – это затратно и семья априори бедная. Но на самом деле корреляции между количеством детей и бедностью нет. И это не только сейчас, когда рождаемость материально поощряется, но и двадцать лет назад. Еще в 2004–2005 годах я проверяла связи между количеством детей и уровнем материального благополучия жителей Тюмени – их не оказалось. Я сама сейчас мама троих детей и, к счастью, не малоимущая.
Среди других стереотипов – нищенское положение пенсионеров. Это ситуация девяностых. Сейчас они получают достаточную пенсию. Если у них нет никаких дополнительных обременений, увеличивающих их расходы, например, иждивенцев, то в целом на самообеспечение им хватает. Конечно, без излишеств».
Фото: ФедералПресс / Александр Калинин