На этой неделе в Самарской области вступает в силу закон, сокращающий количество возможных мест для проведения митингов и шествий. Депутаты трех фракций губернской думы подготовили ответный законопроект, уменьшающий границы запретных зон со 150 до 100 метров. Представители местной оппозиции говорят, что не хотят доводить ситуацию до незаконных акций. Однако эксперты считают, что для выражения протеста всегда можно найти место, средства и методы. Подробности – в материале «ФедералПресс».
Лишь бы не было Бесланов и боингов
На мартовском заседании Самарская губернская дума приняла поправку в закон о порядке подачи уведомления о проведении публичных мероприятий. В число мест, в 150 метрах от которых теперь запрещаются публичные акции, кроме детских садов и школ включены техникумы, колледжи, училища и учреждения дополнительного образования – музыкальные и спортивные школы. Объяснить депутатам необходимость введения новых ограничений вызвался председатель комиссии областной общественной палаты по вопросам законности, правам человека, взаимодействию с судебными и силовыми органами и ОНК Виктор Полянский.
«Проект закона инициирован после обращений к нам пяти общественных организаций Самарской области, – пояснил он. – Авторы обращений считают, что этот закон необходим для создания превентивных мер защиты детей во всех учебных заведениях региона. Речь идет не об ограничении права на политические собрания, а о стремлении создать баланс между соблюдением этого права и права на беспрепятственное получение качественного образования».
«Мы не являемся пионерами в этой инициативе, – заметил представитель общественной палаты. – В ряде субъектов РФ запреты на публичные акции распространяются и на другие учебные заведения, включая вузы. Мы же ограничиваемся только заведениями, в которых занимаются несовершеннолетние. Возможности проведения публичных мероприятий в других местах Самары при этом по-прежнему остаются широкими».
Депутаты возразили общественнику: мест для проведения митингов, шествий и демонстраций в Самаре и так почти не осталось, за исключением городских окраин. Парламентарии также напомнили, что согласованные публичные акции проводятся в социальных, а не в экстремистских целях, с применением всех мер охраны и в основном в выходные дни, когда учебные заведения закрыты.
«До сегодняшнего дня случаев нарушений прав учащихся в результате публичных акций действительно не было, но это не значит, что они не могут быть, – парировал Виктор Полянский. – У нас имеют место преступления экстремистского характера, выявляются террористы, и мы не знаем, где они могли бы осуществить свой преступный замысел. А акции массового характера – наиболее подходящая для этого среда. Нам не нужно ждать очередного Беслана и падающих боингов». К чему было сказано последнее предложение, профессор юрфака не уточнил.
Водку можно, митинг – нет
В ответ на принятый большинством голосов закон коммунисты и либерал-демократы недвусмысленно дали понять, что оппозиция и народ не останутся в долгу, и на действие найдется противодействие. Вопрос, какую тактику изберут противники нового закона, повис в воздухе.
Вице-спикер губдумы от ЛДПР Александр Степанов рассказал «ФедералПресс», что три фракции – ЛДПР, КПРФ и «Справедливая Россия» – внесли на рассмотрение парламента проект закона об уменьшении зоны, в которой запрещается проводить акции, со 150 до 100 метров. Плюс к этому депутаты написали письмо губернатору с просьбой поддержать законопроект. «Представители парламентской оппозиции – люди, соблюдающие и чтящие закон. Поэтому против ужесточения правил проведения публичных акций мы намерены действовать в рамках законодательства, – уточнил депутат. – В пояснении к своей инициативе мы напомнили, что существующие законы ограничивают продажу алкогольных и табачных изделий на расстоянии от 50 до 100 метров от образовательных учреждений. Иными словами, в радиусе 100 метров можно покупать водку, а проводить санкционированные, огороженные полицейскими кордонами и металлоискателями митинги нельзя. Надеемся, 25 апреля на ближайшем заседании губернской думы мы добьемся обсуждения проекта, и здравый смысл возобладает».
