В начале февраля президент Владимир Путин заявил о необходимости избавляться от вузов-«пустышек». Эта задача, очевидно, будет возложена на нового министра высшего образования и науки Валерия Фалькова. Однако за последние годы ситуация на образовательном рынке уже стала меняться: происходит объединение вузов, у некачественных образовательных учреждений отбираются лицензии. «ФедералПресс» разобрался, что произошло и что будет дальше с российским высшим образованием. Подробности – в материале.
Образование не для знания
Проблема с некачественным высшим образованием стоит в России уже достаточно давно. Собственно, она появилась практически сразу же после распада СССР (на пару с некачественными кандидатскими и докторскими диссертациями).
Советскую государственную системуможно ругать долго и справедливо, однако с тезисом о качестве «того» высшего физико-математического и технического образования спорить сложно. Еще сложнее, правда, приходилось общественным наукам. В условиях отсутствия свободомыслия во многих гуманитарных отраслях царил единый подход, что, само собой, крайне негативно сказывалось на приращении научного знания. Например, самые талантливые историки часто стремились заниматься древностью, Средневековьем, чтобы вносить в свои тексты меньше идеологических штампов.
Тем логичнее сложившаяся в 1990-е и нулевые ситуацияв политологии, экономике, отчасти юриспруденции. В отсутствие значимого количества профессионалов, серьезных ученых и собственных научных школ преподавание многих общественных дисциплин присвоили либо бывшие политруки из армии, либо экс-сотрудники идеологических отделов обкомов КПСС или же вовсе шарлатаны, для которых слово «политология» значило «что-то говорю о политике». Слову «изучаю» в таких «авторских» образовательных курсах месту не нашлось.
Псевдообразование получило широкое распространение по нескольким причинам. Во-первых, для выросших в Советском Союзе людей наличие высшего образования считалось показателем статуса. Во многом доверчивые российские, бывшие советские граждане готовы были отдать деньги за то, чтобы их ребенок «точно выбился в люди» и получил заветную «корочку». Тогда в массовом сознании закрепился некритический образ по отношению как к новым, так и к старым (зачастую погрязшим во взятках) вузам. Если образование называется высшим, значит, таким оно и является. И неважно, что высшее оно только в кавычках, а реальный уровень выпускников псевдовузов соответствовал скорее уровню старшеклассников или в лучшем случае первокурсников хорошего университета/института.
Во-вторых, для молодых людей одним из стимулов поступить «хоть куда-то» стала отсрочка от армии. Вкупе с постоянно появлявшимися сообщениями о проявлении дедовщины на армейской службе вариант пятилетнего «ничегонеделания» в плохом вузе начинал выглядеть довольно привлекательным. Пожалуй, единственным плюсом даже такого образования стала социализация молодежи – лучше так, чем в подъезде или на улице.
Закономерным итогом этих не лучших для российской высшей школы лет стала ситуация, талантливо описанная в серии документальных фильмов Бориса Соболева «На дне знаний». Масштаб упадка впечатлял. Так, в Волжском гуманитарном институте студентов учили практикам общения с загробным миром и уфологии, а внеком московском медицинском вузе в один из годов доля «купленных» абитуриентских мест составила порядка 90 %.
Необходимость высшего
Можно предположить: стоит отменить обязательный призыв в армию, и количество сомнительных образовательных организаций резко пойдет на спад. Однако и сегодня российские власти не решились на этот шаг, хотя в апреле прошлого года президент Путин и говорил о том, что призыв постепенно «уходит в прошлое». Все еще не ушел.
В России велика сила инерции. Можно было бы представить, что спустя столько лет обмана с получением высшего образования старшее поколение перестанет платить за фикцию, а молодежь более не захочет тратить годы впустую. Тем не менее с 1991 года число россиян, считающих, что высшее образование оказывает существенное влияние на материальное благополучие человека, возросло примерно в полтора раза – с 47 до 70 процентов.
Согласно опросу ВЦИОМ от июля 2019 года, за последние десять лет высшее образование стали считать необходимостью в три раза больше россиян (рост с 6 до 18 процентов), причем четверть из них – от 18 до 24 лет. В этой же группе превалирует идея о получении высшего образования ради повышения статуса в обществе. Такие цифры в корне противоречат красивым историям Билла Гейтса и Марка Цукерберга, бросившим Гарвард ради собственного бизнеса. Что ж, такое бывает и в России, правда, как правило, такие истории успеха характерны для студентов лучших университетов.
А как же насчет шуток, в которых диплом является лишь подставкой для чая? «Учись, учись, тебе этот диплом в жизни очень пригодится», – это саркастическое замечание в свой адрес могли слышать многие российские студенты. Теперь эти же студенты могут посмеяться над собственной «обреченностью». Число россиян, считающих, что без высшего образования они обрекут себя на непрестижную и низкооплачиваемую работу, возросло с 50 процентов в 2008 году до 65 в 2019-м. За этот же временной отрезок с 76 до 58 процентов снизилось число граждан РФ, считающих, что высшее образование сопутствует успешной карьере.
Политолог Наталья Шавшукова объясняет такую тенденцию тем, что в России исторически доминирующей группой, на которую все ориентировались, была интеллигенция, и ценности этой группы до сих являются определяющими. «Стремление получить высшее образование является показателем того, что люди стремятся к чему-то большему. Я не вижу в этом ничего плохого», – подчеркнула Шавшукова.
