Уже более двадцати лет за Петербургом плотно закреплен эпитет «бандитский». Виной тому прежде всего знаменитый сериал Владимира Бортко по произведению журналиста Андрея Константинова, во всех нюансах описывающий криминальную жизнь Северной столицы в 90-е годы. Тогда у города были и объективные причины для такой репутации. Хотя многие эксперты указывают, что по числу преступлений Петербург среди городов постсоветской России ничем особо не выделялся. Однако именно он смог сформировать вокруг себя преступно-романтический миф, который до сих пор жив. О том, какие предпосылки были для появления такого мифа и как родилась легенда о «бандитском Петербурге», – в материале «ФедералПресс».
Какие ОПГ «работали» в Петербурге
Тамбовская ОПГ
Самой влиятельной из группировок считалась Тамбовская, лидером которой был Владимир Кумарин – выходец из Тамбова. Именно она взята за прототип в легендарном сериале Владимира Бортко по мотивам произведений Андрея Константинова. Эта ОПГ, как и многие тогда, начинала с рэкета и вымогательств. Ее члены отмывали криминальные деньги через легальный банковский, строительный и энергетический бизнесы. Так у «тамбовских» к середине 90-х появилась развитая финансовая инфраструктура.
Члены группировки пытались проникнуть и во власть – в том числе в Госдуму. Этому противилась один из сопредседателей партии «Демократическая Россия» и депутат нижней палаты парламента Галина Старовойтова. 20 ноября 1998 года ее убили члены Тамбовской ОПГ Виталий Акиншин и Олег Федосов. По одной из версий, заказчиками также была «верхушка» группировки. Однако их вина в смерти политика не доказана до сих пор.
Однако Кумарин на данный момент сидит в тюрьме по обвинениям в мошенничестве (срок – 14 лет) и в организации покушения на бизнесмена Сергея Васильева (срок – 23 года).
Великолукская ОПГ
Второй по известности в Петербурге 90-х была Великолукская ОПГ, которой руководили братья – уроженцы города Великие Луки Псковской области Николай и Виктор Гавриленковы. В Ленинград они переехали в начале перестройки и начали работать в ресторанах, объединяя вокруг себя бывших спортсменов – в том числе из Тамбова. Особым почетом у них пользовались боксеры – как в Тамбовской ОПГ. К слову, Владимир Кумарин начинал свой криминальный путь именно в Великолукской группировке, которая вымогала деньги у криминальных элементов: валютчиков, нелегальных торговцев и предпринимателей, проституток и сутенеров. В 1991 году будущий лидер «тамбовских» Кумарин вышел из тюрьмы и попросил братьев Гавриленковых помочь «вернуться в дело», но ему отказали. Так «тамбовское» крыло откололось от Великолукской ОПГ.
Почти вся «верхушка» «великолукских» стала жертвами отстрела «тамбовских».
Малышевская ОПГ
Эта группировка под предводительством Александра Малышева в 90-х также крепко сотрудничала с «тамбовскими». До своего заката в середине десятилетия она насчитывала более трех тысяч бойцов. Основными видами деятельности ОПГ были «кидалово», «крышевание» и крупные коммерческие контракты. Но в 1995 году из-за неудачных войн с конкурентами «малышевские» потеряли большую часть активов, размер группировки сократился почти в 10 раз. Ее лидер скрылся за границу, женился на испанке, взял ее фамилию Гонзалес. Однако в 2008 году спецслужбы арестовали его по обвинению в заказных убийствах, отмывании денег, торговле оружием и других тяжких преступлениях.
Казанская ОПГ
Казанская ОПГ также считалась одной из самых известных преступных группировок Петербурга. Лидера у нее не было, так как состояла она из самостоятельных банд, которые объединялись «для дела». Особенностью их стиля был «вахтовый метод работы» – они приезжали в Северную столицу, совершали преступления и возвращались в Татарстан. Работала ОПГ в сфере ритуальных услуг и торговли наркотиками. У нее также были активы в банковской сфере и гостиничом бизнесе.
Был ли Петербург «криминальной столицей России»
К эпитету «бандитский» для Петербурга в кругу исследователей, политиков и правоохранителей относятся по-разному, говорит кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела современной истории Санкт-Петербургского института истории РАН Дмитрий Асташкин. По его словам, «кто-то считает просто число преступлений на число населения в определенный период, другие делают акцент на громких, третьи – на нераскрытых, четвертые – на коррупционных, где переплетены власть и криминал».
«В общем, все зависит от того, как считать. Многие эксперты, среди них, например, бывший губернатор города Владимир Яковлев, говорили, что Петербург в плане криминальной статистики не выделялся среди других городов. Однако мы с вами до сих пор можем наблюдать, как нераскрытые преступления той поры всплывают в повестке. Например, задерживают фигурантов», – говорит Асташкин.
Журналист, автор документальной книги «Бандитский Петербург» и серии романов, по которым сняли одноименный сериал, Андрей Константинов подчеркивает, что на развитие рэкета в Петербурге повлиял и путч 1991 года.
«Август скорее катализировал процесс: безвластие, плюс бандиты сразу встали на сторону демократов, они были заинтересованы в том, чтобы случилась дестабилизация власти. Мафия начала просыпаться», – рассказывал Константинов в интервью «Москвич Mag».
Как появился миф о «Бандитском Петербурге»
Экс-сотрудник правоохранительных органов, бывший участник одной из бандитских структур и один из основателей «Агентства журналистских расследований», журналист «Фонтанки» Евгений Вышенков связывает возникновение мифа о «бандитском Петербурге» с фигурой своего товарища – журналиста Андрея Константинова, автора одноименной документальной книги и серии романов, по которым сняли сериал.
Миф о Петербурге как «криминальной столице» сотворило искусство – в первую очередь сериал, а после и медиа, считает Дмитрий Асташкин. При этом, по его словам, общество мало знает о группировках Казани, Екатеринбурга и других крупных городов. Просто потому что миф о Северной столице появился раньше. Асташкин отмечает, что «писатель Алексей Иванов отдал бы это звание «главного бандитского города» Перми или Екатеринбургу, а Захар Прилепин поместил бы горячую точку разборок куда-то в Нижегородскую область».
Историк отмечает, что миф о Петербурге как о криминальной столице России стал формироваться на «сломе эпох», когда люди испытывают кризис идентичности.
«Советская идентичность ушла, а имперская преемственность к городу не приживалась – не всем нравился «хруст французской булки». Петербург пытались переизобрести и как европейскую столицу, и как портовый город. И на поле этих поисков хорошо лег миф о «бандитском Петербурге», – считает Асташкин.
Он, по мнению историка, хорошо прижился, так как в 90-е «государства с законами не ощущалось, а бандиты с понятиями были здесь рядом».
Фото: ФедералПресс / Полина Зиновьева
Иллюстрация: ФедералПресс / Светлана Возмилова
Эксклюзивы «ФедералПресс»