Новый уральский полпред президента РФ Владимир Якушев в одном из первых заявлений обратил внимание на плотную работу с регионами по одному из ключевых национальных проектов — «Экология». Большой Урал территориально слишком разнообразен, как и его экологические заботы. Многие из них копились годами, другие стали следствием безынициативного управления. Сегодня они, как кромка льда на плато большого округа — карта экологических конфликтов Урала на «ФедералПресс».

Урал — в первую очередь промышленный край. И очевидно, что многие экологические темы в регионах связаны с этой деятельностью. Подчас даже не действующей, а остатком пережитого индустриального периода. Моногорода Свердловской и Челябинской областей создают яркий общий образ медного Урала. Настолько красочный и впечатляющий, что социальные сети пестрят пейзажами невостребованных «заброшек».

Летом 2020 года в Свердловской области в очередной раз всплыла история с
Левихинским медным рудником, о котором экоактивисты вспоминают примерно раз в пятилетку. В Сети разлетелись фотографии из окрестностей заброшенного рудника под Кировградом. Из затопленной шахты на поверхность беспрерывно вытекает кислота, на нейтрализацию которой областные власти ежегодно тратят десятки миллионов рублей. Несмотря на это, часть вредных веществ
попадает в реку Тагил. Сейчас заказано масштабное исследование, которое должно помочь в совершенствовании системы. Но пока визуально Левихинский рудник — это марсианские просторы в глухой уральской глубинке.

Другой известный конфликт, связанный с загрязнением водоемов, разворачивается на севере Среднего Урала. Местные жители и экологи считают, что в реки по-прежнему попадают вредные вещества из карьеров, которые разрабатывает подконтрольное УГМК предприятие «Святогор». В самой компании заверяют, что экологическая ситуация улучшается, а поводов для волнения нет.

В 1996 году Минприроды России охарактеризовало Карабаш как зону экологического бедствия

«Экологическая нагрузка на гидросферу в старопромышленных горнодобывающих районах Среднего Урала после прекращения добычи не снижается. Состояние гидросферы здесь определяется рядом причин: это повышенные фоновые значения металлов в гидросфере, низкие темпы самореабилитации отработанных рудников, большие объемы кислых вод, высокие значения загрязняющих компонентов в шахтных водах, несовершенство систем очистки», — говорит старший научный сотрудник Института горного дела УрО РАН Людмила Рыбникова.

«В этих отвалах лежит все что угодно. Плюс они закопали туда не одну тонну серного колчедана, который превращается в серную кислоту, размывающую все остальное. Происходят различные химические процессы», — считает депутат думы Ивделя Николай Заморин.

Не лучшим образом выглядит ситуация и у соседей. В Челябинской области наибольшую волну возмущения вызвал проект строительства Томинского ГОКа, подконтрольного Русской медной компании (РМК). Вокруг проекта развилась бурная дискуссия, и даже было организовано общественное движение «Стоп ГОК». Впрочем, проект был успешно реализован, а в РМК не раз отмечали, что проектная документация прошла обязательную государственную экологическую и градостроительную экспертизы в соответствии с российским законодательством. ГОК планировали запустить летом этого года, но планы спутала пандемия.

Карабаш — еще одна цветная и пустынная точка на карте России. Но в то же время это и один из крупнейших медеплавильных центров страны. Экологии здесь в свое время был нанесен серьезный ущерб из-за отсутствия модернизации оборудования на производстве (АО «Карабашмедь»). В 1996 году Минприроды России охарактеризовало город как зону экологического бедствия. В 2004 году завод перешел под управление той же РМК. Только с этого момента началась масштабная программа по экологической и технологической модернизации предприятия. Сегодня местные жители принимают Карабаш как данность, а для страны он является печальным примером управленческого попустительства.

Славится уральская земля не только медными просторами. И ее сравнение с европейскими курортами неуместно, когда люди в прямом смысле задыхаются от удушливых запахов промпроизводств. Яркий пример — Нижний Тагил и комбинат «Евраз НТМК». Вокруг завода должна быть установлена санитарная зона, но вопрос поставлен на паузу, так как переселение местных жителей обойдется в огромные суммы. В нынешнем году тагильчане продолжали регулярно наблюдать смог, несмотря на обещания комбината сократить выбросы.

