Все чаще СМИ публикуют прогнозы о грядущем мировом финансово-экономическом кризисе. Все помнят 2008 год и не хотят его повторения – замедления темпов экономического роста, глобальной рецессии экономики. Можем ли мы вновь столкнуться с подобными вызовами в 2020 году? Об этом в преддверии одного из главных экономических мероприятий – Гайдаровского форума, который пройдет в январе следующего года «ФедералПресс» побеседовал с бывшим заместителем министра экономического развития (2014–2017 годы), заведующим лабораторией финансовых исследований Института экономической политики имени Е. Т. Гайдара, завлабораторией структурных исследований Института прикладных экономических исследований при Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте России (РАНХиГС) Алексеем Ведевым.
Алексей Леонидович, в последнее время все чаще и чаще появляются прогнозы о том, что в скором времени, а именно уже в следующем году, мы столкнемся вновь с мировым финансово-экономическим кризисом. Насколько вероятен такой сценарий?
— Во-первых, я не очень понимаю, что значит кризис. Если кризис – это отрицательные темпы роста, даже хотя бы техническая рецессия в течение двух кварталов, то я считаю, что такой сценарий практически невероятен. Я думаю, что можно говорить о снижении темпов роста. Но это не кризис, это замедление или снижение темпов роста.
Могут ли при снижении темпов роста наблюдаться сокращения в каких-то отраслях экономики? Кто окажется на улице?
Я думаю, что это коснется прежде всего несырьевого экспорта, потому что в сырьевом экспорте у нас и так невысокая занятость. Обработка, черная и цветная металлургия, сельское хозяйство тоже могут быть подвержены негативному влиянию.
Насколько долго может длиться снижение темпов роста?
— От одного года до трех-четырех лет.
Чем еще грозит нам снижение, замедление темпов роста?
— Это грозит нам снижением внешнего спроса, соответственно, снижением как цен на сырье, так и объемов экспорта, а в целом – снижением поступления валютной выручки от минерального экспорта.
Как непосредственно это отразится на гражданах страны? Как они могут на себе ощутить эту тенденцию?
— На гражданах это отразится замедлением темпа роста зарплат и доходов. Я думаю, что есть вероятность, что реально располагаемые доходы могут остаться на отрицательном уровне. Можно ожидать девальвации рубля, что также снизит уровень потребления населения.
Все-таки давайте еще поговорим о финансово-экономическом кризисе. Почему я эту тему затронул... Существует теория циклов, согласно которой каждые 8–10 лет происходят мировые финансовые кризисы. Последний был в 2008 году. Его задержка – это ситуация, которая показывает, что теория неверна, либо существует некая волатильность – необязательно ждать кризис в точный срок?
— Теория не до конца верна. Цикл достаточно размытый, его нельзя определить восьмилетием, иначе было бы слишком просто. Это первое. Второе – без сомнения, информационные технологии позволяют сглаживать кризисные появления.
Вместе с тем можно ли говорить о том, что сейчас все разговоры о кризисе – это больше запугивание, нежели реальные прогнозы?
— Я думаю, да. Скорее, это больше пугалки, и не только журналистские, но больше с точки зрения розничных продаж, особенно в финансовом секторе.
А не могли бы подробнее объяснить, почему нужны эти «пугалки»?
— Все зарабатывают на волатильности, конечно, скажем, когда возникает некий массовый психоз и ожидание рецессии. На самом деле, насколько я помню, год назад или полгода назад количество респондентов, ожидавших рецессию в Америке, было на несколько порядков больше, чем сейчас. Это делается для раскачивания рынка, для волатильности.
Стоит ли как-то уже сейчас готовиться россиянам к снижению темпов развития?
— Я не знаю, как россияне могут к этому подготовиться. В принципе, мы и так уже 10 лет находимся в стагнации, поэтому к замедлению мировых темпов роста мы полностью готовы.
Фото: пресс-служба РАНХиГС