Знаменитый атаман станицы Пластунской, один из самых харизматичных и одновременно мирных деятелей «крымской весны» Анатолий Афромеев, в эксклюзивном интервью «ФедералПресс» рассказал о том, как три года назад Крым стал наш и почему этому не препятствовали даже украинские чиновники, а также почему, несмотря на отсутствие оружия, в это время погибли два человека:
О решении ехать в Крым в 2014-м вопреки казачьему начальству
Во-первых, никакой такой единой казачьей власти не было и нет. Мнений по развитию казачества много. Есть уважаемые атаманы, их фамилии на слуху. Они, действительно, предостерегали лезть в Крым, но они сами интересы казачества иногда отстаивали, как нам кажется, не должным образом. Один 131-й федеральный закон, по которому станицы и хутора стали «сельскими поселениями», некоторым никогда не простят, я думаю.
По Крыму было так. Началось все еще в 2013-м году. Крымские казаки пригласили Союз казаков и нас на мероприятия по поводу годовщины исхода наших братьев в 1920-м году. Из-за границы, кстати, приезжали дети тех переселенцев. Им по 80 лет, по-русски почти не говорят, но мы все равно сдружились. А особенно близко с крымскими казаками. Связь эту не прерывали и, когда в 2014-м надо было проводить референдум, мы почти не задумывались.
Как вы расцениваете, что в статью российского УК, по которой полагается ответственность за участие в незаконных формированиях на территории другой страны, за несколько недель до Майдана была внесена оговорка «в целях, противоречащим интересам Российской Федерации»?
Во-первых, мы ездили вообще без оружия. Только в форме, которую носили наши предки. У нас не было даже нагаек или палок. Это была принципиальная позиция, и мы ехали не воевать, хотя и были готовы ко всему. Из нашей группы 36 человек, все, кроме моего на тот момент слишком молодого сына, прошли через армию. А большинство и «горячие точки». А во-вторых, российские власти, спецслужбы, конечно, предвидели, что будет общественный взрыв. Невооруженным глазом было видно, как коррумпирована была та власть. Непринято это говорить, но это правда. Ситуация была на Украине, что называется, верхи не могут, низы не хотят.
Об украинских силовиках, политиках и бандеровцах
Как ваша группа все-таки оказалась на полуострове?
Мы поехали по приглашению не только местного казачества, но и одного из вице-премьеров местного еще украинского правительства Темиргалиева (Руслан, первый вице-премьер правительства автономной республики, известен тем, что 1 марта 2014 года заявил СМИ, что часть украинских военнослужащих сложила оружие, – прим. ред.). У нас штаб был в его кабинете на втором этаже. Понимаете, вопрос стоял не так, что он или кто-то помогал выйти из состава. Дело было в том, чтобы процесс шел мирно и легитимно. Это понимали и некоторые украинские политики, которые не провоцировали конфликт. Вопрос стоял в том, действительно ли народ хочет референдума.
По итогам, да и сейчас, у меня совесть чиста. Мы не подрывали никакой украинской власти, но мы наблюдали за реакцией людей. Сразу после референдума весь Севастополь вышел на улицу. Я не могу сказать, каков процент поддержки – точно 85, 90 или 99, но абсолютное большинство – это точно. Уже позже я встречался с некоторыми украинскими политиками и всегда им говорю: не было там никакого насилия. Невозможно пройти мимо мнения всего народа. Крым уплыл. Я говорил им: «Ребята, помните рекламу, где царю предлагают лебедям крылья подрезать, а он отвечает кормить надо лучше». Вот это и про Украину. Той власти надо было больше внимания уделять Крыму, и он бы не улетел.
Вы упомянули насилие. Оно в Крыму все-таки случилось, и первым погибшим был Руслан Казаков из Волгоградской области из вашего отряда. Как так получилось, если у вас не было оружия?
Первым и единственным. И украинский военнослужащий погиб также один. Это было в одном инциденте. Мы вместе с местными казаками охраняли военный склад медикаментов. Он принадлежал армии, но мы находились за забором, просто, чтобы не допустить мародеров, мало ли что могло быть, если бы начался хаос.
И вот выстрел, Руслан прикрыл своим телом местного, спас его. Настоящий герой, мы так к нему и относимся (семье Руслана Казакова всячески помогают, а в одном их городов Крыма планируют назвать школу его именем, – прим. ред.). Это не были военные, это была какая-то группа в штатском, которые появились неожиданно. Я не могу сказать, кто это были. Меня часто спрашивают, видел ли я фашиствующие элементы, нагнетание страха, я говорю честно: бандеровцев в Крыму не видел. А что были это за те стрелки, нам неизвестно. Но они точно были профессионалы. Было вычислено, когда мы со снайпером пообщались, что там такая бетонная стена, что если стрелять оттуда, откуда и были произведены эти выстрелы, то нам кажется, что военные стреляют со своей территории, а им, что стреляют с нашей позиции. Так дома расположены. У местных казаков было оружие, мы могли отобрать и открыть огонь, но не поддались на провокацию.
Надо сказать, что и военные из украинской части поступили также. Хотя были в полной готовности. Нас хотели спровоцировать, тогда крови было бы больше. А так было по одному погибшему и по одному раненому, на этом все и закончилось. Я настоял, чтобы погибших отпевали вместе. И в больнице наш казак и украинский прапорщик лечились рядом.
О братских народах и роли казачества
Все-таки братские народы?
Конечно. С нормальными людьми надо вести себя по-человечески. Без актов устрашения, мы так и поступали. Очень большую роль, кстати, сыграли в Крыму журналисты, особенно уже после референдума. Они помогли не допустить эскалации, в том числе, помогло и интервью раненого казака, которое мы вместе с руководителем Православного Крыма Владимиром Кулагиным организовали. Позвали всех – все украинские СМИ тоже, и разговор был честный.
А сейчас, к сожалению, в нашей стране, многие, в том числе казаки, предпочитают какие-то героические рассказы выдавать. Мое мнение такое: надо сперва думать, чтобы этот героизм – настоящий или придуманный – не перешел бы в ухудшение отношений с нашими братьями, с которыми мы веками жили вмести, воевали вместе.
Украинский народ победил коррупцию тогда, но в итоге же, получилось, променял шило на мыло?
Я этого не знаю. Информации объективной мало. Это надо признать, больше пропаганда. Мне сложно судить, что меняется в экономике и обществе. Но в плане роли казачества мы слегка можем соседям позавидовать. На Украине атаманы, например, обязательно входят в комиссии по аттестации начальников силовых структур. По всей стране. У нас о подобном и заикаться пока нельзя.
В июне 2014 года Афромеев вместе с народным мэром Севастополя (на тот момент) Алексеем Чалым были награждены орденом «Слава России»