Массовые драки с участием мигрантов все чаще становятся российской действительностью. Приезжие выясняют отношения между собой, представителями других национальностей и полицией. Нередки конфликты и между различными представителями этнических групп в российских республиках. Так, на прошлой неделе около 200 мигрантов из стран СНГ депортировали из Москвы за нарушение правопорядка. На площадке форума «Сообщество» в Саранске «ФедералПресс» обсудил причины этих конфликтов и способы достижения гармонии и понимания между народами с Владимиром Лагкуевым, первым заместителем председателя Комиссии Общественной палаты РФ по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений.
Владимир Магометович, вы занимаетесь важной и актуальной проблематикой – гармонизацией межнациональных и межрелигиозных отношений. В России периодически случаются конфликты на национальной почве. На ваш взгляд, в чем главные причины этих, пускай и не больших, но конфликтов?
— Я считаю, что конфликт может в любое время развязаться, если центральная власть будет слаба. Вот когда был президентом Ельцин, он объявил, что территории могут брать суверенитета столько, сколько могут проглотить, это его цитата. В итоге многие республики почувствовали свободу в этом плане, и это не только на Северном Кавказе. Мы привыкли слышать о чечено-ингушских конфликтах, но таких конфликтных историй намного больше. Когда пришел Владимир Путин, он первое, что сделал, – укрепил вертикаль власти. Он создал федеральные округи. Задача этих округов – привести все субъекты в соответствие с Конституцией РФ. Должно быть более строгое отношение к законам и правоохранительные органы должны себя чувствовать более уверено. В таком случае подобных конфликтов можно будет избежать.
То есть эти конфликты возникают, потому что власти слабо реагируют? У населения появляется чувство безнаказанности?
— Скорее всего, они себя так ведут от вседозволенности. Когда была война с Чечней, мы думали, что воюют исключительно чеченские народы, а потом выяснили, что это было сделано с помощью Саудовской Аравии и США. Они стравливали народы внутри России. Поэтому без укрепления вертикали власти конфликтов избежать не получится. Если сейчас к власти придет слабый человек и будет вести себя так же, как человек до Путина, у нас будут такие конфликты. Сутки-двое – и поднимется страшная ситуация, потому что люди многие готовы с поддержкой извне вступать в конфликты. Мы в Общественной палате Российской Федерации, в Совете старейшин Общественного совета Северо-Кавказского федерального округа внимательно изучаем эти темы.
Возвращаясь к причинам конфликтов, что все-таки их воспламеняет?
— Не сказал бы, что в центральных регионах происходят крупные конфликты межнациональные. Это отзвуки с исторической родины. Отзвуки от тех, кто их стравливает между собой. Я на Северном Кавказе живу и на границе с Грузией, там же Азербайджан, Армения, Южный форпост России, и мы знаем, сколько людей переходило границы мирным путем. Потом, когда эти люди с границы попадали в Краснодарский край, Ставропольский, вот там они начинали между собой задираться. Это, в основном, хулиганство. В Центральной России 96 % живет русских, вот мы сейчас в Мордовии, здесь 61 %, и здесь таких проблем быть не может.
А что касается миграционных процессов внутри России? Ни для кого не секрет, что сегодня внутри России они идут с большой скоростью. Как, на ваш взгляд, найти общий язык, к примеру, жителю столицы и жителю Чечни?
— Надо, чтобы в Чечню и Ингушетию вернулись русские. Сейчас на Северном Кавказе в гостиницах мест нет, поскольку заграницу сейчас выехать не получается, люди едут на Кавказ. Когда СССР был, я в «Интуристе» работал, тогда было повсеместное общение народов, люди приезжали, культуры переплетались. Президент России говорил в марте, что этнотуризмом надо заниматься. Сейчас как раз время им позаниматься. Это одна сторона. Вторая, возьмем Дагестан, там национальности «дагестанец» не существует. Там более 80 национальностей, которые друг друга практически не понимают. В итоге основополагающим для их коммуникации является русский язык. Поэтому надо больше и активнее развивать общение с этим регионом.
Если мы говорим о миграции извне, остро стоит вопрос о приезжих из Ближнего зарубежья, Средней Азии, о так называемых трудовых мигрантах. Должны ли эти люди, на ваш взгляд, в большей степени интегрироваться в культурную и общественную жизнь нашей страны?
— Программы специальные для этого трудно создавать на сегодняшний день. Мигранты разные бывают. Говорят, России нужно 20 миллионов мигрантов. И их действительно много, и на Кавказе они есть, и в других регионах. И сейчас в связи с Афганистаном, если оттуда пойдут под разными предлогами, вместе с ними могут прийти боевики, о которых Путин говорил. По его словам, от боевиков надо избавляться вне России. В Сирии почему воевали? Потому что с Кавказа многие ушли на противоположную сторону, и с ними надо было там покончить. Сейчас из Афганистана могут прийти они, но у нашей власти опыт большой, надо отслеживать, наверное, не дадут развернуться им здесь. Если даже их и пустят, власти будут знать, кто идет и зачем.
На ваш взгляд, насколько сегодня актуальна проблема экстремистских религиозных течений в России, в том числе ваххабизма? Как гражданское общество борется с этими явлениями сегодня?
— Комиссия, где я работаю, как раз и занимается этими вопросами. Часто мы эти темы обсуждаем. Мы о мусульманах говорим, а я недавно на заседании был, где были баптисты, представители разных сект. Все они христиане и не меньше страдают от этих неприятностей. Там тоже в их течениях некоторые лидеры призывают и к смерти, и к самоизоляции. Единственный способ сейчас контролировать эту ситуации – мониторить то, что происходит в этих течениях. Другого пути нет.
Как вы считаете, эта проблема остро стоит сейчас в России?
— Остро сейчас эти проблемы не стоят, Афганистан может внести лепту, но это все отслеживается. Сейчас выборы идут, они больше интересуют население.
Форум «Сообщество», в рамках которого происходит наш разговор, посвящен социальным лифтам. На ваш взгляд, каких социальных лифтов не хватает молодежи из национальных республик?
— Лифтов таких как таковых все-таки нет. Если бы рабочие места в регионах были, молодежь бы оставалась на месте. А мест нет, потому что промышленности нет, заводы закрывают, сельское хозяйство начали поднимать, тут стало полегче, но молодежь не хочет идти в село, все хотят в город. Я бы сказал, что молодежь вне зависимости от республики в большинстве своем одинакова. Все ищут применение себе. Если он в Москве окончил вуз, то возвращаться он уже не хочет. Он адаптировался, а в республиках некуда вернуться. У меня надежда на цифровизацию, она молодежь затягивает, если они освоят это все, то смогут войти в эту паутину общероссийскую. Тогда получится вовлечь их в какой-то экономический процесс.
Фото: ФедералПресс / Полина Зиновьева
Лучшие интервью за 2021 год