Политический консультант Николай Иванов подвел итоги выборов губернатора Пермского края, которых в регионе не было долгих семнадцать лет. Эксперт считает, что безоговорочная победа Максима Решетникова при высокой явке подтверждает запрос общества на смену трендов и усталость от привычных лиц региональных политиков, накопившуюся за два десятилетия. Подробности – в интервью «ФедералПресс».
– Жители Прикамья в третий раз выбирали главу региона, и минувшие выборы значительно отличаются от тех, которые проходили в 1996 и 2000 годах. Тогда в избирательных кампаниях отразилась борьба групп влияния за контроль над регионом. Сформированная по итогам тех выборов политическая элита до последнего времени занимала ведущие позиции в различных органах власти. Накопилась естественная усталость от одних и тех же лиц, одних и тех же невыполненных обещаний. Прошлогодние выборы – яркий пример такого межэлитного противостояния. Низкая явка и провал тех, кто больше раскачивал лодку, показали, что такая политика людям не нужна.
– А что им нужно?
– В Прикамье сформировался запрос на новые лица, хватит тасовать одну и ту же колоду карт. Парадигма противостояния сначала Чиркунова, а затем Басаргина с оппозицией ушла в прошлое вместе с этой оппозицией. Полгода работы на посту врио хватило Решетникову, чтобы люди увидели: он реалист, его слова не расходятся с делом и, что важно, он пользуется поддержкой президента. Молодой губернатор-технократ – это новое поколение пермской политики. Не зря молодежь так активно шла на избирательные участки. Главный итог выборов с высокой явкой и колоссальной поддержкой победителя – теперь Решетников будет опираться не только на поддержку Кремля, но и на волеизъявление избирателей. А Пермский край получил легитимного губернатора, способного консолидировать и группы влияния, и электорат. Убедительная победа обнулила претензии оппозиции и показала, что прежние герои себя исчерпали.
– Кто, например?
– Например, участник губернаторских выборов Константин Окунев. Он в третий раз не смог пройти процедуру регистрации, хотя намекал на свою победу в первом туре. После отказа в регистрации он публично сделал ставку на два тура и призвал избирателей голосовать за Андрея Степанова. Теперь 1,5 процента голосов за Степанова мы можем смело рассматривать как совокупный политический капитал и Степанова, и Окунева. Как думаете, сколько приходится на долю известного публичного политика с двадцатилетним стажем? При адекватной оценке ситуации в регионе Окуневу целесообразнее было бы поддержать Решетникова, а потом заявить, что 30 процентов из 82 его – окуневские. Год-другой на этом утверждении можно было бы еще продержаться.
– Раз мы заговорили о других кандидатов, как на них отразятся итоги выборов?
– Для Олега Хараськина участие в выборах стало катанием на американских горках. Сначала он высоко взлетел, почти преодолев муниципальный фильтр, а потом рухнул вниз, обратившись в суды без единого шанса на успех. До 10 сентября можно было спекулировать на тему, что отказ в регистрации – это устранение сильного конкурента. Но после дня голосования немногие будут утверждать, что Хараськин, не имея поддержки электората, голосующего за партийный бренд, сумел бы набрать больше голосов, чем представители КПРФ или ЛДПР. Конечно, политическая целесообразность диктовала необходимость регистрации Хараськина, так как его допуск к выборам никак не сказался бы на итоговых раскладах. Но закон не позволял крайизбиркому принять иного решения кроме отказа, что подтвердили, как правоохранительные органы, так краевой и Верховный суды.
После отказов в регистрации, кстати, начались информационные атаки на избирательную комиссию и кандидатов. Немногие знают, какое количество «грязных агиток» благодаря слаженным действиям силовиков и избиркома не дошло до рук избирателей.
– Кандидаты парламентских партий сильно не добрали голосов до показателей своих партий на прошлогодних выборах.
– Избиратели продемонстрировали завидный прагматизм, отдав голоса тому, кто уже приносит и может принести еще больше пользы региону и его жителям. Думаю, что низкий процент сильнее всего ударит по кандидату от КПРФ Ирине Филатовой. В прошлом году на выборах в Госдуму по кудымкарскому округу ее поддержали больше 11 процентов избирателей, а сейчас на губернаторских – 7,4. Может быть, ей имело смысл зарегистрироваться по месту жительства в Перми, чтобы послать избирателям сигнал: я своя, я с вами! А так ядерный электорат КПРФ не увидел в успешной юристке из Москвы привычный образ коммуниста, что не могло не сыграть свою роль в обрушении рейтинга Филатовой в два раза ниже прогнозного.
Слабый результат сбил Филатову на взлете. При успехе она могла ставить вопрос о снятии главы крайкома Владимира Корсуна, утверждении на посту главы реготделения, например, Ксении Айтаковой и готовиться к следующим выборам в Госдуму по прикамским партспискам, а, может быть, и по федеральным. Теперь Корсун восстал из пепла, и не важно, вставлял он палки в колеса Филатовой или нет, помогал ей войти в пермские политические круги или, наоборот, мешал. Предположу, что в компартии сейчас возьмут паузу, чтобы оценить ситуацию и выработать новое решение по Филатовой. Включать ее в ЦК КПРФ, как о том много говорили до выборов, сразу после такого фиаско вряд ли будет целесообразно.
