16 марта Севастополь отмечает третью годовщину исторического референдума. Весной 2014 года жители решали судьбу полуострова. При явке 89,5 % в Севастополе за присоединение к России проголосовало 95,6 %. Бойцы невидимого фронта – севастопольская самооборона – спустя три года трансформировались в общественную организацию. Активисты «русской весны» рассказали «ФедералПресс», чем они занимались тогда и сейчас.
Весной 2014 года в ряды самообороны Севастополя, по разным данным записалось от 3,5 до 5 тысяч местных жителей. Портрет бойца, как говорят активисты, составить достаточно сложно – это некий срез общества: от парня с сохой до владельца яхт. Эта идея пошла из народа – создать отряды: приходили как люди с опытом службы в армии и работы в правоохранительных органах, так и вовсе асоциальные элементы. Задача была простой – обеспечить безопасность горожан. «Мы вышли оборонять свой дом, а не Крым двигать влево-вправо. Была вера в то, что мы делаем правое дело», – говорит участник «русской весны» Евгений Репенков.
«Когда увидели, что творится на Майдане, не захотели, чтобы этот зарождающийся фашизм появился в Севастополе. Изначально про Россию была мечта, но разговора не было. Так что мы встали за свои традиции, русский язык, георгиевскую ленточку и 9 Мая», – дополняет самообороновец Михаил Ничик.
Олег Росляков, с самых первых дней возглавивший штаб, теперь вспоминает: «Я был самым счастливым человеком на свете, когда увидел, как в Казачке выгружаются военные. До этого я не спал несколько дней, все время думал: ладно я, но ведь за мной люди, что с ними будет? А как увидел – сразу успокоился, хотя многое еще было впереди».
Все на выход!
«Революция закончилась!» 25 марта 2014 года на тот момент народный мэр Алексей Чалый объявил о роспуске самообороны. У людей появилась растерянность: «Как так? Ведь мы братство! Активное, готовое помогать и рвущееся в бой». Экс-начальник штаба самообороны Севастополя Олег Росляков вспоминает, что изначально в городе планировалось на базе сил самообороны создать полк: «Потом, через четыре дня, звонок: не полк – батальон, потом говорят – роту. И тут я понял, что ничего не выйдет. Я пытался в координационный совет обратиться – ведь в рядах было 25–30 % безработной молодежи, но встретил жесткие претензии. Даже командующий флотом рекомендовал встретиться со мной, но познакомились только летом – было уже поздно.
Севастопольская самооборона немного завидует крымским коллегам – в Симферополе после «русской весны» на базе отрядов создали государственное казенное учреждение, которое несет службу на постоянной платной основе. Севастополь пошел по другому пути.
«Аксенов и Меняйло говорили на эту тему с Путиным, и тогда было принято решение: выделить 150 млн рублей на Симферополь и 50 млн на Севастополь, статья была – на охранные нужды. Необходимо было согласование заксобрания, но на тот момент у правительства был конфликт и наши деньги вернулись в казну», – вспоминает Росляков.
Чем занимались
Отдел по записи добровольцев, разведотдел, контрразведывательный отдел, патрулирование улиц, охрана административных зданий и общественного порядка на улицах, координация блокпостов и блокирование частей ВМСУ, подготовка к референдуму – это только малая толика того, чем занималась самооборона. «Граждане весной 2014-го были очень бдительны, мы реагировали на все сообщения, однако на практике только один звонок из 20 подтверждался. Был случай, когда по сигналу горожан на улице Героев Сталинграда мы брали группу из шести человек из партии «Удар», молодые люди, с атрибутами нацисткой символики, с флагами, собирались в одной из квартир», – вспоминает Росляков.
«Еще один маленький эпизодик запомнился мне с тех времен, – говорит Репенков. – Подбегают ко мне корреспонденты BBC и спрашивают: а кто это стоит? Я смотрю – маленькие зеленые человечки, отвечаю: «Да наши это». «А почему они с оружием?» – не унимается репортер. Объясняю, что купили в магазине «Партизан», а сам, как увидел, понял – теперь будем жить».
«После референдума – последнее, штурм штаба ВМСУ. Небольшая летучка перед мероприятием, командир говорит: подходим, психологически начинаем давить противника, никаких провокаций, без кровопролития. Я спрашиваю: а если стрелять будут? Отвечает: разбегаемся. Там смешно стало, и не страшно. Мы подпилили ворота, забор рухнул, мы забежали: украинские военные на нас смотрят, мы на них и не понимаем, что делать. Сдались они», – вспоминает Ничик.
