4 мая на стриминг-платформе PREMIER стартует третий сезон популярного российского сериала «Мир! Дружба! Жвачка!». История взросления компании подростков в эпоху опасных, страшных, но по-своему романтичных 90-х годов полюбилась зрителям. «ФедералПресс» встретился с креативным продюсером и сценаристом МДЖ Александром Беловым накануне премьеры в его родном Великом Новгороде и поговорил о процессе создания новых серий, работе с Юрой Борисовым, феномене массовой ностальгии по «девяностым» и судьбе российских сериалов в новой реальности.
Как создавался третий сезон «Мира! Дружбы! Жвачки!»
Александр, вы были одним из авторов «Физрука», потом «Мира! Дружбы! Жвачки!». Это два флагманских проекта ТНТ. Какие эмоции это вызывает?
— Периодически, конечно, я страдаю комплексом неполноценности – когда смотрю на послужные списки моих коллег. Чаще всего они больше моего, в котором, по сути, три оригинальных названия – при этом в одном из них, сериале «Легенда», я просто пилотную серию написал. А все десять лет, что я занимаюсь сценаристикой, я потратил на «Физрука» и МДЖ. Да, есть ощущение, что я мог бы сделать больше. Но когда я оглядываюсь назад и смотрю на свою работу со стороны, то понимаю, мне посчастливилось быть причастным к созданию двух суперуспешных и любимых зрителями проектов. Это невероятное везение.
Первый сезон сериала был про прощание с детством и начинающиеся подростковые проблемы, второй – про вступление во взрослый мир. Что нас ждет в третьем? Как вы с коллегами над ним работали?
— Мы начали писать третий сезон в одном мире, а закончили в другом. Работа над сценарием стартовала осенью 2021 года, когда волновали какие-то теперь кажущиеся незначительными проблемы. Мы вносили правки в сценарий и в процессе съемок, и в процессе подготовки. И на этом этапе нас волновали уже совершенно другие вещи. И, наверное, это просочилось в сериал.
Например, в процессе работы я читал редкую книжку «Музей девяностых», которую мне подарила моя соавтор Полина Рыжова. Это серия интервью с людьми, которые работали, жили и творили в 90-е. И я был заворожен параллелями между 1996 годом и нашим временем – люди задавались теми же вопросами о том, что будет после президентских выборов. Ведь мир менялся очень резко, дальше мог быть возврат к коммунизму, крушение, хаос, всем грозили гражданской войной. Люди так же думали – уезжать или нет? Схлопнется ли снова «железный занавес»? Очень много параллелей с нашим временем.
Художники 90-х отображали эпоху через примерно одни и те же паттерны: серость, выхолощенная картинка, грязь, выживание, жестокость, убийства. Мы в сериале рассказываем об этом через наших героев, но они смотрят на это «снизу вверх» через подростковую оптику. Поэтому цвета у нас – яркие, переживания – искренние. Трагедия весьма драматична, но все же не так страшна, а первая влюбленность – зашкаливающая.
Мы писали не про эпоху, а про конкретных людей. Мы решили, что новый сезон будет про страх перед будущим. Мы понимали, что сейчас наши герои будут оканчивать школу, а дальше – неопределенность. Я ведь помню свои ощущения на выпускном – стоишь в безразмерном пиджаке с плохо завязанным галстуком и думаешь: «А что дальше? Куда идти? Что делать?» С 1 по 11 класс у тебя еще есть четкий план действий, а тут открылось море возможностей. И они пугали. Хотелось вернуться в какое-то комфортное, безопасное состояние. Не выбирать, не рисковать. Просто вернуться в тот момент, когда ты был счастлив.
Неслучайно третий сезон выходит с подзаголовком «Последнее лето детства». Для наших героев это будет время признать, что нужно становиться взрослыми.
Если говорить про съемки, то удалось поработать с Виктором Сухоруковым и Юрием Кузнецовым, которые появятся в новом сезоне. Это махины. Когда Юрий Александрович появлялся на площадке, то ему даже не нужно было ничего делать – он одной только актерской энергетикой наполняет каждый кадр. Это праздник, в чем скоро убедятся зрители.
О ностальгии по девяностым
Последние пару лет в культуре – кино, музыке – одним из главных трендов стала ностальгия по 90-м. В какой-то мере первый сезон МЖД стал одним из первых ее проявлений. С чем ты связываешь это явление?
— Не могу сказать, что эта тема в культуре определяющая. Ведь мы ностальгируем не по эпохе, а по себе в какой-то конкретный период времени. Говоря про МДЖ, я точно не скучаю по времени, в котором мы тогда жили. Я ведь прекрасно помню о том, как было тяжело, как мы выживали и голодали: в 17 лет я попал в больницу и чуть не умер на операционном столе, так как посадил желудок. Потому что я почти год питался чаем и булкой, больше ничего не было. Я не хочу обратно, мне не нравится это время. Но именно на ту эпоху выпали мои первые яркие впечатления и переживания, те люди, та искренность, к которой я стремился обратиться во время работы над сериалом. Я скучаю по своей юности, когда все было чуть понятнее. Из-за отсутствия жизненного опыта было меньше компромиссов с собой. Я скучаю по тому себе – как и все остальные люди по своей беззаботной юности.
