События в Израиле уже третий день находятся в центре внимания всего мира. Ракетные атаки движения ХАМАС по южным территориям страны унесли сотни жизней. Как чувствуют себя и что делают в этой ситуации репатрианты из России, корреспонденту «ФедералПресс» рассказал Сергей, перебравшийся в Израиль из Екатеринбурга. По его просьбе, фамилию мы не называем.
В каком городе вы живете? Поблизости идут боевые действия?
— Живу в Кармиэле, это город в северной Галилее. (На момент публикации материала на севере Израиля, в Галилее, была объявлена воздушная тревога. – Прим. ред.) То есть это северная часть и здесь от текущих боевых действий достаточно далеко.
По израильским меркам, это практически другой конец страны. При этом работаю я чуть ближе к ливанской границе и живу, собственно, тоже недалеко от нее. Если что-то будет с северной стороны, то да, будет достаточно жарко. Хотя до границы у нас примерно 40–50 километров, есть населенные пункты и ближе. Плюс тут очень горная местность, если на юге условно пройти на какой-то технике можно резко, то у нас в Галилее этот номер не пройдет.
Но если тут начнут палить ракетами и дронами из всех щелей, то, несомненно, какая-то часть будет долетать, и это уже немножко страшнее. Однако я надеюсь, Ливан все-таки не примет участия в происходящем. Если так, то по крайней мере в нашей части будет спокойно. Пока. Посмотрим.
То есть сейчас ракеты не долетают?
— С юга до нас не долетают, дальше центра они не бьют. В принципе, центр больше интересен, чем маленькие города на севере. Плюс на севере более смешанное население, а с учетом того, что ракеты они не особо на цели наводят, есть серьезный шанс попасть в арабскую деревушку, а не в еврейское поселение.
Тревогу в связи с войной не объявляли? Транспорт ходит, магазины работают?
— Тревоги, как я уже сказал, пока не было. Про убежище я примерно знаю, где оно находится, но пока не спускался. Вся инфраструктура работает, хотя есть какие-то перемены со вчерашнего дня (7 октября – прим. ред.) в работе, например, той же транспортной инфраструктуры: поездов, автобусов меньше стало ходить, определенные рейсы сняли на время. Предприятие наше работает как прежде.
Но в других филиалах, насколько я знаю, не все работают, потому что по закону нужно, чтобы было в каждом здании оборудованное бомбоубежище. И те, кто по каким-то причинам не имел такого либо у кого оно было готово, но не оборудовано по современным стандартам, прекращают работу.
Также наблюдается простой, например, у работников детских садов, школ и прочих учебных заведений, потому что дети сейчас ушли на вынужденные каникулы. И еще некоторые госучреждения, насколько я знаю, могут не работать, но в целом все почти как прежде. Полиция дежурит теперь в городе. Досмотры – выборочные. На дорогах устраивают. Все на взводе чуть-чуть.
Вы сами встревожены?
— Не то чтобы прям сильно напряжен, но есть немного. Даже старожилы немножко удивились, как неожиданно все прошло на юге. И я вижу, что сейчас на севере они подготовились, это меня сильно успокаивает.
С другой стороны, не очень ясно, как дальше будет. Я не скажу, что у меня паника. Возможно, живи я на юге, она бы была, не знаю. Среди репатриантов, с кем я общался, раздрай чуть больше у некоторых, но я не вижу панических настроений.
Как себя ведут люди?
— Страна маленькая, для многих это личная трагедия. Война не где-то там, она тут. С одной стороны, это чуть страшнее, с другой – когда ты слышишь, что у кого-то кто-то погиб – это люди, с которыми ты общаешься, работаешь, то воспринимаешь как что-то личное.
Для меня мотивация понятна, особенно после того, что палестинцы устроили: почему, с кем мы воюем и зачем. И также у меня нет какого-то личного отношения к условному противнику. От этого тоже намного проще морально, и это придает сил.
Даже жена у меня сейчас в России —она хочет приехать тоже, потому что чувствует какую-то оторванность, что ли, хочет скорее быть здесь, чем там. Как она сказала: «Я впервые почувствовала патриотизм».
Если бы у меня были лишние вещи, то отнес бы на помощь раненым. Тут многие принимают, например, выходцев с юга – тех, кто эвакуируется. Прямо семьями к себе забирают. Очень много донорства, очереди на сдачу крови огромные.
Коллективизм в целом, характерен, наверное, для Израиля. Именно в случае бедствия даже какие-то люди, которые могли раньше конфликтовать, обычно встают все равно на твою сторону и готовы помочь.
Ранее «ФедералПресс» публиковал историю Яны из города Хайфа: женщина рассказала о росте панических настроений.
Фото: ФедералПресс / Алексей Мигалин, Анастасия Алимпиева
Эксклюзивы «ФедералПресс»