Сегодня исполняется год с момента, когда Россия начала специальную военную операцию (СВО) на Украине. На данный момент конфликт продолжается. «ФедералПресс» разбирался, чего удалось достичь в новых регионах, что предстоит сделать и как все это влияет на отечественные реалии.
Спецоперация стартовала с наступления российских войск по семи направлениям – из Крыма на Херсон и Мелитополь с выходом на Бердянск, в Донецкой Народной Республике курсом на Мариуполь, на север Луганской Народной Республики, под Харьков и с запада и востока на Киев. Спустя год фронт проходит по нижнему течению Днепра, затем сворачивает на восток в степи Запорожья, оказывается у Донецка и уходит оттуда на север линией Авдеевка – Торецк – Бахмут – Северск с небольшим уклоном на запад в районе Купянска.
Часть глобального фронта
Историк Матвей Акимов считает сложившуюся линию фронта удовлетворительной. Хотя, по его мнению, было бы лучше, если бы ее отодвинули на уровень границ новых субъектов Федерации, а на старых участках создали зону безопасности, дабы Курская, Белгородская и Брянская области оказались вне зоны поражения украинских реактивных систем и артиллерии.
«Перспектива конфликта следующая. Ресурсы Украины в этом году закончатся, и Запад окажется уже перед совершенно четким выбором: выставлять нового спарринг-партнера или пойти на договоренность с Россией. Причем любая договоренность, кроме перехода Москвы на его сторону в предстоящем противостоянии с Китаем, означает для Запада фатальное поражение в глобальной схватке. В результате этого США придется признать, что они больше не гегемон с совершенно непредсказуемыми последствиями для их будущего. В идеале Западу нужна победа на Украине в текущем году, так как время на Дальнем Востоке работает против него, Китай усиливается с каждым часом и через 5–7 лет победить его станет совершенно невозможно», – объясняет Матвей Акимов.
По его словам, нынешнее состояние российско-украинских отношений стоит рассматривать в общемировом контексте. Дело в том, что Китай наращивает потенциал, создавая конкуренцию США в борьбе за ресурсы планеты. Однако основная часть ресурсов, которые Китай сейчас получает, доставляется туда по морю. А на море доминирует американский флот, плюс союзный Штатам Тайвань закрывает выход в открытый океан.
«Теперь представим картину: чтобы заставить Китай подчиниться, США с союзниками блокируют проливы и не дают КНР присоединить Тайвань. Откуда Китай будет получать ресурсы для продолжения противостояния? Ответ – по суше. И тут совершенно очевидно, где эти ресурсы находятся. На территории бывшего СССР. Иначе говоря, РФ и СНГ – единственная резервная ресурсная база Китая на случай войны с Западом», – говорит Акимов.
В итоге, добавляет он, для Запада задача-максимум в отношении России – подчинить ее своей политической воле. А задача-минимум – обеспечить отсутствие поставок в Китай с ее стороны в случае войны между Поднебесной и американской коалицией.
«Уже примерно на рубеже 2007–2008 годов Россия оказалась в ситуации невесты на выданье, заняв позицию, не устраивающую Запад. И у Запада оказалось только два пути – смена режима в России путем цветной революции и война. Цветная революция 2011–2012 годов провалилась», – рассказывает историк.
Как считает Матвей Акимов, украинский Майдан 2013–2014 годов и дальнейшая политика Киева были направлены именно на то, чтобы вовлечь Москву в крупный конфликт. В свою очередь Кремль не мог поступиться национальными интересами и вмешался в игру, сражаясь сейчас, во-первых, за возвращение геполитической субъектности для себя, а во-вторых, за то, чтобы не стать для Китая тем, чем стала нынешняя Украина для России – инструментом Запада. Вместе с тем, по словам эксперта, в Вашингтоне и европейских столицах недооценивают российское общество.
«Большая, просто огромная проблема Запада в том, что он очень плохо понимает состояние нашего общества и что тут вообще происходит. Советология и русистика там за последние 30 лет выродились. Есть специалисты Пентагона по нашим вооруженным силам, они вполне на уровне. А вот политологи, социологи, экономисты (все те, кто мог бы хорошо знать реальную ситуацию) отсутствуют. Можно сказать, Запад воюет с Россией, которую воображает сам себе. С Россией образца 1995-го или, максимум, 2001-го», – резюмирует Акимов.