Среди основных загрязнителей воздуха в Нижнем Тагиле — пыль, окись углерода, сероводород, окись азота, формальдегид, фенол, соединения металлов

«Происходит и загрязнение реки Тагил сверхнормативными сбросами, и загрязнение воздуха, и загрязнение почвы. Надо делать все вкупе, менять старое производство на новое. Они что-то проектируют, что-то пытаются сделать, но воз и ныне там», — рассказывает председатель правления организации «Экоправо» Андрей Волегов.

Другая история снова с Южного Урала, где последние два года бьют тревогу жители Копейска, города-спутника Челябинска. В феврале 2019 года здесь даже ввели режим ЧС: смог от эндогенных пожаров стал застилать город. Подземное горение на шламохоранилище бывшей обогатительной фабрики длится много лет. Часть участков стала проваливаться, и опасные газы начали поступать на поверхность быстрее. В итоге сделали засыпку трех наибольших очагов. На это ушел годовой (!) бюджет города на случай ЧС. Для территории шламоотвала это капля в море.

«Дымить стало меньше, но постоянно появляются новые очаги. Мелеет озеро Курочкино, соответственно, площадь эндогенного пожара на берегу увеличивается. Очень ждем проект рекультивации угольных бассейнов. Городу одному с этим не справиться», — говорит и.о. председателя Общественной палаты Копейска Андрей Кульпин.

Жителей тюменского Ишима на протяжении нескольких лет время от времени донимает зловоние. Его источником называют завод по глубокой переработке зерна «Аминосиб». Оказалось, что предприятие сбрасывает сточные воды в местное озеро, а в дополнение загрязняет воздух. На предприятии говорили о модернизации оборудования и рекультивации озера, но этим летом ишимцы снова почувствовали ароматы. Впрочем, подозревали и другое предприятие — ООО «Биотекс-групп» (бывший Ветсанутильзавод), которое занимается уничтожением биоотходов. На заводе попытались оправдаться, но людям от этого не легче — в жару невозможно было открыть окна, а некоторые жаловались на головные боли. Власти обещали модернизировать производство Ветсанутильзавода. Претензии были и к другим предприятиям — ЗАО «Племзавод-Юбилейный"и ООО «Ишимский мясокомбинат».

В пахучую тему в регионах Урала вносят вклад и птицефабрики. Не уходя далеко от Тюменской области, можно сразу назвать Боровскую птицефабрику. Предприятие складирует куриный помет на площадке в 10 гектаров. Высота «красот» местами достигает двух метров. Предприятие растет, как и объем помета. Правда, перерабатывать его по-прежнему негде. Единственное решение — строительство завода по переработке отходов. Но птицефабрике выгоднее платить штрафы — одно лишь оборудование для переработки обойдется в несколько миллионов евро.

По данным Россельхознадзора, ущерб почве Боровской птицефабрикой исчисляется уже почти в 470 млн рублей

В Свердловской области некоторые похожие проблемы удалось решить. Например, в Полевском начался долгожданный перенос свинокомплекса «Уральский», отвратительный запах от которого мешал жителям. Сейчас губернатор Евгений Куйвашев пытается применить аналогичный сценарий в Среднеуральске, где зловоние распространяет птицефабрика агрохолдинга «Равис». Пока ее владелец, впрочем, не дал согласия на переезд.

У Зауралья другие заботы. Не один десяток лет не утихают споры о целесообразности добычи урана. Сейчас в Курганской области три месторождения: Далматовское, Хохловское и Добровольное. Добычу урана в Зауралье осуществляет АО «Далур» (компания, созданная «Атомредметзолотом» — «дочкой» корпорации «Росатом»). На всех месторождениях уран добывают методом подземного выщелачивания. Курганцы опасаются, что из-за этого может произойти экологическая катастрофа.

