В Самарской области сделали ставку на развитие инновационного медицинского кластера. Местные власти заявляют: это необходимо для того, чтобы значительно увеличить количество компаний с передовыми технологическими разработками. Однако идею массовой кластеризации разделяют далеко не все. Отдельные эксперты придерживаются мнения, что за модным термином зачастую скрывается обыкновенная пустышка. Подробности – в материале «ФедералПресс».
Мощности инновационного медицинского кластера в Самарской области будут наращивать. В частности, стоит задача к 2024 году в целом по России увеличить число компаний с передовыми технологическими разработками до 50 %. Такая цель поставлена указом президента Владимира Путина. Сейчас этот показатель не превышает 16 %.
Как заявил депутат Государственной думы, первый вице-президент Союза машиностроителей России Владимир Гутенев, данная отрасль является крайне высокомаржинальной. Это означает, что здесь сконцентрированы высокие доходы, в отличие от других отраслей, которые вынуждены активно конкурировать за долю рынка.
За последние несколько лет сразу три продукта, разработанных в самарском кластере, удалось довести до серийного производства. Самарский медкластер существует в регионе с 2014 года. Если в начале в него входили 14 компаний, то сегодня насчитывается 70. При этом одно из самых перспективных направлений – разработки на стыке медицины и IT-технологий.
Не на пустом месте
Одна из особенностей и при этом конкурентное преимущество Самарского инновационного территориального кластера медицинских и фармацевтических технологий в том, что он был создан в 2014 году не на пустом месте, отмечает в разговоре с «ФедералПресс» генеральный директор фонда «Прикладная политология» Сергей Смирнов.
«Его своеобразным идейно-организационным базисом стал работающий с 2007 года самарский межрегиональный экономический форум «Кластерная политика – основа инновационного развития национальной экономики». Ядром выступил Самарский государственный медицинский университет, вокруг которого уже на этапе создания объединились полтора десятка самых разных компаний и организаций, в том числе областные министерства здравоохранения, промышленности и технологий, экономического развития, инвестиций и технологий. Замкнутый цикл производства (от идеи до серийного производства) и активная господдержка на региональном уровне делают эффективной работу этого кластера», – пояснил Смирнов.
Он подчеркнул, что классический экономический кластер подразумевает концентрацию входящих в него предприятий и организаций на определенной территории (в данном случае – на территории Самарской области). Такое требование вполне оправданно при создании «сырьевых» кластеров, например, молочных (возить на молокозаводы сырье за тысячи километров не просто дорого, но и нетехнологично). «А вот кластеры, работающие на стыке медицины и IT-технологий, вполне могли бы при необходимости включать в себя предприятия и организации, находящиеся даже на другом краю страны», – отметил собеседник агентства.
«Яркая обложка, а под ней ничего»
Однако система кластеров успела себя и дискредитировать, признает в разговоре с «ФедералПресс» политический консультант Марат Хамидуллин. Он напомнил, что российское правительство в 2012 году заявило о начале реализации кластерной политики в рамках стратегии инновационного развития до 2020 года. Тогда же премьер-министр Дмитрий Медведев утвердил перечень пилотных инновационных территориальных формирований. В первоначальный список вошли 25 иннокластеров в различных субъектах Федерации, ориентированных на отрасли, приоритетные для будущего стабильного развития этих регионов.
«Увы, кластер довольно быстро превратился в ругательное слово. Дело в том, что если региональные органы власти квалифицированные, обладают необходимыми компетенциями и прилагают все силы для его развития, то успех вполне вероятен. Однако очень часто регионалы используют кластеры как один из способов получения федеральных денег. Это такая яркая обложка, привлекающая внимание, под которой на деле ничего нет. В этом случае идея, как правило, проваливается», – отметил Хамидуллин. По его словам, есть кластеры, которые можно считать успешно развивающимися, но есть и бесперспективные: «Зачастую бизнес не проявляет интереса к этой модели. Главное здесь – фактор недоверия. Власти в регионах у нас по-прежнему слабо доверяют».
На конец 2018 года, согласно данным Ассоциации кластеров и технопарков России, существовал 41 промышленный кластер, включенный в реестр Минпромторга РФ. В них входили более 600 промышленных предприятий, расположенных в 31 регионе. Общий объем выпускаемой ими продукции превышал 1,3 трлн рублей. Поддержка государством инвестиционных проектов участников кластеров на конец 2018 года составила 5,9 млрд рублей (22 проекта).
От нефти к технологиям
Для России кластер – понятие модное, но не всегда уместное, признает директор Центра развития региональной политики Илья Гращенков. «Что-то отдаленно похожее на кластеры было придумано в советской плановой экономике еще в 40-е годы. Современный кластер – это группа производственных предприятий (цепочка потребителей и поставщиков), выпускающих какую-либо продукцию, локализованную на определенной территории. При этом крайне важна ориентация на определенный тип товарной группы, а не на вид деятельности в целом. Кластеры обычно привязаны к тем или иным научным учреждениям и тесно взаимодействуют друг с другом для усиления коллективной конкурентоспособности», – пояснил «ФедералПресс» эксперт.
Что касается российских регионов, то успешная реализация проектов по стимулированию кластеров возможна при наличии региональной стратегии. При этом необходимо учитывать ключевые точки роста субъекта в целом, уверен собеседник агентства: «Кластеры создают условия для перевооружения промышленности, определяют приоритетные инвестиционные вложения и формируют комплексные производственно-технологические пакеты для принятия выгодных инвестиционных решений. Привлечение инвестиций в кластеры обеспечивают мультипликативный эффект развития экономики региона. Кластеры способствуют внедрению новой техники и технологий, развитию наукоемких производств, чем обеспечивают устойчивость региональной экономики в динамичной рыночной среде».
По словам Гращенкова, развитие кластерной стратегии дает возможность развития инновационной политики региона. Так, например, Татарстан является ярким примером развития кластерной стратегии. По словам специалиста, главной стратегической задачей была смена сложившейся модели экономического роста: от «нефтяного» к инновационному росту. Успешными примерами туристического кластера Гращенков также назвал регионы Дальнего Востока – Якутию и Камчатку, территорию Байкала и Алтай.
Впрочем, экономический аналитик Денис Ефремов скептически настроен к идее. «Система кластеров существует и за рубежом, однако для ее появления должны быть конкретные предпосылки. Сегодня в большинстве случаев работа по такой модели представляет собой желание регионалов вписаться в тренд, не более того», – заявил он «ФедералПресс».
Фото: ФедералПресс / Виктор Вытольский