Корпоративная война за правообладание брендом Traveler’s Coffee между московским и новосибирским ООО «Тревелерс Кофе» продолжается. Директор новосибирской компании Евгений Михиенко обратился в Генпрокуратуру и Следственный комитет РФ, считая незаконными действия московской полиции, учинившими обыск в офисных помещениях Новосибирска. Ответственность возлагается на Анвара Пириева, экс-владельца московской «Тревелерс Кофе», несогласного с отчуждением товарного знака в собственность новосибирцев. Управляющий партнер юридической фирмы «Ветров и партнеры» Виталий Ветров считает, что из противоборства двух компаний можно сделать несколько выводов:
«Сложно комментировать ситуацию, ориентируясь только на информацию в СМИ и судебные акты по спорам между основными участниками конфликта. Однако, глядя на происходящее можно сделать несколько предположений и выводов, полезных для других предпринимателей.
Во-первых, оффшор не является панацеей и идеальной формой защиты, как самих собственников бизнеса, так и активов. Как показывает практика, это не мешает появляться полномочным и неполномочным представителям, производить прекращение полномочий руководителей, ограничивать кого-то в совершении сделок, удивляться появлению неизвестных доселе документов.
Во-вторых, любая корпоративная или иная юридическая конструкция должна соответствовать реальным договоренностям и представлять все же равную защиту всем партнерам по бизнесу. Такая защита должна предусматривать и оперативный контроль с полноценными гарантиями по его достоверности в отношении активов.
В-третьих, если активы представляют ценность, а подобное, как правило, происходит всегда, то нужно думать, а какими способами этот актив защищается? И нужно ли сосредотачиваться только на одном активе? Иначе происходит складывание всех яиц в одну корзинку с соответствующими рисками для всех.
В-четвертых, любая защита активов, бизнеса может оцениваться на предмет рейдерских и схожих по результату воздействий. Насколько бизнес готов к этому? Может ли он продолжать работу, генерировать наличные средства, в том время как идут тяжбы и разбирательства? Либо удачно принятые обеспечительные меры по запрету могут неприятно сказаться на самом бизнесе.
В-пятых, если бизнес меняет или изменяет собственников, то насколько придуманные и используемые ранее конструкции соответствуют интересам появившихся собственников. Что будет с этими конструкциями при изменении уже потребностей, интересов и желаний таких собственников? Открытая война, либо интриги и судебные споры?
В-шестых, судебные споры, уголовные дела, появление «пришлых» правоохранителей из других регионов отчасти демонстрируют российские реалии. Если с судебными спорами я соглашусь, признавая, что каждый конфликт должен разрешаться посредством процесса, то обыски, выемки и прочие мероприятия не всегда прозрачны и понятны. Достаточно сложно объяснить появление в регионе правоохранителей из Москвы.
В-седьмых, к сожалению, решения судов по гражданским или арбитражным делам могут никак не влиять на движение по уголовным делам. Даже если судебные акты по первым вступили в силу и уже исполнены. Уголовные дела порой рассматривают либо как метод «пересмотреть» итого судебных актов в свою пользу, либо как способ давления на оппонентов.
Именно поэтому хотелось бы от участников каждого конфликта корректных действий, находящихся в правовом поле».