На урановом месторождении Добровольное, по оценкам экспертов, хранится чуть больше семи тысяч тонн урана

«Будет страшнее Чернобыля. Сам диоксид урана, который добывают, не так страшен. Но попутно выделяется радий — стойкий радиоактивный элемент. У него период полураспада трое суток. При этом выделяется радон — смертельно радиоактивный газ. Также будут образовываться токсичные соли», — аргументирует ученый.

По мнению профессора КГУ и председателя общественного совета при департаменте природных ресурсов Курганской области Алексея Таранова, добыча урана в Звериноголовском районе в перспективе уничтожит реку Тобол и все водоемы, находящиеся в пойме. Данное месторождение расположено на осадочных горизонтах, а уран можно добывать в скальных или обломочных породах. Добровольное месторождение находится в пойме на водосборе, откуда вся вода, которая течет в Тобол, будет проходить через водоносный горизонт, вымывать радиоактивные и токсичные соединения. Все это может попасть в воду или колодцы.

Подобное недовольство вылилось в создание общественного движения «Курган-Антиуран». С 2016 года «антиурановцы» инициируют референдум о целесообразности добычи урана в регионе. Местный избирком им в этом отказывал из-за неполного пакета документов. Активисты пытались обжаловать решения в суде, но ожидаемого результата не добились. В этом году они начали подготовку нового референдума.

Грозит уральским регионам и мусорный коллапс. Сегодня это одна из актуальных экологических тем десятилетия в Югре (ХМАО). Экологи и специалисты Росприроднадзора регулярно выявляют новые несанкционированные свалки. По мнению активистов, многие из них хоть и должны были быть ликвидированы еще несколько лет назад, остаются без внимания.

В ХМАО только за девять месяцев 2020 года найдено 50 свежих свалок

К слову, столкновение самолета авиакомпании «Аэрофлот» со стаей птиц при посадке в аэропорту Нижневартовска 29 сентября вновь оживило эту тематику. Жители обеспокоены тем, что муниципальный полигон, рядом с которым находится аэропорт, продолжает осуществлять деятельность вопреки решению суда. Известно, что на площадке размещено свыше 3,5 млн тонн отходов. Еще в 2015 году окружной суд ХМАО-Югры постановил запретить деятельность полигона как раз по причине опасной близости к аэропорту. Но решение до сих пор не исполнено.

Подобная ситуация наблюдается с ликвидацией свалки на полигоне «Березка» около Нижневартовска, где с 2001 года скопилось более 1,2 млн отработанных автопокрышек. Старые шины занимают площадь в 16 гектаров, а на самом полигоне выявлены многочисленные нарушения природоохранного законодательства, в том числе отсутствует гидроизоляция, из-за чего токсичные элементы — сера, стеариновая кислота, различные металлы и канцерогены — попадают в близлежащие водоемы. Общественники уверены, что подрядчик только имитирует ликвидацию опасных отходов. Представители «Зеленого фронта» обратились к прокурору Нижневартовского района по факту непринятия мер по ликвидации свалки.

И, наконец, питьевая вода. Ситуация с ее «непревзойденным» качеством одинакова для многих регионов Урала. Но для Ямала — особенно. По данным Роспотребнадзора по ЯНАО, качество питьевой воды в округе в 2020 году серьезно снизилось. Случаи несоответствия проб воды гигиеническим требованиям по санитарно-химическим показателям возросли почти вдвое (44,1% против 25,4% за аналогичный период 2019 года).

По данным Министерства природных ресурсов и экологии РФ, на территории ЯНАО в створах, расположенных в Салехарде, вода с 2008 года стабильно характеризуется как грязная. В пределах нижнего течения Оби характерными загрязняющими веществами являются соединения меди, цинка, марганца, фенолы, в некоторых створах выделены нефтепродукты.

Основными причинами низкого качества воды являются сброс грязных сточных вод в водоемы и отсутствие зон санитарной охраны водных источников. Жители Ямала часто жалуются на качество питьевой воды. Чаще всего недовольны этим в Надыме, жители которого регулярно публикуют в соцсетях фото и видео с текущей из-под кранов темно-коричневой жидкостью.