Ветеранский аспект
Политический консультант Игорь Димитриев считает: сейчас Москва и на фронте, и внутри страны будет ориентироваться на заморозку ситуации. Это в свою очередь может способствовать тому, что на Западе станут сквозь пальцы смотреть на поставки в Россию определенных видов критически важной продукции.
«Все зависит от развития ситуации, но ожидать на данном фоне каких-то вспышек по социально-экономическим причинам не стоит. Демографическая ситуация не та. У нас мало активного молодого населения», – говорит Димитриев.
К предполагаемой политической активности ветеранов СВО он также относится со скепсисом. По его мнению, «российская политическая система не предполагает того, что в нее можно попасть без согласования».
Он признает, что ветераны, которых, в общем, не так уж и много, смогут частично повлиять на общественные настроения, но вряд ли это примет серьезные политические формы.
Проблемы интеграции
Глава аналитического бюро проекта «Сонар-2050» Иван Лизан объясняет, к чему спустя год пришли Россия и ее новые регионы. По его словам, сейчас в Херсонской и Запорожской областях практически с нуля создается исполнительная власть, а в ДНР и ЛНР местные структуры интегрируются в бюрократическую систему России.
«Если в ЛНР и ДНР обеспечена управляемость экономикой и гармонизирована правовая система с российской, то в областях нет ни вертикали, ни правовой системы, а без этого невозможны ни полноценная интеграция, ни развитие региональных экономик. Пример – непонятно кому, как и в каком объеме выделять сельскохозяйственные субсидии, так как нет ни органов кадастра, ни полной вертикали по линии местных минсельхозов и налоговых, а если они и есть, то у них дефицит сотрудников и не завершено присоединение к российским федеральным государственным информационным системам (ФГИС). К тому же не во всех субъектах созданы местные фонды развития промышленности – основные инструменты точечной поддержки и развития предприятий», – уточняет Лизан.
Впрочем, как подчеркивает эксперт, определенная работа на территориях уже ведется. Например, в Луганске и Донецке начали действовать упомянутые региональные фонды развития промышленности. В частности, там уже успели распределить гранты и льготные кредиты среди предприятий, которые крепче остальных стоят на ногах. В Запорожской области фонд тоже создан, но деньги пока не распределены, отмечает специалист.
«Само собой, никакой речи об осуществлении национальных проектов на новых территориях пока не идет – их там просто некому реализовывать, это слишком сложная задача для местной бюрократии. К тому же, трудно говорить об экономических проектах, если в той же Запорожской области к концу 2022 года из 70 работающих промпредприятий на 54 было введено внешнее управление. Там задача состоит в обеспечении минимальной управляемости предприятиями, сохранении коллективов и ритмичном производстве продукции, если ее есть для кого производить», – отмечает экономист.
В данный момент, как полагает Иван Лизан, прежде всего нужно обратить внимание на необходимость введения института кураторства на предприятиях по образцу шефства над районами и образовательными учреждениями.
«Чтобы условному агропредприятию из Волновахского района ДНР могли коллеги из похожего агропредприятия «старой» России на пальцах объяснить всю специфику работы на российском рынке, разъяснить порядок получения субсидий, льготных кредитов. Многие промышленные предприятия стоит просто влить в состав российских госкорпораций, так как в режиме свободного плавания они станут с трудом сводить концы с концами, заодно им будет легче освоиться и начать выпуск конкурентоспособной продукции», – полагает Лизан.
Отвечая на вопрос о том, какой сектор экономики присоединенных земель требует наибольших затрат, он говорит, что это угледобыча в республиках Донбасса. Мало того, там есть, по словам эксперта, свои нюансы: «Она потребует очень больших инвестиций, плюс у нее разные модели руководства: в России отраслью управляет частный капитал, в ЛНР шахтами управляет государство. Основные фонды шахт изношены на 85 %, половина шахтеров не в забое, а в окопах, сбыта угля на внешние рынки нет».
Впрочем, одной угольной сферой список страждущих не ограничивается. Есть и другие, не менее важные.
