Выборы депутатов, движение антиваксеров, скандалы в новом созыве парламента и не только. Уходящий год был напряженным и агрессивным. В российской политике произошли кардинальные изменения, связанные с новыми законами, продолжающими линию поправок к Конституции РФ. Об итогах года мы поговорили с политологом Дмитрием Журавлевым.
Дмитрий Анатольевич, главное политическое событие уходящего года – выборы депутатов Госдумы. Впервые за долгие годы нижняя палата парламента стала пятипартийной – четверку ЛДПР, КПРФ, «Единой России» и «эсеров» потеснили «Новые люди». Многие эксперты говорят, что это стало результатом возникшего в обществе запроса на обновление. Удовлетворен ли теперь этот запрос?
— Скорее не результатом запроса на обновление, а его следствием. Это не игра в филологию. Каждый сам думает, как он видит обновление. Сторонники коммунистов видят обновление в коммунистическом правительстве, сторонники либеральных направлений видят в парламентском правительстве при значительном присутствии либералов во власти. Слово «обновление» значит «чтобы было, как я хочу, но не было так, как есть сейчас». Поэтому следствие, но не результат. Люди, которые пришли на участки, искали не пятую партию, а что-то еще.
Сторонников либерализма в стране немало. «Новые люди» – партия с либерального фланга «Единой России». Если бы это была просто либеральная партия, то она получила бы 10–15 %. Она получила значительно меньше. Это побочный эффект. Ничего плохого ни о ком из партии не хочу сказать. Они пока не отражают свой электорат или вообще с точки зрения электората не являются либералами. За них действительно голосовали сторонники обновления как такового. По принципу «чтобы не было так, как сейчас» . Все равно, получается, либералы, только не все.
Появление пятой партии важно же не только степенью соответствия политическому спектру, хотя, бесспорно, соответствия больше при пяти партиях: либералы в стране есть, а либеральных депутатов в стране не было. Важно просто наличие разных фракций. Понятно, что «Единая Россия» – ключевая, и на внутрипарламентскую конкуренцию рассчитывать не стоит. Но факт существования каких-то партий, которые могут иметь хоть сколько-нибудь иную точку зрения, чем другие (не только «Единая Россия»), важно.
Первая сессия нового созыва парламента выдалась скандальной. Чего стоит только дело Рашкина, охотившегося на лося, или легкая потасовка во время рассмотрения закона о ковид-сертификатах. Мы помним, что до этого Госдума была, что называется, тише воды, ниже травы. Почему теперь все поменялось? Или это притирки?
— Во-первых, это, конечно, притирки. Во-вторых, это очевидное давление на коммунистов. Был бы Рашкин из ЛДПР, его бы ловили так явно с этим лосем?
Не знаю. Бывшего губернатора Хабаровского края Фургала же поймали. Только не с лосем.
— Фургала сдали свои – он слишком натянул одеяло. У него чисто «элдэпээровское» представление о жизни: «Если я начальник, то все мое». А остальные его друзья по политическому спектру – тоже конкретные пацаны. Поэтому через 20 лет все знают, кто убил, кого убил и так далее.
Так а почему вдруг тогда на коммунистов давление началось?
— Коммунисты очень изменились. Сегодня коммунисты – партия любого, кто против. Там оказались и антипрививочники, и каждой твари по паре. Стоит только человеку выступить против власти, как коммунисты зовут его к себе. Никогда раньше так КПРФ себя не вела. Она старалась быть взвешенной, критиковала, чтобы соблюсти баланс, чтоб не стать копией «Единой России». Сейчас КПРФ критикует без удержу. Парламентские выборы прошли, парламентского правительства у нас не будет. Зюганов может относиться к этому как угодно, но он не дурак и знает – правительство у нас будет только президентское.
КПРФ хочет централизовать у себя все то, что не будет лояльно «Единой России». Сразу встает вопрос: говоря А, говори Б, что дальше? Ты собрал всех, кто недоволен, они же не будут там в бочке тусоваться и пускать пену. Те, кого ты собрал, рано или поздно начнут подталкивать тебя в спину, требуя политических действий – борись с прививками, с капитализмом, меняй налоговую систему. Но ничего такого коммунисты сделать не могут физически. У них нет для этого ресурса. Дальше они должны еще больше радикализоваться или пойти по тому пути, по которому они пошли 15 лет назад.
