Лариса Савицкая – единственная в мире женщина, которая выжила в авиакатастрофе. Именно ее история легла в сюжет фильма Дмитрия Суворова «Одна». В кинотеатрах картина выходит 9 июня. «ФедералПресс» поговорил с режиссером о съемках фильма, основанного на невероятном происшествии.
Почему именно эта история? Вы хотели снять фильм-катастрофу и наткнулись на Ларису Савицкую или давно знали ее историю и хотели воплотить на экране?
— Это случайно произошло. Четыре года назад мы с женой наткнулись на документальную передачу 2004 года, где рассказывалось о нескольких случаях выживания в авиакатастрофах. Одной из героинь как раз была Лариса Савицкая, она рассказывала о том, что с ней случилось. И рассказывала очень подробно: как разрушался самолет, как она падала, как три дня провела в тайге. Все это так крепко засело у меня в голове, что я начал собирать какую-то дополнительную информацию, искать детали. Потом постепенно сформировалось решение снимать кино. Правда, в «Википедии» было написано, что Лариса умерла в 2013 году, но меня это не остановило: вместе с Антоном Беловым, креативным продюсером нашей кинокомпании, мы вышли на ее сына Георгия и рассказали ему о своих планах сделать фильм. Тот несколько дней думал, а потом нам вдруг ответила сама Лариса и предложила приехать к ней в Крым. Лариса в итоге согласилась, хотя много лет даже не давала интервью.
Как сама Лариса отреагировала на предложение снять фильм? Наверное, не все бы согласились заново пережить эти эмоции.
— Ей тяжело было, да. Она сначала отказывалась, но потом в разговоре удалось ее убедить. Лариса говорила, что в тот момент ей помог собраться один фильм. Когда самолет разрушился и она падала, вспомнила кадр из итальянской ленты «Чудеса еще случаются», тоже основанный на реальной истории. Она вспомнила, что буквально за год до авиакатастрофы смотрела этот фильм. У нее в сознании мелькнул кадр, что она падает и выживает. У Ларисы это активизировало все инстинкты самосохранения, и она сама собралась, поверила, что все возможно. Она говорила, что ей помог этот кадр, и наша история тоже может кому-то дать надежду, что даже в самой безвыходной ситуации есть шанс спастись.
Были ли серьезные проблемы во время съемок: очевидцы и причастные были против, не хватало информации, документов?
— Конкретно такого не было. Когда мы писали сценарий, уже после того как Лариса пересказала нам всю эту историю, ориентировались конкретно на воспоминания, на переживания прошлых лет. Это ее личная история о любви, потере и спасении. Мы старались остальные истории аккуратно показывать с двух сторон, потому что у каждого своя правда. А истину никто не знает.
А как Вы сами относитесь к самолетам, не боитесь летать после такой-то истории?
— Мы снимали по всей России, потому что сложно было найти объекты, сохранившиеся с 80-х годов в первозданном виде. Мы снимали и в Пермском крае, и в Ижевске, и в Вологде – все время летали. Когда работаешь над такой историей, конечно, не по себе. Но сама Лариса спокойно летает: она прилетала к нам на съемки в Пермь, в тайгу. Говорит, что не боится – после произошедшего в 81 году ей уже ничего не страшно!
Лариса выступала только в роли консультанта по сюжету или работала непосредственно с сыгравшей ее в фильме Надеждой Калегановой?
— Лариса общалась и с Надеждой, и с нами до съемок и непосредственно на площадке, чтобы мы могли правильно передать отношения, самые эмоциональные моменты и внутренние переживания героев фильма.
Что, кроме самой истории, вдохновило вас на фильм-катастрофу? Есть любимые фильмы в этом жанре?
— Интересно передать этот уникальный опыт – человек был в сознании во время авиакрушения, Лариса помнит все практически до деталей. Мы попытались воссоздать это, построили полноразмерные декорации самолета на гимбле. Это позволило не рисовать потом на графике, а реально поместить актеров в падающий самолет. Герои могли ощущать все перепады и скачки, находясь внутри огромной декорации на пневмопружинах. Все это мы делали для того, чтобы зритель почувствовал уникальный опыт Ларисы, чтобы он находился вместе с ней внутри разрывающегося на куски самолета.
Если говорить о любимых фильмах-катастрофах, то в плане стилистики это советский «Экипаж». У нас очень много разных характеров советских людей. Они разные, но мы попытались показать, что они все сосуществовали как единый организм, дружная семья.
Пожалуй, самый известный продукт о крушении самолета – сериал «Остаться в живых». Это, конечно, больше фантастика, но все же– заимствовали что-то из саги?
— Нет, мы на Lost вообще не ориентировались. У нас есть большая история о любви, катастрофе и выживании. Мы старались ориентироваться на эмоциональный опыт и переживания реальной героини и придумывали, какими образами, какими методами киноязыка это все рассказать на экране. Нам не хотелось, чтобы это было похоже на документальное кино. Задача стояла, чтобы зритель погрузился полностью в историю, в тот самолет, в тайгу и проходил этот невероятный путь вместе с героиней. Мы задавали сложные вопросы: как вообще пережить такое, как найти силы, чтобы встать и идти вперед, когда обстоятельства совершенно не совместимы с жизнью? И также старались разговаривать со зрителем о простых человеческих вещах.
Есть ли у Вас любимый режиссер? Какой его фильм Вы считаете лучшим?
— Их много. Они не совсем относятся к стилистике нашего фильма. Я люблю разное кино. Это всем известные режиссеры: Тарантино, Йоргос Лантимос, Джим Джармуш, Ари Астер, Нолан.
Назовите Ваш самый любимый фильм в любом жанре, который «должен увидеть каждый».
— Если говорить о фильмах-катастрофах, это американский «Экипаж» с Дензелом Вашингтоном. Очень хорошая драма, стоит посмотреть, кто не видел. «Чудо на Гудзоне» – неплохой фильм с Томом Хэнксом, тоже основан на реальных событиях. Советский «Экипаж» – это классика, показывающая разные характеры.
Фото: личный архив Дмитрия Суворова