Суды с участием присяжных заседателей овеяны тайной и романтическим ореолом. Во-первых, такие процессы – редкость. Согласно статистике Верховного суда РФ, в 2019 году присяжные рассмотрели всего 747 дел. Во-вторых, многие думают, что в коллегию сложно попасть, при этом нужно иметь юридическое образование, ведь предстоит решать судьбу человека. Журналист «ФедералПресс» Нина Обелюнас оказалась в числе кандидатов в присяжные заседатели и увидела, как происходит отбор в коллегию.
Письмо присяжного счастья
В начале сентября я обнаружила в почтовом ящике приглашение кандидата в присяжные заседатели. Кемеровский областной суд уведомил меня о времени прибытия, поугрожал административной ответственностью начальству, если вдруг оно решит воспрепятствовать моему желанию прийти на отбор в коллегию, и пообещал заплатить за проведенный день в процессе. Приглашение заинтриговало, хотя интернет убедил в том, что я могу проигнорировать письмо. Как гласит федеральный закон № 113-ФЗ от 20 августа 2004 года, участие граждан «в осуществлении правосудия в качестве присяжных заседателей является их гражданским долгом».
Я сочла приглашение журналистской удачей: когда еще представится шанс заглянуть в присяжное закулисье, учитывая, что в кандидаты россияне попадают рандомно из списков, составляемых раз в четыре года? И через две недели поехала в суд. Сколько займет отбор в присяжные заседатели, мне было неизвестно, но, зная нашу правоохранительную систему, приготовилась провести в суде если не весь день, то минимум несколько часов.
Регистрация кандидатов
Я у входа в Кемеровский областной суд – огромное, недавно построенное здание. Препятствия к «осуществлению правосудия» начинаются сразу же: вижу, как приставы разворачивают всех, у кого нет перчаток. Маски, оказывается, недостаточно. Перечитываю приглашение. В нем нет ничего про наличие СИЗ – только требование принести с собой документы: паспорт, ИНН, СНИЛС, банковские реквизиты и справку с работы о среднедневном заработке за август. «Намордник» у меня с собой, а вот перчатки я не ношу. В итоге покупаю их на ближайшей заправке. Где-то через полчаса и работники суда вспоминают, что обязаны обеспечить людей средствами защиты, если те их не имеют. Волшебным образом на проходной появляется коробочка с латексными перчатками. Я к тому времени уже прохожу и досмотр, и термометрию, и даже мило улыбаюсь приставам.
Общее впечатление от процесса регистрации – легкая неразбериха. Внезапно выяснилось, что на данное уголовное дело проходит повторный отбор присяжных. Поэтому первыми регистрируют тех, кто пришел второй раз, а потом уже нас, новичков. Процесс оформления прост: сканирование паспорта и вопросы про образование, профессию. Услышав, что я журналист, оба сотрудника суда удивленно воззрились на меня.
«Журналисты у нас бывают очень редко. Но вы вряд ли попадете в число присяжных. Жулики [видимо, подсудимые] вас отведут. Вас у нас не любят», – обнадежила меня регистратор.
Мне подумалось, что иногда во Всемирной сети пишут правду. О нежелании видеть в коллегии акул пера я уже читала. Меня же должны были не любить вдвойне, потому что я не только корреспондент, но еще и кандидат наук. Такой адски умной смеси подсудимые точно дадут отвод, уверяли на нескольких сайтах.
Через минут десять в холле набирается с десяток кандидатов в присяжные, и секретарь отводит нас в комнату ожидания рядом с судебным залом, где будет проходить процесс. Пока все заполняют анкеты и заявление на получение оплаты нашего нелегкого труда, разглядываю прибывающих. В комнату заходит дама с голубыми тенями и розовой помадой – настоящий привет из советского прошлого. Вскоре появляется невысокий черноволосый парнишка лет 25, похожий на студента, затем серьезная бизнесвумен, после нее – лысеющий мужчина в спортивном костюме и пара классических пенсионерок.
Согласно законодательству, за проведенные на процессе часы граждане получают свой среднедневной заработок по месту трудоустройства или некую часть от оклада судьи. Про зарплату нам упоминали при любом удобном случае. И не зря. Потому что следующие 5,5 часа превратились в томительнейшее ожидание.
Предприсяжный девичник
«Лучше бы на работе сидела…», «Как там мои внучки?», «Почему им моя подпись не подходит…», «Кто будет договариваться с начальством?», «Как же долго… Они там что, уснули?», «Эх, поесть бы…» – такие высказывания то и дело доносятся из разных концов комнаты для присяжных. В это время за закрытыми дверями идет процесс, где нам места нет. Остается только бродить по пустым коридорам областного суда, знакомиться, общаться, звонить по телефону или серфить в интернете.
Я продолжаю наблюдать за своими товарищами по несчастью. Компания разношерстная, но на 85 % женская: из 28 человек только пять мужчин. Возраст разный, но в пределах, установленных законом: от 25 до 65 лет. Среди потенциальных присяжных оказались: строитель, дама, работающая в пивной отрасли, преподаватель, музыкальный руководитель, несколько пенсионеров, менеджер по продажам из автомагазина, слесарь, главный бухгалтер, домохозяйка – словом, представители любых профессий, от классического пролетариата до интеллигенции. Основные причины, по которым люди пришли на отбор, – интерес и «это ж официальное письмо из суда. Разве можно отказаться?». Нескольким просто было нечем заняться: один – безработный, второй – в отпуске, третья решила отдохнуть от семьи.