Повторю еще раз – они не ситуативно-тактически меняются под парламентские выборы. Они вообще меняются. У коммунистов все сложно.
Вы бы как в целом оценили первую сессию нового созыва Государственной думы? Чем-то он еще отличается от предыдущего?
— Дума как институт стала более централизованной. Не в политическом смысле, а в организации аппарата, его подчиненности, самой процедуры прохождения законодательных актов. Раньше все завязывалось на комитеты – как у комитета получилось, так и получилось. Теперь же все завязано на президиуме Госдумы, руководстве аппарата парламента. С одной стороны, это делает систему более жесткой, с другой стороны – влияние парламента явно увеличивается.
В конце прошлого года журналисты нарекли 2021-й годом вакцин. Так оно и получилось. При этом, судя по всему, вакцинация в РФ оказалась еще и политическим процессом. При этом была официальная линия, которая говорила о необходимости прививки. Были неконсолидированные «оппозиционеры», вроде Егора Бероева или Марии Шукшиной, которые выступали в защиту непривитых. Почему стала возможна политизация этой темы?
— Это совершенно естественно. Политизация этой темы происходит при условии, если находится политическая сила, готовая ее политизировать. Любая социальная острая проблема легко поддается политизации. Она не политизируется чаще всего потому, что никто не хочет в это лезть. В данном случае как раз коммунисты пошли по пути политизации процесса. Поэтому социальный протест названных вами звезд и большого количества незвезд превратился в политический.
Далеко не все люди, участвующие в этом, поддерживают коммунистов. Они поддерживают антивакцинную позицию. Эта позиция оказалась настолько широкой, что даже «Единая Россия» была вынуждена отступить. Помните заявление Толстого, что не надо политизировать, не надо разламывать общество на две части? Это признак того, что власть посчитала и поняла, что игра может быть с отрицательной суммой.
По сути дела, кампания по вакцинации шла параллельно избирательной кампании, и это тоже наложило свой отпечаток...
— Да, но, скорее всего, это позволило коммунистам решиться. Они сначала не очень хотели с этим связываться. Чтобы пройти нормально выборы, при том, что они проиграли сами себе президентскую кампанию 2018 года, им нужна была победа, потому что могли быть эксцессы, связанные с тем, что даже не сторонники, а активисты скажут: «Чего ж нам вам помогать, если вы даже выиграть ничего не можете». КПРФ пошла ва-банк. Ни одна крупная партия в Европе не позволила себе такого.
Главы регионов получили KPI по вакцинации. Как вы думаете, ждет ли нас череда отставок за его невыполнение этой весной?
— Это сложный вопрос. Если все не справятся, то никого не накажут. Если справится 99 %, а один не справится, то тоже никого не накажут. Воспитательная сторона вопроса теряет смысл.
Если процесс будет затянут – 30 % справились, 30 % провалили, а 40 % – непонятно что, тогда высекут очень сильно. Мы не берем случаи, когда вакцинация будет поводом, когда кому-то в окружении президента нужно будет убрать какого-нибудь губернатора, а нужно объяснить, за что. Такие случаи бывают, но не часто. Да и выдвигают всегда своих – чего снимать-то?
Наказывать за вакцинацию будут в том случае, если это позволит улучшить вакцинацию. Это вполне рационально – не глупость, не хитрость, а реальность.
Есть вот такой философский вопрос – коррелирует ли доверие к губернатору с уровнем вакцинации в регионе?
— С доверием – бесспорно, но не только к губернатору. Мы – страна имперская. Я не имею в виду президента. Из моих слов можно сделать вывод про доверие к президенту. Оно может быть не столь абсолютным, как в 2012 году, но он все равно человек, которому общество доверяет больше, чем кому бы то ни было. Я имею в виду цивилизацию. Мои знакомые антиваксеры – антиваксеры с философской точкой зрения. Они не прививаются не потому, что «плохая власть вакцинирует и мы не будем этого делать». Они считают современную цивилизацию в принципе вредным тупиком и что ничего хорошего она породить не может. Это могут быть люди с профессорскими званиями и генеральскими погонами, не обязательно пэтэушники.