Стоит отметить, что пример Филатовой ярче высветил ошибки, допущенные эсерами. Пермские справедливороссы поставили на 69-летнего профессора Аликина. Окунев говорил, что до последнего претендовал на выдвижение от эсеров, и, судя по всему, кандидатуру Аликина в последний момент пришлось продавливать федеральному руководству партии. Когда нет заранее утвержденного и согласованного кандидата, выдвигаться должен руководитель реготделения. Обратите внимание, там, где у коммунистов на выборы шли кандидаты-женщины, они обошли либерал-демократов. В Прикамье молодая симпатичная коммунистка обошла Постникова. Но сколько бы голосов у нее отобрала бы «своя» молодая, симпатичная депутат пермской гордумы Вероника Куликова? Вместо этого – четвертое место с провальным процентом и бесполезная наработанная известность Аликина в силу его возраста. Полагаю, что инерция импульса, заложенного в реготделение во времена Чиркунова, закончилась, и пермским эсерам предстоит писать свою дальнейшую историю с чистого листа. Выборы показали, что им нужны новые лидеры и новые идеи.
Лидер прикамских жириновцев Олег Постников тоже не впечатлил. Его главной ошибкой, на мой взгляд, стало, что он не раскручивал себя как личность, даже фотографий не ставил своих в агитационных материалах, а полагался исключительно на бренд ЛДПР. Но на этих выборах, в отличие от прошлогодних, партийные бренды вообще не сработали. Та же Филатова обеспечила себе второе место не за счет выдвижения от КПРФ, а как раз за счет того, что в ее агитационных материалах упор делался на ее гендерную принадлежность – с неплохой фотографией кандидата. Но в целом шаги Постникова были логичны и последовательны. Он показал, что готов брать на себя ответственность и делать выводы из ошибок. Это важно, так как для Постникова губернаторская избирательная кампания, по сути, стала первым опытом личного участия в выборах такого уровня. Он добавил себе узнаваемости и сделал неплохой задел для будущих выборов.
Что касается Андрея Степанова, то оценивать его надо не по количеству поданных за него голосов избирателей. Свои задачи он решил.
– Одной из самых обсуждаемых тем стала высокая явка…
– …которая лишний раз доказывает, что чернуха в нашем регионе избирателей отпугивает. В прошлом году – 35 %, в этом – 42,5 %. Люди хотят видеть не разборки и грязное белье, а конструктивные предложения и внятные перспективы. У Хараськина были попытки раскрутить тему отказа от голосования или порчи бюллетеней. Итог – в Прикамье зафиксирован среднероссийский показатель недействительных бюллетеней в 2 %. Можно сравнить с Бурятией, где также не был зарегистрирован кандидат, пытавшийся оспорить отказ в суде. Там недействительных бюллетеней оказалось более 3 %. В Свердловской области – 3,2 %. Я уже говорил и повторю: таких спокойных выборов в Пермском крае не было, заявлений – минимум. Не менее важной была организация и самого дня голосования. Я не слышал ни об одной сколько-нибудь существенной жалобе. По всем обращениям комиссии реагировали быстро, предотвращая возможные нарушения, как, например, в случае с инициативой нескольких территории организовать на участках лотереи. При этом крайизбирком специально не торопится подписывать протоколы, чтобы разобраться со всеми заявлениями во все органы власти.
– Что еще повлияло на явку?
– Я бы назвал два ключевых фактора. Первый – врио губернатора удалось привести на избирательные участки молодежь. Это, прежде всего, отразилось на явке в городах, которые традиционно проигрывали сельским территориям. В Пермском крае такой диспропорции нет. Если сравнить явку во всех шестнадцати административных центрах регионов, где проходили губернаторские выборы, то Пермь в этом списке занимает третье место (37,76 %). Выше только Саранск (74,98 %) и Саратов (51,6 %). Ниже – наши географические соседи Екатеринбург (24,99 %), Ижевск (26,61 %), Киров (23,30 %), Йошкар-Ола (33,88 %).
Второй важный фактор – информирование, продление времени работы избирательных участков и новый формат голосования не по месту регистрации. Работа крайизбиркома с молодежью через соцсети и мессенджеры, а также массированная информационная политика, по сути, заполнившая недостаток агитации от части кандидатов, укладывается в федеральные тренды с прицелом на главные выборы будущего года. Напомню, предложение крайизбиркома продлить время голосования до 22 часов изначально оценивалось как бессмысленное. Однако, по предварительным данным, два лишних часа дали плюс три процента к явке, причем в первую очередь в крупных городах за счет вернувшихся вечером дачников. Что касается голосования не по месту регистрации, то впервые использованная уведомительная система подачи заявок в УИКи, ТИКи и МФЦ дала плюсом почти 50 тысяч голосов избирателей. Это – четверть от числа проголосовавших не по месту регистрации в целом по России.
– Говоря современным языком, в Прикамье создан эффективный избирательный кластер?
– Да.
Фото автора
Выборы пермского губернатора