«Вторая по затратности отрасль – металлургия, но в случае с ней проблемы начинаются уже на этапе ее интеграции в российский рынок, где хватает своих крупных производителей стали, с лихвой обеспечивающих российские потребности в металле. Третья отрасль – инфраструктура, которая не просто запредельно изношена, но и зачастую уничтожена. Четвертая – животноводство, которое там на ладан дышит: производство молочных продуктов в ДНР невозможно без поставок сухого молока из Белоруссии, поскольку своих коров кот наплакал», – дополняет картину эксперт.
Но основной проблемой на пути воссоединения республик Донбасса, Запорожья и Херсонщины и регионов «старой» России Лизан считает качество чиновников условной Новороссии.
«Они не просто не умеют реализовывать масштабные проекты – у них не было такой возможности за минувшие восемь лет, но зачастую отбираются по принципу личной лояльности. Это, в принципе, проблема всех бывших непризнанных республик: лучшие из них уезжают, средний уровень занимают посредственности, а затем из центра – после признания – присылают экспатов, которые хватаются за голову от бардака на местах. Так что сколько бы денег ни дали местным кадрам, толку не будет: в лучшем случае их сразу украдут и ничего не сделают, в худшем – станут водить за нос, тратя драгоценное время. Нужно присылать чиновников из других регионов и максимально использовать «окрашенные» деньги», – делится своим мнением специалист.
Что касается экономического эффекта от новых территорий, то здесь, по словам Лизана, вряд ли следует ожидать каких-то ощутимых плодов в краткосрочной перспективе.
«ЛНР и ДНР восемь лет жили в режиме непризнанности, который не смогли пережить сотни компаний. Херсонская область в ее текущих границах – 100 % аграрная территория, а промышленность Мелитополя подверглась жесточайшей деиндустриализации. Эти территории лучше рассматривать как некий современный вариант Дикого поля, которое нужно вновь заселять и отстраивать. В общем, проект на пару десятков лет, не меньше», – подчеркивает он.
Какие планы на будущее и что уже делается
Масштабы восстановления и развития четырех новых регионов будут наращиваться, заявил президент России Владимир Путин во время выступления с посланием Федеральному собранию. Эти слова собравшиеся в Гостином дворе встретили бурными овациями. Глава государства подчеркнул, что эта реакция – в адрес жителей новых регионов.
«Мы уже начали и будем наращивать масштабную программу социально-экономического восстановления и развития этих новых субъектов Федерации. Речь в том числе о том, чтобы возродить предприятия и рабочие места, порты Азовского моря, которое вновь стало внутренним морем России, построить новые современные дороги, как мы это делали в Крыму, который получил теперь надежную сухопутную связь со всей Россией. Обязательно общими усилиями реализуем все эти планы», – заявил Владимир Путин.
Госдума в феврале рассмотрела несколько документов, например закон о мерах социальной поддержки для отдельных категорий граждан в новых регионах, а также о прожиточном минимуме в этих субъектах. В частности, документом предусматривается сохранение объема мер соцподдержки лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, и реабилитированным. Выплаты ветеранам и участникам Великой Отечественной войны будут предоставляться из средств бюджета, а военнослужащие, некоторые категории граждан, отнесенные к участкам боевых действий законом Украины, будут получать меры поддержки, установленные региональным законодательством.
Также рассмотрен законопроект, который предусматривает интеграцию социальных прав граждан, иностранных граждан и лиц без гражданства, проживающих в новых регионах, в систему обязательного социального страхования. Предусмотрено и продолжение назначенных по актам ДНР и ЛНР выплат отдельным категориям получателей, не предусмотренным законодательством России.
На данный момент все регионы страны участвуют в восстановлении разрушенных украинскими обстрелами новых субъектов. Этим занимаются более 44 тысяч строителей, сообщил вице-премьер Марат Хуснуллин. Он назвал это «самым большим строительным проектом» страны. Утверждены трехлетние планы по развитию упомянутых регионов. По его словам, уже восстановлены 3,5 тысячи объектов, еще 6,2 тысячи находятся в работе.
Фото: ФедералПресс / Ольга Юшкова
Интеграция новых регионов России