Эти люди не доверяют не губернатору, а цивилизации. Если они при этом доверяют губернатору, то можно попытаться их уговорить. Весь ужас информационной программы вокруг вакцинации в том, что она иррациональна. Антиваксерам плевать на ваш набор доказательств с высокого-высокого дерева. У «ваксеров» и «антиваксеров» разная аксиоматика. У них набор изначальных положений, из которых они делают выводы, не встречается друг с другом.
В этом году был принят закон о публичной власти, который предполагает, в частности, одинаковое наименование для всех глав регионов. Татарстан выступил против –там президент. В инициативе есть еще много нюансов. Вот чтобы на них не останавливаться: «публичная власть», как мне кажется, это концепция Путина. И окончательно ясна она стала в этом году. Что собой представляет концепция публичной власти?
— Я не политтехнолог, выборами не занимаюсь. Но я административный технолог, все же бывший чиновник. Я вам скажу, что это закон о вертикали власти, о том, что все уровни власти должны обладать одинаковыми правами и обязанностями по отношению к вышестоящему и нижестоящему.
Почему такой закон оказался нужен власти именно сейчас?
— Начиная с конца 80-х у нас возникла сложность, что все уровни власти – избираемые. И федеральная, и региональная, и местная. В результате, как говорил Ельцин, они все всенародно избранные и в этом смысле равны друг другу. В начале 2000-х в качестве инструмента управления был использован бюджет, потому что других не было. Глава региона, как человек, который несет слой эмпирии от народа, в этом случае не менее крупная фигура, чем президент.
До 1993 года была вертикаль Советов. Они принимали решение сами, избиралась сами. Но, например, в отпуск уйти председатель областного совета мог только с визой председателя Верховного совета России. Вертикаль была довольно странная, и в 1993 году она дала дубу. Тогда сделали назначаемых губернаторов, но не сделали назначаемых глав районов. Потом буза началась такая, что губернаторов пришлось освобождать, то есть возвращать им избираемость. Все запуталось окончательно. Все держалось только мощью федерального бюджета: если хотите войти в какую-нибудь федеральную программу, то, ребятки, будьте лояльны. Вот вся схема того времени.
Новый закон говорит, что все уровни власти не подчинены друг другу, не назначаются друг другом, но являются единой вертикалью. Не знаю, какими будут подзаконные акты, как губернатор будет контролировать районы, но это палка о двух концах. Сейчас губернаторы радуются и думают: «Ну все, районы в наших руках». Но вместе с районами они получат все районные проблемы, которых сильно больше, чем на региональном уровне, поскольку туда деньги никогда не вкладывались – они шли из федерации в регион, но не порайонно. И тут вопрос – чего они больше получат: централизации власти в регионах или головной боли?
С философской точки зрения публичная власть – это именно власть советская, когда центр власти не оказывается в законодательном органе. Власть в СССР держалась на том, что законодательный орган – совет – был начальником над исполнительном органом – исполкомом. Поэтому же и «публичная» власть – проявленная, избираемая, видная со всех сторон. Но совет, как орган коллективный, хорошо описан дедушкой Крыловым в известной басне про Лебедя, рака и щуку.
Исполнительную власть над законодательной ставить вроде как тоже не очень – она и сама так встанет, потому что реальная власть в руках исполнительной власти, простите за каламбур. Поэтому получилась концепция публичной власти – то, что раньше было советом, теперь в лице одного человека – губернатора или главы района – встраивается в эту вертикаль. Не только в финансовую, но и административную.
Сейчас многие эксперты снова заговорили о транзите. Тем более что ближе и ближе становится 2024 год. Даже РБК со ссылкой на экспертов писало, будто бы Кремль уже собирал политтехнологов по этому поводу. Ждут ли нас какие-то важные политические заявления в 2022 году, как вы считаете?
— Все зависит от задачи. Если заведомо определено, что Владимир Путин не идет на выборы, то их лучше сделать досрочными. Это технология. Досрочные выборы власти всегда проще выигрывать, чем срочные. Госпожа Тэтчер проходила вовремя только те выборы, когда она не была премьером. Она все выборы выиграла досрочно.
Если Путин будет переизбираться, то не надо «расчесывать Бангладеш». Он переизберется вовремя. А вот если все равно преемник, тогда нужны не только политические заявления, но и события, чтобы подготовить общество к началу новой эпохи. Пусть она начнется не завтра и не через месяц, но готовить надо заранее.
Фото: Konstantin Kokoshkin / Global Look Press / globallookpress.com
Лучшие интервью за 2021 год