Русскую православную церковь не первый год критикуют за безоговорочную поддержку российской власти: вначале угроза раскола возникла из-за коронавирусных ограничений, а сейчас – из-за спецоперации на Украине. Между тем 100 лет назад запутанные отношения с властями реально привели РПЦ к распаду, одним из центров которого стал Свердловск. О том, как уральский архиепископ возглавил один из наиболее влиятельных расколов, зачем его поддерживали чекисты и при чем здесь Украина, – в материале «ФедералПресс».
Борьба за души
В апреле 1925 года скончался первый за сотни лет московский патриарх Тихон. Несмотря на то, что он фактически подчинился советской власти, коммунисты относились к нему с крайней неприязнью и отказывали его синоду в государственной регистрации. Покровительством в то время пользовались «обновленцы» – верующие, которые не признавали патриарха, активно сотрудничали с чекистами и выступали за церковные реформы. В то же время значительная часть православных оставалась в консервативном лагере, и властям приходилось с этим считаться.
Преемником – патриаршим местоблюстителем – стал митрополит Крутицкий Петр, который должен был провести новый поместный собор, но не смог этого сделать. В декабре Петр был арестован, но успел негласно назначить своим заместителем митрополита Нижегородского Сергия, находившегося под подпиской о невыезде. Именно этот момент в НКВД признали наилучшим для того, чтобы найти православным более лояльного руководителя.
По каким-то причинам на эту роль был выбран свердловский архиепископ Григорий (Яцковский), с 1922 года находившийся в тюрьме за поддержку белых, участие в заговоре и сопротивление изъятию церковных ценностей. Летом 1925 года его выпустили по УДО – не исключено, что ценой стала работа на органы госбезопасности.
Менее чем через две недели после ареста митрополита Петра архиепископ собрал в Москве нескольких других епископов, которые объявили о создании Временного высшего церковного совета (ВВЦС). Он практически сразу же получил официальную регистрацию, право на издательскую деятельность, о появлении нового церковного руководства сообщила официальная газета «Известия».
Митрополит Сергий, находившийся в оппозиции властям, запретил новоявленным соперникам служить в церквях. В свою очередь, митрополит Петр, который в заключении мог получать только ту информацию, которая была выгодна спецслужбам, изменил свое решение и назначил во главе РПЦ коллегию из трех архиереев. На самом деле только один из них в тот момент находился на свободе, и им был именно Григорий. Поэтому Сергий отказался признавать законность коллегии. Таким образом, раскол на «сергиевцев» и «григорианцев» был официально оформлен.
Свидание в СИЗО
В Свердловске к тому времени лучшие церкви – Богоявленский и Екатерининский соборы, Большой Златоуст, храм Всех Святых на Михайловском кладбище – успели забрать обновленцы. Григорию достались Александро-Невский собор, Ивановская церковь и «Лузинская» церковь Александра Невского на Свердлова. Сторонники Сергия заняли Успенский храм на ВИЗе, но главным их центром стала Крестовоздвиженская церковь. Уже в марте 1926 года визит Григория едва не спровоцировал беспорядки среди «крестовоздвиженцев».
В июне того же года митрополит Петр, который номинально оставался высшим руководителем РПЦ, вновь изменил свое решение, поддержав Сергия и распустив назначенную им самим коллегию. А в январе 1927-го он прибыл в Свердловск по этапу и лично потребовал от Григория покаяться. Секретарь следственного изолятора Чистяков сумел рассказать об итогах этого свидания местному духовенству. Чистякова сразу же арестовали, но слухи уже проникли за тюремные стены, и свердловские «григорьевцы» начали переходить к Сергию.
«В своих докладах все без исключения о<тцы> благочинные выражали глубокую скорбь о тех разделениях, нестроениях и церковных смутах, которые вносят батюшки, не пожелавшие подчиниться своему каноническому архипастырю архиепископу Григорию и выражают свое глубокое сожаление по поводу их заблуждения, доходящего до крайнего озлобления, лжи, клеветы и грубых оскорблений по адресу архиепископа Григория, поселяющего великий соблазн в сердцах верующего православного народа», – говорится в июньском протоколе съезда, организованного оставшимися сторонниками архиерея.
Покорение Украины
Тем временем кураторы из ОГПУ поручили Григорию важную миссию – наладить отношения с украинскими православными из «лубенского раскола», которые еще в 1925 году провозгласили автокефалию, не признанную митрополитом Петром. В марте 1926 года Григорий разрешил им служить в церквях, а в ноябре в состав ВВЦС вошел один из самых скандальных представителей раскола – архиепископ Иоанникий (Соколовский), который практически не скрывал своих связей с женщинами. Не являлась большим секретом и его работа на спецслужбы.
«Вопрос о введении арх. Иоанникия в члены ВВЦС был разрешен положительно (и, кстати, при нашем настоянии) в связи с тем, что в свое время Украинское ГПУ нас об этом просило», – писали на Украину высокопоставленные чекисты Яков Агранов и Евгений Тучков.
В Москве решили, что, несмотря на автокефалию, Украина должна сохранять подчинение ВВЦС. Решения, продуманные Аграновым и Тучковым, были воплощены в жизнь в ноябре 1927 года. Тогда в состав ВВЦС вместе с Иоанникием вошел второй лидер раскола и наиболее ревностный сторонник автокефалии – архиепископ Феофил (Булдовский). В признании украинской церкви независимой Григорий фактически отказал, предложив провести поместный собор.
Конец раскола
В июле 1927 года митрополит Сергий сдался под давлением властей и опубликовал послание, в котором призвал своих сторонников стать «верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской власти». После этого его церковное управление получило официальную регистрацию, и необходимость «григорьевского» раскола для властей оказалась неочевидной. Тем не менее на местах столкновения продолжались: например, сторонники Григория «с боем» захватили кафедральный собор Воронежа.
«Григорианцы провоцировали в церквах потасовки непристойным и хулиганским поведением», – констатировал советский историк Михаил Корзун.
К этому времени свои плоды начала давать и атеистическая пропаганда, продолжавшаяся с первых лет советской власти. Как писали осведомители в 1928 году, на пасхальной службе, которую проводил Григорий в Александро-Невском соборе, «религиозного настроения не наблюдалось: видно было, что большинство пришло из любопытства и послушать хор».
Это позволило властям начать наступление на все ветви свердловского православия. В 1929 году в Свердловске была закрыта «Лузинская церковь», в 1930 – Богоявленский, Александро-Невский, Успенский и Екатерининский соборы, Крестовоздвиженский храм, Большой Златоуст. У архиепископа (точнее, уже митрополита) Григория осталась только Иоанно-Предтеченская церковь, возле которой его и похоронили в 1932 году. Обнаружить могилу корреспонденту «ФедералПресс» не удалось.
Окончательную точку в противостоянии свердловских православных поставили репрессии. Преемник Григория в епархии митрополит Петр (Холмогорцев) был расстрелян 19 октября 1937 года, в один день с «сергиевским» архиепископом Петром (Савельевым). Менее чем через полгода расстреляли и их обновленческого «коллегу» Софонию Яськевича.
«Путем расстрелов и ссылок к 1938 г. на Урале был положен конец организованному существованию «религиозных организаций», в том числе и григорианскому расколу», – заключает екатеринбургский историк Павел Каплин.
Фото: ФедералПресс / Александр Калинин; общественное достояние