В России анонсировали отказ от Болонской системы образования, однако новая модель не анонсируется. При этом отдельное внимание в регионах приковано к религиозным и национальным особенностям, которые можно учесть при формировании структуры обучения. «ФедералПресс» поговорил с экспертами о том, сколько времени нужно на переход и что изменится в системе.
Министр науки и высшего образования России Валерий Фальков рассказал, что выход из Болонской системы не предполагает запрета бакалавриата и магистратуры, однако эти формы в ряде вузов могут быть заменены классическим специалитетом.
«Речь не идет о том, что мы в одночасье вдруг отменим все, с чем жили больше 20 лет, и вернемся только к специалитету. Вовсе нет. Будут и бакалавриат, и магистратура», – рассказал Валерий Фальков.
Министр уверен, что западная форма образования востребована в России, так как позволяет проводить обмен учащимися, а также есть квалификационные требования к определенным должностям, например государственным.
Стоит отметить, что с ним согласны далеко не все эксперты.
Нужны ли мы Западу с нашими дипломами?
Сенатор, член комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре Айрат Гибатдинов согласен, что смена системы образования в России назрела.
«И назрела уже «вчера», так как процесс образования по Болонской системе фактически провален – мы готовили наших специалистов под западные реалии, а в итоге Запад российских дипломов полноценно не признал. Сейчас нам надо оперативно остановить отток кадров, поскольку наши специалисты сейчас нужны нам больше всего», – подчеркивает Айрат Гибатдинов.
Сенатор, говоря о сроках перехода, считает, что срок перехода с Болонской системы составит в безболезненном сценарии 2–3 года, причем даже с сохранением принципов и отдельных элементов этой системы там, где необходимо – для тех специальностей, где хватает всего лишь четырех лет обучения.
«К советской системе, конечно, можно вернуться и даже нужно, но с учетом актуальных социальных и экономических реалий – скорость усвоения знаний и навыков во время обучения заметно повысилась за последние десятилетия», – прокомментировал «ФедералПресс» Айрат Гибатдинов.
Отменить и забыть как страшный сон
Доктор политических наук, профессор, соучредитель Национального фонда развития регионов Игорь Скурлатов, говоря об отмене «ненавистной Болонской» системы образования, подчеркивает: «отрадно, что рушатся либерастические духовные бастионы».
«ЕГЭ и двухсупенчатая система вузов абсолютно непонятна специалистам, вредоносна. Зачем менять то, что всегда приносило плоды еще в СССР, когда наша высшая и средне-начальная школа являлась лучшей в мире? Ну и еще один момент. Уже по средней школе. Надо понимать, что мир меняется – обратно пути нет, и зацикливаться на каком-то конкретном изучении иностранного языка нецелесообразно», – считает Игорь Скурлатов.
Он рассказал, что сам учил в интернате сразу два языка– урду (индийско-пакистанский) и английский. Довольно успешно, так что в 7-м классе преподаватели предложили ему «до кучи изучить дополнительно хинди» (более современный индийский язык – письменность на нем читается не справа налево, как арабская вязь, а слева направо).
«Вот и сегодня в средних школах надо действовать разнообразно. Часть школ пусть в качестве основного языка изучает тот же английский, а другие образовательные учреждения могут взять за базу языки других мощных государств – Китая, той же Индии, Испании, Италии. США и их сателлиты уже не являются главными на планете. А в условиях прямого противостояния России и НАТО предложения председателя крымского парламента об отмене в ряде школ изучения английского языка вовсе не лишены смысла», – подытожил Игорь Скурлатов.
Нужно заложить индивидуальный подход
Отдельное внимание приковано к региональным особенностям в системе образования. Например, в Краснодарском крае есть казачьи классы и соответствующий уклон обучения, в том числе и в части православия. В национальных республиках сложились свои исторические особенности.
«Что касается национальных республик, я уверен, здесь требуется индивидуальный подход исходя из устоев каждой территории, кроме того, приверженность к определенному вероисповеданию человека – это те ценностные установки, которые годами складывались у студента до старта высшего образования», – считает Айрат Гибатдинов.
Сенатор подчеркивает, что потому требуется учитывать имеющиеся пожелания, поскольку многонациональность и свобода вероисповедания – это часть жизни, для которой надо предоставлять условия, а не думать о разграничениях. Университет – место привития ценностных и профессиональных компетенций, формирования интеллигентности и гражданственности, где нет места разделению по вере, подчеркивает спикер.
«Если есть у студента просьба о наличии молельной комнаты или возможности ходить в платке – пусть так, это не должно встречать нападок и ограничений, равно как и желание изучать православную культуру, но без принуждения, без столкновения вер и без влияния на процесс образования», – подытожил Айрат Гибатдинов.
Фото: ФедералПресс / Елена Сычева