В России вышло научное исследование, посвященное информационному пространству вокруг загадки перевала Дятлова – гибели группы туристов в Свердловской области в 1959 году. Оно стало частью изданной в Санкт-Петербурге монографии философов Александра Прилуцкого и Владимира Лебедева. Один из авторов – Александр Прилуцкий – рассказал корреспонденту «ФедералПресс» о том, какие сюжеты воспроизводятся в кругах «дятловедов» и как споры о гибели советских туристов характеризуют современную интернет-культуру:
«История группы Дятлова стала одной из самых популярных, потому что, во-первых, повод был очень серьезным: при невыясненных обстоятельствах погибли девять человек. Во-вторых, уже в 1959 году, когда начались следственные действия, власти предприняли ошибочные шаги, чтобы минимизировать обсуждаемость этой темы в обществе: это, наоборот, спровоцировало повышенный интерес. Надо иметь в виду и то, что тема дятловской группы непосредственно связана с Уральским политехническим институтом, стала частью студенческой субкультуры. Именно выпускники УПИ занимают руководящие позиции в фонде Дятлова и приближенных к нему кругах. Наконец, загадка всегда провоцирует желание в ней разобраться.
Можно сказать, что вся эта история стала мощным триггером развития социальной мифологии, в которой отразилось несколько сюжетов. Во-первых, это героический миф: происходит героизация участников этого похода как наиболее совершенных представителей своего времени, идеала туристического братства, молодых людей, свободных от пороков и недостатков мещанской среды, лишенных каких-либо проявлений вульгарной культуры.
Второй аспект – ностальгирующая мифология. Поскольку большинству людей, которые пишут на эту тему, уже около пятидесяти лет, происходит ностальгическое переосмысление периода их молодости. Взаимодействие двух этих мифологических средств формирует контуры дятловского мифа.
И, разумеется, поскольку причины гибели не выяснены, загадка провоцирует попытки ее объяснить. Мы выделили порядка пяти основных герменевтических паттернов – от естественнонаучного объяснения, связанного с действием стихийной силы, до абсолютно мистических, задействующих мифологемы криптозоологических существ, НЛО, карликов Арктогеи и так далее.
Тут интересны не столько сами эти версии – вряд ли мы узнаем, что произошло на самом деле – это больше говорит о нас, о состоянии умов, о том, что интересно людям и какие герменевтические приемы они используют, чтобы объяснять события, которые не укладываются в линейную логику.
Конспирологические объяснения обычно связаны с мифологизацией КГБ и военных институций, занимавшихся секретными разработками оружия. Поскольку у большинства авторов, которые работают в этом жанре, как и у современного читателя, нет четкого представления о том, чем занимались эти структуры, то тут любой мифологический сюжет обретает контуры правдоподобия. Но таких страхов не так много, все же это события 1959 года.
Мы пришли к выводу, что для постиндустриального мира характерна фрагментарная культура, когда в интернете работает большое количество людей, которые не обладают ни гуманитарным, ни техническим образованием, но используют спекуляции вокруг острых тем, интересующих потенциального зрителя. Продуцируется информационный скандал, а потом предпринимаются определенные стратегии, чтобы не дать ему затихнуть».
Фото: wikipedia.org, PD-exUSSR