Вместе с тем это стремление может быть реализовано далеко не во всех регионах России. Согласно данным Института образования ВШЭ от 2016 года, охват населения в возрасте от 17 до 25 лет программами высшего образования в среднем по стране составлял примерно 33 %. Однако, как это часто бывает, усредненный показатель не дает всей картины. Например, в Курской области охват молодежи программами высшего образования несколько лет назад составлял порядка 50 % – это самый высокий в России уровень. Чуть ниже охват был в Москве и Московской области, Томске, Петербурге и Тюмени, где местный университет возглавлял нынешний министр высшего образования и науки Валерий Фальков.
В то же время в Ненецком автономном округе высших учебных заведений нет вообще, на Чукотке программами высшего образования были охвачены всего 10 % молодежи (самый низкий показатель в РФ). Затруднено получение высшего образования в Тыве, северокавказских регионах, на Алтае. Если учесть тот факт, что даже существующие вузы не всегда дотягивают до нужного уровня, картина становится совсем печальной. Однако все вопросы о доступности образования, как известно, были закрыты с введением ЕГЭ. Мало вузов в своем регионе? Поезжай в Новосибирск, Томск, Москву или Петербург.
Что делать?
Минобрнауки давно озаботилось решением проблемы некачественных вузов. Еще тогда, когда Рособрнадзором руководила Любовь Глебова, у псевдовузов начали отбирать лицензии, правда, делали это крайне редко. В год на свалку высших учебных заведений могло отправиться максимум два-три учреждения.
Наоборот, вплоть до последних лет на российском рынке высшего образования наблюдался значительный рост. Так, в 1991 году в стране было лишь 519 вузов, в то время как в 2014 году на территории России вместе с филиалами насчитывалось уже 2 тысячи 268 высших образовательных учреждений (данные Минобрнауки и Союза ректоров России). Это пиковое значение, спустя три года количество вузов практически уполовинилось.
Причиной таких резких изменений стал не только более активный отъем лицензий, но и процесс слияний и поглощений. Слабые вузы присоединялись к сильным, причем это явление стало характерно не только для регионов. В 2016 году в Москве ходили слухи о том, что Московский государственный университет леса (МГУЛ) присоединят к МГТУ им. Баумана, а Государственный университет управления и Академию им. Кутафина сольют в единое целое. Кстати, первое все же перестало быть слухом: МГУЛ превратился в Мытищинский филиал Бауманки. То же самое случилось и с агроинженерным университетом имени Горячкина, который в 2017 году был присоединен к Тимирязевской академии.
Следствием такой политики стало появление опорных университетов в регионах, которые, по мнению министерства, должны «способствовать концентрации интеллектуального потенциала страны и образованию научно-образовательных комплексов, нацеленных на экономическое и социальное развитие регионов России».
Такое наследие досталось новому министру высшего образования и науки Валерию Фалькову. А кроме того, именно ему придется выполнять пожелание президента Путина избавляться от «вузов-пустышек» и учреждений, где только выдают «корочки».
С необходимостью ликвидировать сомнительные образовательные организации согласна Наталья Шавшукова. «Бесплатное высшее образование – это благо, на него государство не должно жалеть ни денег, ни сил», – подчеркнула она.
Видимо, именно этим министр Фальков заниматься и планирует. В одном из недавних интервью чиновник заметил, что в ближайшем времени государство собирается увеличить количество бюджетных мест в регионах. Это значит, что охват молодежи программами высшего образования все-таки увеличится.
Директор Института образования НИУ ВШЭ, профессор Ирина Абанкина выделила два направления проблемных вузов, которые, скорее всего, будут ликвидированы. Во-первых, будет сокращаться количество филиалов учебных заведений. «Остались еще те филиалы, которые все-таки далеки по качеству от головного вуза и генерируют программы гораздо более низкого качества, тем самым девальвируя и диплом, и знания, и адекватность. Задача сворачивания деятельности филиалов сводится к тому, что это дело самого головного вуза. После, допустим, анализа деятельности филиалов можно представить результаты проверки головному университету, чтобы он разобрался со своими филиалами, которые само министерство ликвидировать не будет», – рассказала Абанкина.
Во-вторых, сокращаться будут университеты, которые показывают низкие результаты, где сохраняется подготовка по специальностям, не требующим ни сложного оборудования, ни высокой квалификации преподавателей. Здесь в первую очередь речь идет о выдаче дипломов по таким направлениям, как сервис, менеджмент, юриспруденция. «У Минобрнауки есть инструменты оценки эффективности вузов, накоплена многолетняя динамика. Министерство давно работает с теми вузами, которые попадают в «красную» зону: у них из пяти показателей более двух недотягивают до нужного уровня. В этом случае не будет идти речь о моментальном закрытии. Если по итогам проверки будет признано, что у проблемного вуза нет потенциала для самостоятельного выхода, то будет предлагаться два варианта: либо найти вузы-партнеры более сильные, которые их могли бы к себе присоединить, либо просто прекратить прием», – заключила исследовательница.
Таким образом, рынку некачественного образования нанесен существенный удар. И видимо, скоро мы вернемся к тому, с чего начинали. В 1991 году на территории России было полтысячи вузов, а больше, пожалуй, и не надо.
Фото: ФедералПресс / Елена Сычева