«С одной стороны, мы ведем законотворческую работу, а с другой стороны, работу на улицах, – добавляет депутат губдумы от КПРФ Михаил Матвеев. – Запретительная политика в Самаре дошла до черты, дальше которой идти нельзя. На 23 марта мы планировали митинг в самарском гайд-парке – сквере Родина. Мэрия отказала нам по причине проведения там работ «по ворошению снега и обрезке деревьев». Суд отказал нам в обжаловании этого решения. Подобных неправомерных отказов у меня накопилась толстая папка. Отказали нам и в митинге 20 апреля в том же месте – якобы там проведут День призывника. Хотя есть постановление пленума Верховного суда, где сказано: если место определено в качестве гайд-парка, прочие мероприятия неполитического характера не могут служить основанием для отказа в проведении акции».
Михаил Матвеев допустил, что если 20 апреля пришедшим на митинг окажут препятствия – не пустят, помешают монтировать сцену или выступать на ней, – со стороны оппозиции последует несанкционированная акция в виде шествия по улице Победы. Более того, опытный организатор протестных акций Матвеев заявил, что впредь не намерен обращаться в администрацию и судиться за согласование мероприятий, он будет их «просто проводить», несмотря на возможное привлечение его к административной ответственности.
Новые гробы и перекрытия улиц
«Благодаря многочисленным запретам сегодня нельзя проводить митинги ни на одной из площадей города. И даже самарский гайд-парк – сквер Родина уже подпадает под ограничения, принятые 26 марта, – сказал Александр Степанов. – Пока власти закрывают на это глаза, но мы понимаем, что в любой подходящей ситуации условно разрешенное место превратится в неразрешенное. А если политики будут настаивать, через какое-то время там поблизости наверняка появится детский сад или что-то вроде того».
«Системная оппозиция не зовет людей на баррикады и штурм зданий, – отмечает Михаил Матвеев. – Мы всего лишь хотим провести митинг по важным социальным вопросам! И не где-то на окраинах, куда нас в последнее время отправляет администрация, а хотя бы в том же, пусть и далеком от центра, сквере Родина. Но нас выселяют и оттуда. Когда людей лишают возможности протестовать легально, а желание это сделать вместе с недовольством вырастают, возникают иные способы выражения протеста».
В качестве примера оба депутата приводят прошлогоднее шествие сторонников Навального, которое они беспрепятственно и безнаказанно провели в центре Самары. А также нашумевший гроб у самарского «белого дома».
Выводить людей на улицы – не самоцель, но зачастую это необходимое средство, когда народу кажется, что его не слышат, считает элдэпээровец Степанов: «Мы искренне не хотим доводить ситуацию до незаконных акций. Пока речь об этом и не идет. Если власть расширит рамки, которые она недавно установила, это снизит градус общественного недовольства. Но если нет, рано или поздно и наше терпение лопнет».
Социолог, политолог, руководитель центра «Региональные исследования» Дмитрий Лобойко отмечает, что для выражения протеста всегда можно найти и место, и средства, и методы. Поправки, ограничивающие количество мест для митингов и шествий, – не большая проблема, если у протеста есть социальная база и лидеры, поскольку митингами и шествиями формы протеста не ограничиваются.
«К примеру, Джин Шарк, которого демонизировали российские СМИ, выделяет около двухсот методов ненасильственного сопротивления, – говорит эксперт. – Как минимум треть из них до сих пор слабо регулируется российским законодательством. Но... парламентская оппозиция вряд ли будет пользоваться подобными технологиями, а внепарламентская ориентируется на федеральное руководство и работает преимущественно по повестке и методами, спускаемыми сверху. Уверен, Михаил Матвеев и подобные ему новые лидеры, появляющиеся сегодня, смогут найти способы мобилизации протестующих. Но в целом количество протестов временно уменьшится».
«Главная проблема в том, что путь, который сегодня выбирает власть, – это стратегия запаивания носика у кипящего чайника», – резюмирует социолог.
Фото: «ФедералПресс» / Виктор Вытольский, «ФедералПресс» / Елена Мицих