А почему молодые люди, не жившие в 90-е, ностальгируют по той эпохе?
— Я думаю, это цикличность моды. Художники в творчестве всегда обращаются к временам 30-летней давности. Пройдет несколько лет – и все будут тосковать по жирным нулевым, косплеить это время. Это уже началось. К примеру, у нашей компании Good Story Media вышел сериал Василия Бархатова «С нуля». Еще пара лет – и это будет повсеместным.
О работе с Юрой Борисовым и молодыми актерами
Каково работать на съемочной площадке с Юрой Борисовым?
— Одно удовольствие. За прошедшие четыре года мы с Юрой стали хорошими друзьями. Он – один из самых талантливых артистов в российском кино, при этом очень чуткий и открытый человек, который стремится делать то, что приятно тревожит душу. Юра всегда ставит себе сверхзадачи в своем стремлении не повториться, испытывать кайф от того, что ты делаешь что-то новое. Поэтому в каждом сезоне нашего сериала он пытался стать каким-то новым Аликом. Это совпало и с нашим желанием в том, чтобы персонаж трансформировался. Третий сезон не стал исключением – там у нас вновь совершенно новый Алик.
Мы недавно общались с Юрой по поводу будущего сотрудничества, есть желание что-то сделать вместе. Может, даже не в рамках МДЖ.
Вы третий сезон работаете с молодыми артистами. Можно предположить, что они активно меняются от года к году. Не возникает ли из-за этого сложностей?
— В первом сезоне нам очень повезло с режиссером – Ильей Аксеновом. Ему было интересно организовывать нашу маленькую стайку подростков. Тогда они отдельно собирались с преподавателями по актерскому мастерству, делали упражнения, сплачивались как команда. Это было интересно.
У нас изначально был очень удачный каст – за это большое спасибо нашему кастинг-директору Жене Феоктистову, который нашел среди тысяч детей именно тех, кто нам был нужен. К примеру, Егора Абрамова, который играет Вову, нашли в секции дзюдо, он не был профессиональным актером. Просто он идеально подходил на роль. В работе ему очень помогла дисциплина, привитая спортом. Местами она где-то компенсировала недостаток мастерства. Сейчас Егор, возможно, снимается даже больше других членов нашей съемочной группы.
К слову, не все молодые артисты сильно меняются. Вот Егор Губарев, исполнитель главной роли, остался все тем же оболтусом. (Смеется. – Прим. ред.) Во время нашего предсезонного тура я его гоняю по гостиницам – ровно так же, как во время съемок первого сезона в Туле. Но наши ребята разные, они же не пельмени. Например, Валя Ляпина, исполнительница роли Жени, как была профессионалом в 15–16 лет, так и продолжает им оставаться, продолжает совершенствоваться в работе.
Что происходит с сериальной индустрией в РФ
За последние несколько лет отечественные сериалы вышли на очень достойный уровень качества. Но как себя чувствует индустрия после начала так называемой новой реальности?
— Определенный спад случится, но попозже. Мир сериалостроения ведь играет вдолгую. Процесс производства ленты начинается за полтора-два года до ее выхода. Поэтому все, что разрабатывалось до 24 февраля, выходило в минувшем году и еще год, думаю, будет выходить. А потом постепенно начнут сокращаться бюджеты. И это серьезно. Ведь только кажется, что достаточно лишь написать хорошую историю, а деньги сильно не нужны. Это не так. Ты все равно соревнуешься с голливудской махиной, продукцию которой все равно продолжат смотреть – даже и нелегально. А ведь в кинотеатре не будет никакой разницы в борьбе за внимание зрителя, здесь нет весовых категорий. И тут бюджеты важны.
Со временем будет меньше нишевых проектов на стримингах, которые привлекают относительно узкую аудиторию. Сериал про московскую богему, которая не интересна широкой России, в будущем будет увидеть очень сложно. Ведь, чтобы экономика проекта работала, тебе нужно будет достучаться до большей аудитории. Бум сериальной индустрии в России прошел. Даст ли это дорогу молодым? Конечно. Ситуация не особенно критична.
Над чем сейчас работаете?
— Сейчас головой я полностью в проекте «Мир! Дружба! Жвачка!», потому что, пока не завершится показ, я буду в процессе. Мы по-прежнему созидаем, творим – в монтаже, в маркетинге. Это занимает все мои мысли.
Параллельно я запускаю еще один сериал, про который пока не хочу говорить. Как режиссер я снял пилот сериала «Дино» моего коллеги Алексея Иванова, с которым мы писали МДЖ. Это тоже проект про эхо 90-х. Летом я также планирую запустить в производство полнометражный фильм.
Какие ощущения перед премьерой в родном городе?
— Коленки трясутся, честно говоря. Мы до этого уже показывали первые серии в столице, но в Москве у меня есть ощущение, что я никому ничего не должен: у нас есть история, над которой работало огромное количество талантливых людей. С ними я разделяю и награды, и неудачи. В Новгороде же моя ответственность перед зрителями в разы выше. Ведь здесь я рос, очень хорошо знаю этих людей. Я не могу пройти по улице этого города и не встретить знакомого. Специфика небольшого города. И в этом есть дикий, зашкаливающий кайф.
Фото: ФедералПресс / Матвей Николаев
Эксклюзивы «ФедералПресс»