Только мир победил пандемию Covid-19, как возникла новая проблема – голод. Индия из-за неурожая отказывается от экспорта риса, Украина выпадает из торговли зерном. Что ждет Россию в следующем году? Об этом «ФедералПресс» на полях форума «Сообщество» рассказал Олег Сирота, председатель комиссии Общественной палаты РФ по развитию агропромышленного комплекса и сельских территорий.
Олег Александрович, добрый день! Как вы считаете, можем ли мы сегодня говорить о том, что Россия достигла продовольственного суверенитета?
— У нас вопрос продовольственного суверенитета не то что не поднимается, не то что он окончательно закрыт, у нас остро стоит вопрос экспорта готовой продукции. По основной массе продуктов питания мы уже экспортеры. Если раньше мы были импортерами, что было непонятной ситуацией для нашей страны, но такое было, сейчас мы в основном экспортируем.
У нас есть дефицит по ряду позиций. Например, по потребностям в ягоде обеспеченность только 43%, и там есть куда идти. В такие сферы активно идут инвесторы, что в ягоды, что в яблоки. По мясу у нас 100% обеспеченности: по курице перепроизводство, по говядине чуть не хватает, по свинине то перепроизводство, то недостаток (в зависимости от заболеваемости свиней). По молоку у нас не хватает порядка 5 млн тонн, но, судя по текущим темпам развития, это вопрос 5–7 лет.
То есть дефицита продуктов нет?
— Возьмем стратегический продукт – зерно. Внутренняя потребность в зерне 80 млн тонн, а собрали в этом году 150 млн тонн. Проблема в том, что продать не можем. И дело не в санкциях, а в том, что зерновозы не хотят заходить в наши порты. Это такое неприятное последствие санкций, и это огромная проблема. Но я думаю, она скоро развяжется, поскольку из-за выпадения Украины с зернового рынка у нас есть нехватка продовольствия в мире. По сути то, что с Украины вывезли, – 70 или 80 судов – совсем незначительная часть урожая. А Украина была одним из ведущих экспортеров зерна. Потому Россия, как ведущий экспортер, просто не может выпасть. Просто проблема не в экономике, а в политике. Мы давно обсуждаем с коллегами из стран Африки, что у них продовольствие становится серьезной проблемой.
Если мы заговорили о мировом кризисе, как дефицит зерна может сказаться на международной политической обстановке?
— В первую очередь, все это грозит голодной миграцией. В Европу может уехать еще несколько миллионов жителей Африки, которых просто вытолкнет голод. Помимо этого, голод может стимулировать военные конфликты, политические. Банально где-то в мире дети начнут умирать от голода, при том, что у нас склады ломятся от зерна. В первый раз за многие годы мы часть урожая гуртовали прямо на полях, потому что его некуда было девать. И вот такая ситуация: рекордный урожай, и при этом проблема с вывозом.
С чем связан такой удивительный урожай этого года? При том, что именно сейчас Украина выпала из зерновых поставок.
— Это и постоянный рост производительности труда, и так называемая кривая урожайности: один год – урожай, второй – не очень. И раз в пять лет выпадает год с очень хорошим урожаем. Сейчас наложились эти факторы: улучшается техника, улучшаются средства защиты растений – и просто рекордный урожай этого года. С одной стороны, миру повезло, что Россия сможет перекрыть выпавшего поставщика. С другой, у нас ситуация, когда «слишком хорошо – тоже плохо». Это проблема для растениеводов. Для животноводов, наоборот, хорошо – корма стоят дешево, а в себестоимости мяса корм составляет значительную часть. Всем, кто занимается курицей, говядиной, молоком, такая ситуация сильно облегчила жизнь, и по таким продуктам «тормознулась» инфляция.
Есть отрасли сельского хозяйства, которые пострадали от санкций? Что-то мы завозим, например, закваски для сыра.
— С заквасками больших проблем не было, это мелочи. Проблема, что не хватало запчастей для сельхозтехники. «Ростсельмаш» в этом году выпустил столько же техники, сколько и в прошлом, и не смог нарастить объемы производства, поскольку меняли коробки комбайнов, меняли запчасти, свой завод начали строить.
Вторая проблема – семеноводство. По ряду позиций у нас с семенами начались проблемы. Где-то до половины семян у нас были импортными, и это сейчас самый важный вопрос Россельхоза: готовят площадки для выращивания собственного фонда, готовят свои растения. Но семеноводство все равно интернациональный бизнес – должен работать обмен семенами, обмен площадками. А многие инвесторы сейчас не хотят с этим связываться.
Что вы можете сказать о локальном производстве продуктов питания? Могут ли небольшие фермерские хозяйства прокормить города?
— Я открою тайну: 40% продовольствия обеспечивается небольшими хозяйствами. Малый бизнес дает большой объем производства. Есть ниши, в которых выгодно заниматься малым бизнесом, есть – в которые не надо заходить. На мой взгляд, малому бизнесу не надо заходить в молочное скотоводство, поскольку там нужны очень большие вложения и сложно конкурировать с большими фермами. Но стартапы хорошо развиваются в производстве ягод, например. Тем более в России сейчас дефицит ягоды. По сыроварням активно пошел бизнес, очень много производств, где делают эксклюзивные сыры.
Малый бизнес в производстве продуктов питания активно поддерживается грантами Минсельхоза. У фермеров есть доступ к льготным кредитам, представители малого бизнеса всегда получат субсидию на целевой кредит.
За последние полгода из страны ушли многие производители питания. Сможем ли мы их заменить?
— Никогда не думал, что это скажу, но есть несколько сыроварен, которые готовы купить заводы Danone. Когда они будут выставляться на торги, мы обязательно примем участие и что-нибудь купим. Производство компаний, которые уходят, мы обязательно запустим сами. Главное – чтобы заводы не вставали.
Фото: личный архив Олега Сироты