Кто вас хоронить будет?
Сейчас в кабинете у председателя ассоциации самообороны все стены завешаны фотографиями и благодарственными письмами. «Вот они, живые», – Олег Махонин кивает на несколько снимков ребят погибших за Донбасс. «Мы не могли никого остановить, каждый принимал решение сам. Да, помогали добраться до места назначения. Всего уехало порядка 300 человек. Мы скидывались им на дорогу, а в итоге получилось, что некоторых отправляли на смерть. Шестерых наших похоронили», – на этой фразе Махонин замолкает.
В эйфории после «русской весны» севастопольская самооборона поехала помогать ополченцам в Донбассе. В 2014–2015 году свои основные силы добровольцы сконцентрировали на Юго-Востоке. «Я был противником посылать добровольцев, пугал ребят как мог. Говорил, что хоронить вас будет некому, покалечат – никаких льгот. Отговорил отряд, перекрестился – хоть одно доброе дело сделал. А для тех, кто все же ехал, договорились, чтобы у них хоть подготовка была», – вспоминает Олег Росляков.
Он говорит, что связь с Донбассом наладили практически сразу: «Нам сказали: главное сейчас – это медикаменты, кроме йода и зеленки там ничего не было. Каждый день мы с проводниками поездом передавали четыре-пять посылок, потом этот канал прикрыли на границе. Мы фургончиками отправляли медикаменты и вещи. Сейчас уже могу сказать, хотя это и не принято, но даже правительство скидывалось. Губернатор тогда положил на стол 10 тысяч, и никто меньше не посмел вложить. Мы собрали солидную сумму и отправили две фуры по 20 тонн, было еще несколько ходок адресно – по детским дома», – говорит Росляков.
Переправляли раненых севастопольских бойцов с войны, помогали в реабилитации, собирали деньги: то на похороны, то на помощь семьям. «Пока мы помогали там, кто-то здесь портфели делил, а потом спрашивают: почему вы не пришли? Ждали, наверное, что оценят и позовут, но не случилось. Самооборона стала почему-то ненужной и плохой», – делится Махонин.
«Сейчас мы не можем добиться, чтобы даже камень закладной погибшим поставили», – сокрушается Евгений Репенков.
Ассоциация самообороны
К лету 2014 года самооборона начала объединяться в отдельные общественные организации. Своими силами активисты начали помогать Донбассу отправкой добровольцев и гумпомощи, оказывать поддержку раненым и семьям погибших. И когда счет таким объединениями перевалил за десяток, пришла идея скооперироваться. Так и возникла Ассоциация организаций самообороны Севастополя как некий центр координации и выработки единой позиции. Все без финансирования и на голом энтузиазме: «Направленность патриотическая, материальная база отсутствует». Сейчас в ассоциации 14 организаций. «За счет чего мы финансируемся? Сами скидываемся, когда что-то нужно. Во благо Севастополя в каких-то важных вопросах нужно уметь работать сообща. Как мы совместно несли дежурство, выходили на улицы для подержания охраны общественного порядка, как вместе работали во время энергоблокады», – говорит председатель ассоциации.
«В любых вопросах, когда за город, мы готовы подставить плечо, и не важно – местный ты или приезжий. Во главе угла Севастополь, где растут наши дети», – уточняет Ничик.
Сейчас самооборона говорит, что активисты занимаются всем понемногу и хотят сосредоточиться на патриотическом воспитании: приезжают в детдом с подарками, проводят автопробеги и готовы делиться своим опытом.
«Будущее у самообороны, на мой взгляд, как у ветеранов-афганцев. Это будет организация, которая будет поддерживать своих товарищей, организовывать встречи, совместные мероприятия, заниматься патриотической работой, и это получается хорошо», – рассуждает Росляков.
«Самообороны в первоначальном смысле уже нет, это скорее история, – уточняет Олег Махонин. – Мы не подменяем собой какие-то органы, мы скорее патриотическая организация близких по духу товарищей. Конечно, хотелось, чтобы люди, которые пережили самое сложное, остались вместе. Мы допускали, что развалимся раньше, но этого не произошло, люди идут к нам. Были попытки опошлить: может, кто-то в идейных людях видит конкуренцию».
Медалью Министерства обороны «За возвращения Крыма» награждены практически все участники самообороны. Они считают, что полуостров вернули местные, «вежливые люди» и президент Путин. Говорят, что служили Родине не за награды, и по-хорошему «медали нужно было давать всему Севастополю».