До 13:30 компанию развлекаю я, рассказывая истории из богатой журналистской жизни и делясь познаниями в российском присяжном законодательстве. После обеда, развеявшего общее уныние, скрашиванием досуга занялась кандидат № 19, Татьяна Викторовна, – обаятельная женщина и музыкальный руководитель в одной из детских школ искусств Кемерова. За несколько часов она несколько раз пыталась подслушать судебное заседание, нахвалила меня за быстрый ум и реакцию, узнала несколько кулинарных рецептов, поделилась тем, что очень любит поесть, и пофлиртовала со всеми мужчинами в кабинете. В конце поделилась захватывающей историей о знакомстве с местным прокурором: «Как-то звонит мне родитель одного из учеников, мол, можно ли со мной встретиться? Какой-то у него личный интерес ко мне. Договорились увидеться в моем кабинете. Заходит весь такой красивый и благоухающий. И начинает что-то ходить вокруг да около: мол, у него ко мне не профессиональный, а личный вопрос. Я его прямо спрашиваю: «Вы женаты?». Он: «Да». Собственно, на этом наше общение и закончилось».
Рассказы Татьяны Викторовны вызывают колкие замечания у ее немолодой соседки, но она даже не обращает на них внимание. А зачем? Остальные-то улыбаются. Иногда разговор затихает, мы слушаем звуки за дверью и ждем, когда же нас туда пустят.
Присяжный недобор
Время Х наступило в 16:30. Мы рассаживаемся в зале, у нас на груди выданные бейджики с номерами, у меня – № 20. В зале, помимо нас, два прокурора, шесть адвокатов и столько же подсудимых – милые мужчины с лицами, которые просят кирпича, и фигурами, похожими на шкаф. Они сидят не в стеклянной будке, а на скамейках. Судебные приставы рядом с ними строго блюдут дисциплину и безопасность. Все участники процесса, особенно один из гособвинителей, внимательно нас оглядывают: кто во что одет, как двигается, что говорит…
Во вступительном слове судья приветствует нас, проводит перекличку и говорит, что для сегодняшнего отбора из списка случайным образом выбрали 350 человек – откликнулись только 28. Поблагодарив нас за сознательность, судья сообщает, что из кандидатов отберут коллегию из 20 присяжных: 12 войдут в основной состав, остальные станут запасными. Затем нас знакомят со всеми участниками процесса, включая подсудимых. И тут я наконец узнаю, что за уголовное дело предстоит рассматривать будущей коллегии.
Оказывается, перед нами сидят предполагаемые члены банды, которым инкриминируют убийство, покушение на убийство, умышленное причинение вреда здоровью, повлекшее за собой смерть потерпевшего, сбыт, хранение и транспортировку огнестрельного оружия. Все это подсудимые, как считает следствие, совершили вместе и по предварительному сговору. Впоследствии я выяснила, что это дело уже рассматривала коллегия присяжных в районном суде. Она вынесла четыре оправдательных и два обвинительных приговора. Согласно картотеке дела, Верховный суд РФ в 2020 году отменил все четыре оправдательных приговора и отправил дело на новый пересмотр.
После вступления судья интересуется, будут ли у кандидатов самоотводы. Поднимаются четыре руки: светловолосая Светлана ссылается на религиозные убеждения, женщина с розовой помадой – на постоянные командировки, еще одна дама – на беспризорных внуков, пропадающих без бабушки, главный бухгалтер – на свою незаменимость. Я понимаю, что женщины на самом деле испугались подсудимых, потому что во время многочасового ожидания никто из них не выказывал желания уйти. При обсуждении одного из самоотводов судья роняет, что дело будет рассматриваться не менее полугода, а в неделю может быть несколько заседаний. Тут же желающих самоотвестись становится еще больше. После краткого обсуждения каждого заявления судья удовлетворяет все ходатайства и отпускает несостоявшихся присяжных на волю.
Нас остается 17 человек. Это куда меньше нужного количества присяжных. Понимаю, что наш отбор не состоялся. Судья подтверждает мою мысль: «Чтобы собрать коллегию, нам необходимо не менее 24 кандидатов. В таком составе смысла продолжать отбор нет. Мы разошлем еще приглашения и снова соберемся для формирования коллегии 6 октября в 11 часов».
Мнение судьи поддерживают обе стороны.
Нас наконец-то отпускают с просьбой сдать казенное имущество – бейджики с номерами. Секретарь благодарит нас от души и извиняется за долгое ожидание. Уже на улице меня вылавливает Татьяна Викторовна и интересуется, приду ли я на повторный отбор, а то она без меня пропадет. Я киваю. В конце концов мне очень хочется узнать, правда ли жулики настолько не любят журналистов.
Продолжение следует.
Фото: УралПолит.ru / Евгений Поторочин, oblsud.kmr.sudrf.ru, ФедералПресс / Нина Обелюнас